Летнее небо. Высокое и чистое. Аврил присела на скамейку, окружённая блеском от росы, потирая ушибленную ногу.

— Придурок, Кудзё…

Тёмно-голубые глаза были наполнены тоской. Аврил медленно оглянулась в сторону башни. Она будто бы смотрела в глаза призраку.

— Мы нарушили правила и выпустили зло в наш мир. Но, надеюсь, духи не накинутся на нас.

Подул ветер.

На солнце отбрасываемые башней тени делали её куда более мрачной.

Большая библиотека Академии святой Маргариты оставалась тиха вот уже триста лет. Она являлась одним из величайших зданий Европы, но из-за закрытого характера академии мало кто мог сюда попасть. Если присмотреться, то в низине каменной башни можно отыскать дверь. Годами она сдерживала порывы стихии, многократно изменяя цвет, но открывалась редко.

Внутренний зал представлял собой головокружительно высокий сводчатый атриум с четырьмя стенами из книг. Фонд библиотеки составлял десять тысяч книг в кожаных переплётах. Знания и тишина. Больше и сказать нечего.

Наверх вела лестница, где можно было увидеть потолок с росписью на религиозную тему. Нужно сказать, что в этой библиотеке живёт таинственное создание. Время от времени привлекая к себе внимание, она манит пришедших.

Среди академии ходило поверье, что на самом верху библиотеки находилась роскошная спальня, которую король построил для тайных встреч с любовницей. А охранял её златовласый демон.

Сидя полулёжа, посреди ботанического сада, где густо произрастали тропические деревья и пышно распустились красные цветы, на одной из переносных лестниц этот демон не проявлял интереса к постороннему шуму в преддверии каникул. Там лежала маленькая девочка.

Викторика де Блуа.

Дочь знатного на весь Совиль герцога Блуа и танцовщицы Корделии с весьма запутанной родословной, которая каким-то образом оказалась заточена в этой башне. Розовое платье, туфли на шнуровке. Казалось, с такой обовью только по небу и ходить. Викторика давно пристрастилась к трубке, свободно проворачивая её в руке.

На первый взгляд она была не похожа на человека, словно кукла, созданная мастером. Вишнёвые губы, маленький носик. Пелена на изумрудно-зелёных глазках Викторики предавала той уникальный облик, что не схож ни со взрослым, ни с детским, но холоден и суров.

Волосы её доходили до ног, свисая с лестницы. Викторика поднесла к губам трубку, закурив. Белые струйки дыма поднялись в воздух*. Разложенные в ряд книги по эзотерике, магии и лингвистике Викторика читала одновременно. Она переворачивала страницу у одной книги, не отрываясь от другой, изредка отрываясь.

— Скучно…

Отбросив книги в сторону, Викторика положила трубку в поставку и свернулась калачиком.

— Я умираю от скуки… Если она подберётся к моему горлу и перекроет дыхание… Это возможно с медицинской точки зрения?

Викторика обратила взгляд на вход в башню. Она жила в одиночестве, и никто из ныне живущих не стремился сюда попасть. За исключением…

— Опаздывает сегодня… — тихо произнесла Викторика.

Она опёрлась об перила лестницы.

— Может, мне сброситься? Нет, я не иначе умру, но зато получится пронзительно…

Нечто похоже на слёзы показалось в уголках её глаз. Викторика оттолкнулась, заведя руки за спину. Она уже заканчивать с чтением и, увидев, что одна из книг держалась неровно, попыталась поставить её в стеллаж. И зря. Книга с грохотом обрушилась ей на темя.

— Ай!

Викторика едва не упала…

— Больно…

Но решила взять её в руки.

Внутри упавшей книги Викторике представилось иллюстрация, на которой изображался лежащий на полу мальчик под часовым механизмом и четырьмя шестернями. Рядом стоял человек в маске и мантии. Живот мальчика был распорот, из него лилось золото. Хотя лицо мужчины в мании скрыто маской, Викторика чувствовала, как тот смеялся под ней. Он явно находился на пике радости, но в то же время опечален предыдущими годами жизни. Его перст указывал вниз.

Изображение выскакивало из книги и представало в виде моделей из картона. Типичная детская «книжка-раскладушка», только вот сделана не для детей. Под иллюстрацией находился рукописный текст. Это был французский, но плохо различимый, точно писал ребёнок.

Викторика нахмурилась.

«Тому, кто когда-либо прочтёт это, хочу сказать, что моё имя Левиафан, а сама книга создавалась 1899 году».

— Тот самый? Левиафан? Это твои мемуары? И ты действительно считал, что я вчитаюсь в это? — с треском Викторика закрыла книгу, положив её на место. — Ах… Скучно… — и вновь положила на колени. — Нет выбора. Вернее, есть. Прочитать или умереть со скуки.

Левиафан бы рассердился.

— Сколько же у тебя было свободного времени на всё это дело?

«Да, верно. Я алхимик Левиафан. У меня имелись тайные знания для создания различных вещей из ничего. Живя в будущем для меня, ты наверняка удивишься. Эта сила будет вечно поддерживать мою жизнь и покарает тех, кто стремится разгадать мои секреты».

— Неприятный человек. — Викторика собиралась захлопнуть книгу, когда следующие предложение внезапно привлекло её.

«Мужчина ли ты, женщина ли, ребёнок ли. Мои тайны останутся покрыты мраком в течение сотен лет. Досадно, правда?»

Викторика покраснела от раздражения.

— Да кто ты такой? Нет тайны, которую я не смогла бы разгадать!

В гневе Викторика перевернула страницу.

Однако на ней подчерк и дата изменились. Он стал дрожащим, а посыл агрессивным.

«Я глупец. Стань глашатаем глупца и разгадай мою тайну!».

— Сам выставляешь себя насквозь непробиваемым, но просишь разгадать тайну?

Викторика отложила книгу и обратилась к коробке с конфетами.

— Мне никогда не победить скуку. Она мой самый страшный враг…

Читая книгу в золотистом обрамлении, Викторика рассматривала сцены с изображением дворца, короля с королевой. А через некоторое время раздался знакомый голос попеременно с грохотом шагов.

— Викторика!

Викторика, не отрываясь от чтения, соизволила произнести.

— Этот болван, наконец, посетил меня…

Крик Кадзуи эхом раздавался по ботаническому саду.

— Викторика!

Так продолжалось десять минут, пока, весь в поту, запыхаясь, Кадзуя не поднялся наверх.

— Ты снова заскучала?

Услышав вопрос, Викторика подняла голову в негодовании. Секрет её обворожительности Кадзуе был доселе неизвестен, но тот уже уяснил для себя, что в такие моменты ему лучше молчать.

— Что опять?

Кадзуя пожал плечами.

— Пришёл избавить тебя от скуки.

Викторика отнеслась к этому безразлично, закурив трубку.

— Когда-то на территории академии жил алхимик…

— Довольно странно…

— Что довольно странно?

— Я разговаривала с ним пару минут назад.

— Разговаривала? — подумал не ослышался ли Кадзуя.

Ветер дул из створки на крыше. На улице стоял зной, но библиотека миновала земные времена года. Здесь всегда стояла прохлада.

Кадзуя молча ждал ответа, до того момента как понял, что дальше их диалог не продвинется.

— С кем ты разговаривала?

Струйки дыма мимолётно пронеслись перед глазами у Кадзуи.

— Кудзё, ты пошёл в кино, потому что тебя пригласили?

— Откуда ты знаешь про кино?

Викторика не проявила никакого интереса к вопросу.

— У тебя из кармана торчит билет. Я не могу почитать название, но, похоже, это что-то не в твоём вкусе. Тебя пригласил кто-то другой.

— От тебя ничего не скроешь. В кинотеатре показывали историю об алхимике, который жил в башне неподалёку.

Пока Кадзуя убирал за Викторикой обёртки конфет, она молча читала книгу. Но в один миг подняла голову.

— Кудзё, ты знаешь, что такое мейсенский фарфор*.

— Это немецкая посуда? Такая белая, гладкая и невероятно красивая?