– Не смею опережать батюшку, – проговорил Хань Даого.
– Мы ж играем, – говорил Симэнь. – Давай, давай, а я потом.
– Первая строка – парящая в небе птица, – объяснил Хань, – вторая строка – плод, третья – название игральной кости, четвертая – чиновное звание. Строки должны быть связаны одна с другой. При совпадении пью штрафную.
Журавль небожителей в небе явился –
За персиком свежим он в сад опустился
[10],
Но сирым красавцем
[11] он тут же был схвачен –
Инспектору школьному в дар предназначен
[12].
Вот иволга желтая в небе явилась –
За вишнею красною в сад опустилась,
Но парою девушек
[13] накрепко схвачена –
Вельможе
[14] в подарок теперь предназначена.
Вдруг аист-старик в небесах появился –
За лотосом спелым он в сад опустился
[15],
Увы, в три силка был немедленно схвачен
[16] –
Правителю области в дар предназначен
[17].
А вот ясна горлица в небе явилась –
Гранатов попробовать в сад опустилась,
Четверкой красавцев
[18] несчастная схвачена –
И князю удельному
[19] в дар предназначена.
Фазан золотистый с небес появился –
И в сад за полынной травой опустился
[20],
Владыкой Пяти горных высей захвачен
[21] –
Министру в подарок бесценный назначен.
Сама пеликанша с небес появилась –
Съесть яблочко сочное в сад опустилась,
Но в зелени темной она была схвачена
[22] –
И канцеляристу в подарок назначена
[23].
Хань Даого бросил кости, и настал черед Симэня.
– Я метну четыре кости, – пояснил Симэнь. – При совпадении пью штрафную.
Вдруг шесть обернулось зарею востока
[24],
Снежинок-цветов хоровод не унять,
Хуннян – деву красную сладко обнять,
Инъин остается вздыхать одиноко
[25].
На строку со словом «красную» на столе появилась красная четверка.
– К зиме, брат, тебя ждет новое повышение по службе, – заметив кость, сказал Боцзюэ. – Надо тебя, выходит, поздравить.
Боцзюэ наполнил большую чашу и, поднося ее Симэню, кликнул Ли Мина и остальных певцов.
Вышли певцы и запели. Веселый пир затянулся до зари. Потом Симэнь отпустил актеров и певцов, а после того, как убрали посуду, наказал Хань Даого, Гань Чушэню, Цуй Бэню и Лайбао по очереди ночевать в лавке и караулить на совесть. Тогда только все разошлись на ночлег, о чем говорить не будем.
На другой день Ин Боцзюэ привел к Симэню подрядчиков Ли Чжи и Хуана Четвертого, которые должны были вернуть хозяину долг.
– Мы выручили всего только около тысячи четырехсот пятидесяти лянов серебра, – объясняли Симэню подрядчики.– Так что пока не в состоянии вернуть долг сполна. Все, что нам удалось набрать вам, почтеннейший сударь, вот эти триста пятьдесят лянов. В следующий раз мы обязуемся погасить весь долг без малейшего промедления.
За них замолвил доброе словцо и стоявший рядом Ин Боцзюэ.
Симэнь передал серебро зятю Чэнь Цзинцзи и велел взвесить его на безмене. Должников отпустили, а серебро лежало на столе.
– Брат Чан вроде дом себе подыскал, – обратился к Ину Симэнь. – Как будто из четырех комнат и всего за тридцать пять лянов. Когда он ко мне пришел, у меня был серьезно болен сын, и мне было не до этого. Я его тогда сразу отпустил. Не знаю, говорил он тебе или нет.
– А как же! Конечно, говорил, – отвечал Боцзюэ. – Я ему прямо сказал, что он не вовремя тебя побеспокоил. Досуг ли, говорю, брату, с тобой заниматься, когда у него наследник болеет. У него, говорю, и без тебя хлопот хватает. Я ему тогда же посоветовал, чтобы он пока к хозяину не показывался, и пообещал с тобой, брат, обсудить, а ты, видишь, и сам заговорил.
– Вот и хорошо! – выслушав Боцзюэ, заключил Симэнь и продолжал: – Давай сейчас поедим, а потом я дам тебе пятьдесят лянов. Надо ему помочь обделать дело. Тем более, нынче для этого благоприятный день. А на оставшиеся деньги пусть брат Чан откроет при доме мелочную лавку. Выручки им двоим и хватит на прожитье.
– Брат Чан за такую твою милость должен будет потом пир устроить, – заметил Боцзюэ.
Симэнь немного поел за компанию с Боцзюэ.
– Я тебя задерживать не буду, – сказал Симэнь. – Бери серебро и ступай помоги ему купить дом.
– Ты бы дал мне сопровождающего, – попросил Боцзюэ. – Как-никак серебро при мне.
– Брось уж ерунду-то болтать! – оборвал его Симэнь. – Спрячь в рукав, ничего с тобой не случится.
– Да как сказать! – не унимался Боцзюэ. – Мне еще в одно место попасть надо. По правде сказать, нынче у двоюродного брата Ду Третьего день рождения. Я ему с утра подарки отправил, звали после обеда приходить. Мне уж не придется потом к тебе заглянуть, о деле доложить. Так что лучше дай слугу. Он тебе и доложит.
– Тогда я пошлю Ван Цзина, – сказал Симэнь и кликнул слугу.
Чан Шицзе оказался дома. Увидев Ин Боцзюэ, он попросил его пройти в дом и присаживаться. Боцзюэ достал серебро.
– Вот какое дело, – начал он. – Брат[26] велел мне помочь купить дом, но я занят. Меня двоюродный брат Ду Третий приглашает. Так что пойдем купчую оформим, и потом я к брату пойду, а доложить благодетелю отправится слуга. Вот для чего я его с собой взял, понял?
Чан Шицзе засуетился и велел жене подать чай.
– Кто б еще кроме брата мог оказать мне такую милость? – приговаривал Шицзе.
Они сели пить чай. Потом он позвал слугу, и все вместе они направились в сторону Нового рынка. Серебро вручили хозяину и составили купчую. Боцзюэ наказал Ван Цзину доложить хозяину, а остальное серебро велел взять Чан Шицзе, после чего простился с ним и поспешил на день рождения к Ду Третьему.
Симэнь пробежал глазами купчую и протянул Ван Цзину.
– Ступай передай дяде Чану, – сказал он. – Пусть у себя хранит. Однако не о том пойдет речь.
Да,
Если с просьбой вам прийти пришлось бы,
лишь к достойным обращайте просьбы,
Если беды ближних вам не чужды,
пусть близки окажутся и нужды.
Нашу жизнь назвать бы впору бездной
суеты ненужной, бесполезной.
Только та услуга и огромна,
что окажут тайно нам и скромно.
