Я выбрал Незу-га-Секи в качестве следующего района поисков, потому что это селение находится достаточно далеко От Кисаката (в 47 милях) и имеет длинный пляж и вы­ходящие на поверхность воды скалы, которые задержат лю­бые плавающие обломки. Деревня находилась в 62 милях от Ниигаты. Я нашел кусок с ячеистой структурой с какими-то корейскими надписями и следами коррозии на алюминие­вой панели. Затем я нашел какой-то странный значок, который выглядел так, как будто был прикреплен когда-то к ат­таше-кейсу какого-то бизнесмена. Этот кусок белого пласти­ка имел форму щита, напоминающего средневековый герб. Это было окрашенное в голубой цвет стилизованное изо­бражение, которое могло быть профессиональной камерой для съемки кинофильмов, в нижнем полукруге была над­пись по-корейски.

Недалеко от почтового офиса кто-то показал мне ко­рейский ресторан. Здесь я нашел пожилую кореянку, кото­рая перевела надпись на значке на японский. Эта надпись гласила: «Второй кинофестиваль» (DFAI NI KAI SCREEN NAI КАI» или что-то в этом роде). Позднее мне говорили, что эта надпись могла иметь отношение ко Второму Сеуль­скому кинофестивалю 1983 года. Возможно, один из его уча­стников решил лететь на рейсе KAL 007.

Моя следующая остановка была в Мураками, деревне, расположенной совсем близко от Ниигаты. Здесь я нашел один обломок. Он был серого цвета, похожий на те, кото­рые я обнаружил в Окушири. Был ли он последним? Моей следующей зоной поисков была сама Ниигата.

Перед отъездом в Ниигату я составил таблицу, в кото­рой количество найденных мною обломков было сопостав­лено с расстоянием до Ниигаты:

Принимая во внимание выборочную и произвольную природу моего поискового метода и вероятность того, что я не обнаружил всех обломков, которые доплыли до бере­гов Японии, таблица показывает, что я был довольно близ­ко к месту падения самолета, которое не должно было на­ходиться далеко от Ниигаты.

Я планировал сесть на утренний поезд в Мураками, ко­торый доставил бы меня в Ниигату в восемь тридцать утра. Дождь лил как из ведра. Я сел на автобус и доехал до бли­жайшей к берегу остановки. Я отправился в первое же от­крытое кафе, которое смог найти. Когда дождь, наконец, на­чал немного утихать, я вышел. Не успел я пройти несколько метров, как услышал, что меня кто-то зовет. Владелец кафе держал в руках зонтик. «Вот, один посетитель забыл его ко­гда-то. Вы могли бы его взять».

Дождь все еще шел, но зонтик помог, и было совсем не холодно. Пляж был длинным и прямым и простирался да­леко к югу. Он соединял в себе три наиболее благоприятные характеристики для поиска обломков: небольшой уклон, пес­чаный пляж, цементные блоки и маленькие дюны, покрытые легкой растительностью. Если бы сюда приплыли какие-ни­будь обломки, я был уверен, что смог бы найти их.

Несмотря на дождь, видимость была хорошей и про­гулка была бы легкой, если бы я не обращал внимания на ботинки, в которые натекла вода. Я внимательно посмотрел везде, где, как учил меня опыт, можно было найти облом­ки. У меня было две ложные тревоги: первый раз, когда об­ломок оказался всего лишь плоским камнем, и второй, по­сле того как я совершил несколько рискованных маневров, чтобы достать объект, который оказался просто куском пла­стика. К концу дня я прочесал весь пляж вдоль и поперек и был уверен, что здесь нет никаких обломков. После всех моих усилий я наконец обнаружил точку, за которой боль­ше нельзя было обнаружить ни одного обломка от авиалай­нера. Это делало Мураками, находящуюся всего в 25 милях к северу от Ниигата, самой южной точкой, где были найде­ны обломки. Это хорошо согласовывалось с таблицей, ко­торую я нарисовал прошлой ночью (см. выше).

Я обнаружил район падения самолета, но теперь мне нужно было подтвердить, что я прав. У меня не было вре­мени, да и необходимости, проверять все пляжи к югу от Ниигаты. Ниигата расположена внутри огромною залива, одна сторона которого обращена на север и другая — на за­пад. Прямо напротив Ниигаты находится остров Садо Джи­ма, хорошо известный в феодальные времена своими золо­тыми шахтами. Это было также место, куда сегун ссылал своих врагов. Один аспект Садо Джима был особенно ва­жен для моего расследования. Остров расположен на од­ной линии с Цусима Шио и имеет большой залив, откры­тый на юго-запад как огромная сеть, протянутая через те­чение. Если бы какие-нибудь обломки корейского лайнера попали в течение к югу от Ниигаты, некоторые из них не­избежно приплыли бы к берегам Садо Джима. Тщательный поиск на Садо Джима дал бы мне окончательный ответ, ут­вердительный или отрицательный. Сообщение в футляре для фотопленки, который я нашел с мистером Кашима из деревни Сай, приплыло с Садо Джима.

Быстроходный катер на подводных крыльях соверша­ет поездку от Ниигаты до Садо Джима примерно за час. Из местного порта автобус ходит до деревни Мано, находящей­ся на берегу залива, где я должен был продолжить мои по­иски. Я нашел комнату недалеко от деревни Хамочи. Посла­ние, которое я обнаружил в коробке из-под пленки, было составлено местными школьниками. Директор школы, мис­тер Ногучи, радушно меня встретил и подтвердил, что все послания, написанные в ходе его программы, были найде­ны к северу. Ни одно послание не было унесено к югу от того места, где их выпустили — в проливе между островом Садо Джима и Ниигатой. Его слова подтвердили направле­ние течения и показали, что обломки рейса 007, найденные в проливе Цугару, приплыли из Японского моря, из точки, находящейся, возможно, рядом с Ниигатой.

Берега острова Садо Джима очень похожи на те, кото­рые я уже исследовал, с белым песком, случайными скала­ми и цементными блоками, чтобы воспрепятствовать эро­зии, образующими отличную ловушку для любых обломков. Было очень жарко, почти 38 градусов по Цельсию. Я все еще ничего не обнаружил, когда солнце начало заволакиваться облаками над горизонтом. Я вернулся в отель.

На следующий день, 23 августа 1990 г., я продолжил свои поиски на берегах залива Мано, на крайнем западе Садо Джима. Приближался шторм, и воздух стал гнетущим. До некоторых частей пляжа можно было добраться очень легко. Другие требовали проворства скалолаза. Огромный залив Мано полностью открыт ветрам и доминирующему течению и неизбежно задержал бы любые обломки, кото­рые проплывали мимо. Если бы KAL 007 разбился к югу от Ниигаты, фрагменты обломков приплыли бы сюда и оказа­лись бы на берегах залива.

Из-за приближающегося шторма уровень моря был выше, чем обычно, и на берег обрушивались волны высо­той в человеческий рост. Посмотрев немного на волны, я пришел к интересному заключению. Кое-где берега оканчи­вались высокими скальными стенками, которые отвесно об­рывались в море. Тем не менее самые большие волны могли достигнуть их вершины и смыть куски топляка и всякого мусора, которые лежали здесь какое-то время, и потом вы­тянуть их в открытое море вместе с отливом. Оказавшись снова в море, этот материал продолжал дрейфовать, под­талкиваемый ветром и течением, и часто снова прибивал­ся к берегу в другом месте. С другой стороны, там где бе­рег был широкий и пологий, любые обломки перемещались все дальше и дальше в глубь острова. Это подтвердило мои прежние наблюдения, что из-за своей конфигурации опре­деленные пляжи задерживали любые обломки, которые на них попадали, на более длительный срок, чем другие. Имен­но на этих берегах я всегда находил обломки KAL 007.

24 августа 1990 года, мой третий день на Садо Джима. Я уже исследовал почти весь залив Мано и ничего не на­шел. Я был сейчас почти уверен, что KAL 007 не разбивал­ся к югу от Ниигаты. Тем не менее, для того чтобы быть полностью уверенным, я решил исследовать залив Сабома, который обращен на юго-восток, неподалеку от входа в за­лив Мано. Если на Сабома не окажется никаких обломков, я могу быть уверен, что Мураками была самой южной точкой, куда могли попасть дрейфующие обломки авиалайнера.