– Это ты прав, свояк, – поддержал Симэнь.
Налили кубок и велели начинать шурину У Старшему. Тот взял коробку с костями.
– Начинаем игру, господа! – обратился он. – Кто скажет невпопад, тому штрафной кубок. Сперва я брошу одну кость, потом – две. Если совпадут со сказанным, пью штрафную.
Первая:
В несметном войске белое знамя свернули,
Вторая:
Немногим известен в Поднебесной храбрец,
Третья:
Самодержец Циньской казнил верховного командующего Юя,
Четвертая:
Поруганный полководец коня боевого лишился,
Пятая:
Перепуганы так, что на зов мой никто не откликнется,
Шестая:
Государь на улице одеянье скинул,
Седьмая:
У посыльного из черни не сыщешь седого волоска,
Восьмая:
Четвертовавший не принесет домой топор,
Девятая:
Чудодейственна пилюля, да некому принять,
Десятая:
Век вместе, а в конце одна разлука.
Шурин У бросил кости. Вторая кость совпала, и он выпил чарку.
Теперь была очередь свояка Шэня.
– Я буду бросать по одной кости шесть раз, – пояснил он. – При совпадении пью штрафную.
Вот – небесная четверка,
два – на полюсе земли –
Средь людей в пылу восторга
пару красную яви.
Третий раз алеют сливы
Подсчитай друзей счастливых,
кто из нас познал цветы
[3].
Он вынул красную четверку и выпил чарку, а потом передал кости сюцаю Вэню.
– Ваш ученик назовет цветок и процитирует строку из Четверокнижия[4], которая начинается со слова предыдущего предложения.
Бросаю раз:
Капелька алая. –
Алая слива,
белая рядом нежна и красива.
Бросаю два:
Пара махровая. –
Лотос двуглавый –
В лотосах спрятались утки-шалавы
[5].
Бросаю три:
Ивы три вешние. –
Стоя под ивой,
не поправляй свою шапку стыдливо.
Бросаю четыре:
Пурпурно-красный
не одевай в суете ты напрасно.
Бросаю пять:
Там зимоцвет, как меч
[7]. –
Меч драгоценный,
падшей звезды яркий отблеск мгновенный.
Бросаю шесть:
Звездные россыпи. –
Полог небесный –
неба покой, непонятный, чудесный.
Сюцаю Вэню пришлось выпить только одну чашу.
Настала очередь Ин Боцзюэ.
– Я ни аза не знаю, – сказал Боцзюэ. – Я лучше прибаутку-скороговорку скажу.
Шлеп, шлеп, шлеп, – вышаркивает старикашка,
с желтым он горохом сжал в руке черпашку,
а в другой – цветами расцвеченную суму.
Шлеп, шлеп, шлеп, – вышаркивает старикашка,
вдруг навстречу желтый с белым пес-бродяжка,
сцапал он цветами расцвеченную суму.
Тот, что шмыгал, тот, что шаркал, старикашка,
с желтым он горохом опустил черпашку,
дать отбой рукой стараясь побирушке псу.
То-ли старикашка
пострадал от желтого с белесым пса-бродяжки,
То ли пес-бродяжка,
желтый с белым, пострадавший пал от старикашки.
– Что б тебе, шутник ты никудышный, провалиться! – засмеялся Симэнь. – Где это видано, чтобы собаку рукой били, а? И за руку не схватила?
– Так кто ж ему велел без палки по улицам шмыгать? – говорил Боцзюэ. – Я сам тут как-то собирал пожертвования, и клюки под рукой не оказалось. Так насилу от собак отбился.
– Брат, ты слышишь? – обратился Сида к Симэню. – Попрошайка сам признается, что побирается. У кого что болит, тот о том и говорит.
– Наказать его чаркой за такую скороговорку! – предложил Симэнь. – А теперь твоя очередь, Се Цзычунь.
– Моя скороговорка получше будет, – предупредил Се Сида. – Запнусь – чарку в наказание.
Там над частоколом
зачем-то торчал чурбачок черепичный,
А под частоколом
частенько скучал чахлый мул горемычный.
Упал с частокола
зачем-то торчавший на нем чурбачок черепичный,
И в мула попал,
что под тем частоколом частенько скучал горемычный.
С отчаянной яростью он,
что под тем частоколом частенько скучал горемычный
Копытом тупым
раскурочил тотчас до черта черепков чурбачок черепичный.
Иль в точности наоборот:
этот мул, что под тем частоколом частенько скучал горемычный
Чудовищно чётко
пришиблен был тем, с частокола упавшим шальным чурбачком черепичным.
– Еще надо мной подтрунивал! – говорил Боцзюэ. – Тебе моя скороговорка не по душе пришлась, зато мне строптивый мул понравился. Я – строптивый мул, а невестка Лю, баба твоя, – черепица разбитая. Пока ты, облезлый мул, жернова вертел, я черепицу молол.
– А твоя Ду, старая потаскуха, таких бобов наварит, что и собаки жрать не станут, – отвечал Сида.
Посыпались колкости и попреки, и обоим пришлось пить по штрафной.
Настал черед Фу Цзысиня.
– Я вам скажу скороговорку торгового люда, – начал он. – При совпадении пью чарку.
Одну лодку, два весла –
Всех троих волна несла
К бурным Четырем рекам
[8],
Как мелодия легка! –
Пять тонов, иль шесть на лад –
Пел ли песенки подряд
Хор из певчих семерых
Про бессмертных восьмерых
[9]Девять, десять – дни весны –
Там и тут цветы красны,
Чтоб в одиннадцатый день
Пить вино, на сад глядеть,
А в двенадцатый опять
Все сначала запевать:
Одну лодку, два весла…
Ни одна кость не совпала со сказанным.
– Вот это да! – воскликнул шурин У Старший. – Ловко сказал приказчик Фу, не правда ли?
– Надо ему хоть запасную чарку выпить, – сказал Боцзюэ и, выйдя из-за стола, лично поднес Фу Цзысиню наполненный до краев кубок. – А теперь черед приказчика Ханя.
