Я переглянулся с Химиком, который приладил рюк­зак Пригоршни на груди и стал похож на вьетнамского крестьянина — они, вьетнамцы, так же таскают в кор­зинах за спиной и на груди кучу барахла. Круглую плетеную шляпу ему на голову нацепить — и на рисовое поле… Сталкер морщился — тяжеловат груз.

— Пригоршня, давай Лесника мне!

Никита только громче замычал и плотней сжал губы.

— Давай! — повторил я, скинув рюкзак на землю. Парень остановился. Пока пересаживали раненого,

я увидел, что Леха возится с детектором. Только поля аномалий нам не хватает сейчас.

Пошли дальше. Никита, подобрав мой рюкзак, дер­жался рядом, пытался подстроиться под шаг, как-то подсобить рукой, но я отогнал его. Только мешает.

Минут через пять плечи занемели, пот стал заливать глаза, я выдохся, пальцы сами разжимались, я еле удер­живал Лесника, чтобы не сполз со спины. Когда сил совсем не осталось, прохрипел:

— Меняй.

Никита подставил спину, кое-как пересадили охотни­ка. Я подобрал свой рюкзак, обогнал их.

Так и плелись, часто меняясь. Я потерял счет време­ни, но казалось, что до лагеря еще очень далеко, топать и топать. В уши будто ваты набили, еще одна смена — и я не выдержу…

— Да стой ты, Лабус!

Видимо, я не сразу услышал голос Химика.

— Стой! — повторил он, загораживая дорогу.

Пальцы разжались, я опустился на колени — Ни­кита успел подхватить Лесника, Химик помог ему, а я упал на живот. Пулемет выступом ствольной коробки больно вдавился в ребра, я перекатился на спину, рас­кинул руки.

Небо розовеет — солнце заходит. Я закрыл глаза. Холод, идущий от земли, вытягивал тепло, по мне это нравилось. Освежало. Я стянул перчатки и ладонями коснулся травы, растопырив пальцы. Вот гак и лежать долго-долго, а потом в баньку да с веничком… Сердце билось часто-часто. Я открыл глаза. Рядом присел Хи­мик и протянул флягу:

— Глотни.

Я сделал несколько глотков, вода стекла по подбо­родку на шею, за воротник. Я стянул шлем и вылил ос­татки воды на голову. Фыркнул. Вернув флягу Химику, вопросительно посмотрел на него.

— Дошли, — пояснил сталкер.

В небе пророкотал вертолет. За деревьями было не разглядеть, но машина прошла где-то близко, похоже, зависла над Янтарем — десант высадила? Через пару минут шум двигателя стал затухать. Я поднялся на но­ги, огляделся.

Растущие кругом сосны отбрасывали длинные тени. Неподалеку Леха сидел на корточках и курил. Лесник ле­жал на земле лицом вниз, Пригоршня склонился над ним. Дошли. Вот и рыжие кусты акации… А ход в туннель — между двумя молодыми елочками. Леха, наверно, Отмеля ждет, тот должен на поверхность нам навстречу выйти.

На Янтаре щелкнул одиночный выстрел, и тут же пи­скнул мой ПДА- Я прикинул, где стреляли — выходи­ло, что на равнине в секторе «А». Достал ПДА, раскрыл сообщение и озадаченно прочел его.

Дела…

— Что? — Химик, упаковывавший флягу в рюкзак, поднял на меня взгляд.

Потерев шею, я зачитал:

— «Семецкий убит военным сталкером возле Янта­ря. Смерть наступила в четырнадцать часов пятьдесят одну минуту вследствие огнестрельного ранения». — Я глянул на часы. То есть сейчас. Мотнув головой, я стер сообщение.

Потянувшись, взмахнул руками, сделал несколько на­клонов и подпрыгнул. Как там Лесник? Теперь им зани­мались оба сталкера. Переложили на плащ лицом вниз, Химик принялся снимать со спины раненого артефакты.

Пригоршня отошел от них, уселся под сосной и за­крыл глаза.

— Пора ему укол сделать, — сказал я Химику. — Где рюкзак мой?.. Пригоршня!

Никита рукой толкнул ко мне рюкзак. Глаз даже не открыл, лицо бледное. Надо бы и ему вколоть стиму­лятор.

Я отстегнул от рюкзака аптечку, откинул крышку и спросил у Химика:

— Как он?

— Бредит, слабость… не пойму. Коли стимуляторы, я закончил.

Химик сложил куски раздувшихся артефактов в за­ранее приготовленный пакет, обернул его фольгой, ото­шел к кустам и начал ковырять носком ботинка ямку. Хоронить кровь камня будет. Я бы выкинул эти штуки, хотя что я понимаю в круговороте веществ и энергии в природе, точнее в Зоне, тут свои неписаные законы. Раз он зарывает артефакты, значит, так надо.

Вколов Леснику стимулятор, я подкрался к Пригор­шне. Дыхание у него было ровное, такое впечатление, что уснул. Я склонился к его уху и сказал:

— Уколов боишься?

Парень дернулся, вытаращил глаза. Я поводил шпри­цем перед его лицом.

— Это чего? Наркотик?

— Наркотик, наркотик… Снимай куртку, я бы и так уколол, да у тебя она слишком толстая.

Никита неохотно начал раздеваться.

— Лабус…

— Чего?

— Правда наркотик? — с серьезным видом повто­рил он.

Я вонзил иглу ему в руку.

— Стимулятор.

Никита посмотрел на Лесника и вдруг ухмыльнулся:

— Дотащили же, а! Блин, такого борова дотащили! И даже время еще осталось…

— Да.

Я посмотрел на Леху. Командир не произнес ни сло­ва с момента остановки. Интересно, за сколько минут мы дошли до Янтаря?

Между елок откинулась крышка люка, сверху зама­скированная под кочку, поросшую мхом. Сначала пока­зался ствол, за ним голова. Отмель высунулся едва-ед­ва, только чтобы оглядеть окрестности. Выставив ору­жие, заслонился крышкой, как щитом.

Леха поднялся и сказал:

— Нас пятеро. Все здесь. Арден с тобой?

Юра выбрался на поверхность, люк закрывать не стал.

— В туннеле ждет. Как он по колодцу, по скобам влезет?..

Я услышал звук скребущих по бетону когтей и по­шел к люку.

— А что это за две аномалии с вами? — Отмель кивнул на Химика и Пригоршню. — А на земле… Лес­ник, да?

— Лесник, А с этими… — Курортник обернулся, — с этими потом…

Они обнялись, Отмель пару раз хлопнул Курортника по спине, отстранился, смерил взглядом. Шикнул на Ар-дена. Пес хорошо выдрессирован, лишь скребется, го­лоса не подает.

— Здоров, Лабус! — Отмель протянул мне руку.

Я сжал его ладонь. Он еще раз смерил нас с Лехой взглядом, будто оценивал. Улыбка исчезла, лицо стало серьезным.

— А теперь быстро и начистоту. За вами уже груп­па прибыла. — Мы с Лехой кивнули, вертолет оба слы­шали. — Вы что, из «Гуантанамо» сбежали?

Я всего ожидал, но такого вопроса… — При чем тут «Гуантанамо»? — оторопело спро­сил Курортник.

— Какое еще «Гуантанамо»? — одновременно ска­зал я и добавил после паузы, кивнув на Лесника: — Ра­неный у нас, спешим.

Отмель кивнул, неуверенно произнес:

— Что происходит? — Он напряженно и растерян­но смотрел то на меня, то на Леху.

— Что! — передразнил Курортник, начиная злить­ся. — Это мы хотим спросить, что происходит?! И где Кирилл?

Пригоршня шагнул вперед, собираясь что-то сказать, но Курортник жестом остановил его.

— Тихо, Леша, тихо. — Отмель слегка отступил к люку, приподняв ствол.

— Юра! Мы шесть суток в Зоне, двое в поиске!.. — Курортник, не обращая внимания на оружие, шагнул следом со сжатыми кулаками.

— Подожди, подожди, — перебил Отмель, опуская ствол. — Как шесть суток? Какой еще Кирилл?

— Так! Лабус, может, ты ему объяснишь?

— Стоп! — сказал вконец растерявшийся Отмель, глубоко вдохнул и выдохнул. — Что ты несешь? Это во­обще ерунда… Что вообще происходит сегодня?

Я хотел открыть рот, но Отмель не дал:

— Карп Семецкого пристрелил на подходе к лагерю. Снял из СВД — призрак Зоны, блин! Его ж никто не видел никогда, а он пер как зомби, требование остано­виться не выполнил.

— О как, — вырвалось у меня.

— Да, потом в секторе «Б» твари в клетках взбеси­лись. Псевдоплоть башкой решетку вышибла и сдохла сразу, шею сломав. Слепые псы зубы крошат о прутья. Гон, что ли, будет?..

— Аппаратура не засекла приближение выброса? — быстро уточнил Курортник.

— Какой выброс? Тьфу, давай сначала! Говори ты, Леха.

Подошел Химик, и Юра недоверчиво покосился на