Хотя на предыдущих страницах настоящей книги подробно описаны местности, нами пройденные, следовательно, и новооткрытый путь, но ввиду исключительного интереса, позволю себе повторить здесь в сжатом виде более важные данные, касающиеся этой дороги.
Начну с востока от г. Донкыра, как исходного пункта Западного Китая к Цайдаму. От этого города весьма удобный путь ведет на плато из Куку-нора, разветвляясь, огибает его с севера и юга, а затем, соединившись близ устья р. Бухайн-гол, весьма пологими подъемом и спуском, переваливает, на абсолютной высоте 12 900 футов, через хребет Южно-Кукунорский в степную долину Дабасун-гоби. Следуя к западу по этой долине, та же дорога вскоре пересекает, опять-таки весьма удобным перевалом, другую ветвь Южно-Кукунорских гор; далее идет по небольшому ущелью р. Дулан-гол, затем на протяжении 15 верст по солончаковой равнине и, прорезав небольшой горный отрог, выходит, верст через 30 отсюда, к урочищу Иргицык, где уже начинаются солончаковые болота Цайдама. Путь по юго-восточной его части, на протяжении 70 верст до хырмы Дзун-засак, не представляет особенных трудностей, если иметь хорошего вожака, знающего обходы топких мест; переправа вброд чрез протекающую здесь р. Баян-гол также незатруднительна, за исключением высокой летней воды. Всего от г. Донкыра до хырмы Дзун-засак, у подножия гор Бурхан-Будды, 465 верст.[765] Эта дорога та самая, по которой давным-давно ходят в Лхасу караваны монгольских богомольцев, частью и торговцев из Тибета в г. Синин и обратно. Везде на вышеописанном пути подножного корма, воды и топлива достаточно; словом, пройти с вьюками удобно не только на верблюдах, но также на яках или лошадях.
От хырмы Дзун-засак новый путь сворачивает к западу и на протяжении 380 верст,[766] именно до урочища Улан-гаджир на р. Уту-мурень, следует вдоль южной окраины бесплодных солончаковых равнин Южного Цайдама по кустарниковой полосе, где, благодаря близкому соседству высоких тибетских гор, ключи, иногда в виде маленьких речек, встречаются на расстоянии 10–15 верст, и лишь один 37-верстный переход[767] безводен. Кроме того, здесь лежат три порядочные речки – Номохун-гол, Найджин-гол и Уту-мурень; на двух последних подножный корм в изобилии. Его большей частью достаточно, по крайней мере осенью, и на ключах; кустарниковое же топливо всюду в обилии. Путевая тропа, хорошо наезженная местными монголами, выбита в твердой как камень солончаковой глине. Топкие болотные места, по крайней мере более обширные, встречаются лишь изредка, и их везде можно обойти.
От урочища Улан-гаджир, которое заканчивает собой болотисто-солончаковые равнины Цайдама, дальнейший путь изменяет свое прежнее западное направление на северо-западное; вместе с тем вскоре является более возвышенная холмистая пустыня с бесплодной песчано-галечной почвой. Здесь сразу лежат два больших безводных перехода: один в 67 верст от крайних болот Улан-гаджира[768] до урочища Гансы, обильного кормом и водой; другой в 57 верст от урочища Гансы до урочища Гас. Это последнее, довольно обширное, изобилует водой, хорошими пастбищами и местами хармыком для топлива, так что представляет отличное место для более продолжительного отдыха караванных животных. На соседних же реках Зайсан-сайту и Хатын-зан эти животные могут хорошо откормиться в течение лета. Всего от р. Уту-мурень до урочища Чон-яр (где был наш складочный пункт), в западной части Гаса, 316 верст. За исключением двух вышеуказанных безводных переходов, по пути нет недостатка ни в воде, ни в топливе, ни в подножном корме.
От урочища Чон-яр дальнейший путь в Восточный Туркестан разделяется: прямиком к северу можно пройти на Лоб-нор; следуя же к западу, приходят в оазис Черчен. То и другое направления удобны для караванного движения даже на верблюдах. О пути на Лоб-нор будет подробно рассказано ниже, при описании нашего туда следования из урочища Чон-яр. Теперь упомяну только, что расстояние от этого урочища до деревни Абдал на Лоб-норе 252 версты, на протяжении которых встречаются два безводных перехода: один в 72 версты, другой в 52 версты; притом местность гораздо бесплоднее, чем на пути западном к Черчену.
Здесь первый, 35-верстный от урочища Чон-яр, переход приводит к обильному водой и подножным кормом нижнему течению Зайсан-сайту, по которой следуют вверх на протяжении 60 верст. Далее описываемый путь направляется по той же Долине ветров, в западной половине которой корм и топливо скудны, но сама местность весьма удобна для движения каравана. Через 225 верст от урочища Чон-яр лежит начало спуска в Черченское ущелье. О дальнейшей здесь дороге мы имеем лишь расспросные сведения. По ним, как было говорено выше, движение через окрайний к Черчену хребет не представляет затруднений для вьючных ослов или лошадей; несколько труднее пройти здесь на верблюдах. От высшей точки спуска до названного оазиса около 200 верст. Проходят их в восемь дней, а именно: два дня от начала спуска с Долины ветров до истока Черченской реки из многочисленных ключей, питаемых соседними ледниками Алтын-тага и Токуз-дабана; затем три дня идут вниз по новорожденной реке; далее переваливают через западный угол Алтын-тага[769] и, спустившись вниз по той же Черчен-дарье, приходят на третий день (вместе с перевалом) в оазис Черчен. Сюда, по описанному от г. Донкыра пути, всего около 1590 верст, а до Лоб-нора через Гас 1413 верст.
Таков пройденный теперь нами путь из Западного Китая в Восточный Туркестан. Странно, что китайцы, сколько известно, им не пользовались для своих сношений с названной страной, начавшихся еще во II в. до н. э. при династии старших Ханей. Эти сношения, то мирные, то завоевательные, то оживленные, то иногда вовсе прекращавшиеся, в зависимости от политических комбинаций, как в Центральной Азии вообще, так и в самом Китае, производились в первые века нашей эры исключительно через Лоб-нор. Дорога шла от нынешнего г. Са-чжеу на Лоб-нор, нынешний Черчен, Хотан (Юйтянь), Яркенд (Соцзюй), Кашгар (Сулэ) и далее в западные страны. Тем же самым путем, продолжавшимся через Балх (Бактра) и Мервь (Маргиана) к южному берегу Каспийского моря, направлялась древняя торговля запада с Китаем. С VIII в. н. э. лобнорский путь потерял свое исключительное значение для сношений Китая с далеким Западом и заменился более удобным направлением по Тянь-шаню, но все-таки не окончательно затерялся. Здесь проходил в конце XIII в. знаменитый Марко Поло, а в первой четверти XV в. проехало обратно из Китая в Герат посольство шаха Рока. Из дневника названного посольства имеются последние сведения об этой дороге. Только едва ли она была с тех пор совершенно покинута.[770] Мне кажется, что главная причина, почему китайцы всегда предпочитали несколько более кружную и, на пространстве от Са-чжеу до Лоб-нора, весьма трудную по пустыне дорогу пути, нами описанному, заключалась в том, что лобнорский путь, кроме указанной пустыни, сплошь шел по культурным местностям к востоку от Са-чжеу, да и от Лоб-нора к Черчену встречал, вероятно, более оседлых пунктов, чем теперь; позднее же имел прекрасную станцию в г. Лоб. Кроме того, быть может, в древности пустынная полоса к востоку от Лоб-нора до Са-чжеу не была так безводна, как в нынешнее время. Да, наконец, болота Цайдама в те времена могли быть более недоступны, чем ныне; кочевые же племена, здесь и на Куку-норе обитавшие, могли безнаказанно грабить торговые караваны, как и до сих пор то делают голыки в Тибете.
Ныне все это переменилось. Вследствие всеобщего обеднения Центральной Азии водой пустыня к западу от Лоб-нора сделалась почти непроходимой, а г. Лоб давно уничтожен; следовательно, каравану из Са-чжеу придется итти по крайне безводной и бесплодной местности около 600 верст до первого встречного восточнотуркестанского оазиса Чархалык. Да и далее, к оазису Черчен, дорога наполовину (до р. Черчен-дарья) весьма маловодная и малокормная. Так что ныне путь из южных оазисов Восточного Туркестана в Китай наилучший по направлению, нами рекомендуемому Еще большее значение приобретает этот путь ввиду того, что р. Тарим, как в нынешнее путешествие нами дознано, почти наверное судоходна для небольших речных пароходов от слияния рек Яркендской и Аксуйской вплоть до Лоб-нора.
