– Так и есть: это шляпа мальчонки-пуппитролля!

– Бедняги, они утонули… – прошептал добродушный Крюшон, и на его глазах вновь заблестели слезинки.

– Подожди реветь, – прикрикнул на своего дружка Морс, – может быть, они все-таки уцелели!

Он сбегал в рубку за подзорной трубой и стал внимательно осматривать бескрайнюю гладь Сказочного Моря.

– Нет, ничего не видно… Только чайки мелькают, да еще какие-то летающие рыбки…

Смерч, который прекрасно мог обходиться без помощи биноклей и подзорных труб, вдруг протянул вперед руку и, указывая куда-то вдаль, тихо произнес:

– По-моему, там виднеется остров… Ну да, это – остров!

Он взял у Морса карту капитана Гольдгульдена и, сверившись с ней, повторил:

– Это – Синий Остров! А чуть западнее – Голубой! Только он находится дальше и отсюда не виден!

– Может быть, пуппитролли на Синем Острове? – Крюшон посмотрел на Морса умоляющим взглядом. – Вдруг они живы и нуждаются в помощи и утешении?

Морс обомлел:

– Ты рехнулся, Крюш? После всего, что они натворили, ты собираешься им помогать?! Да туда им и дорога! Синий пуппитролль на Синем Острове – это же потрясающая картина!

– А наши сокровища? – напомнил ему Смерч.

– Они-то наверняка покоятся на дне! – Морс вздохнул и медленно побрел к центральной мачте.

– Что ты собираешься делать? – удивился Смерч.

– Крепить паруса. Стоять на одном месте – это не в моем характере!

– Мы возвращаемся на Красный Остров? – Юнга подошел поближе к Морсу и посмотрел ему в глаза внимательным, изучающим взглядом.

– Да, Смерчи, да. Но сначала, так и быть, мы заглянем на этот жалкий клочок суши. – Долговязый гнэльф ткнул рукой в сторону Синего Острова. – Вдруг я ошибся, и золото находится там? Будем потом всю жизнь жалеть, что не проплыли еще каких-нибудь двадцать или тридцать мерхенмиль…

– Ну, как знаешь. – И Смерч, в который уже раз приняв управление парусником на себя, громко скомандовал: – Все по местам! Приготовиться к повороту оверштаг! Курс зюйд-вест! Живо, живо, ребятки! Время не ждет!

Не успели путешественники ступить на берег, как сразу же оказались в настоящем фруктовом саду.

– Смотрите, какие огромные яблоки! – воскликнул Смерч, подбегая к высокой яблоне и собираясь тут же вскарабкаться на нее, чтобы сорвать аппетитно алеющие сквозь густую листву плоды. – Вы стойте пока внизу, а я заберусь наверх и сброшу вам парочку-другую яблок!

– Мне больше нравятся абрикосы, – признался Морс и двинулся в сторону небольшого деревца, сплошь усеянного розовато-желтыми, похожими на маленькие солнышки, фруктами.

– А я поищу бананы! Вдруг они тоже здесь растут? – Крюшон устремился в гущу чудесного сада. – Я так давно их не ел…

Пока Смерч забирался на яблоню, а потом слезал с нее, Морс успел проглотить с десяток абрикосов.

– Объедение! – прошамкал он набитым до отказа сладчайшей мякотью ртом. – Таких абрикосов я еще никогда не ел!

– И не поешь! – раздался вдруг откуда-то из-за кустов крыжовника насмешливый и до боли знакомый противный голосок. – Спокойной ночи, Морсик, баюшки-баю!

Не успел Морс обернуться на этот голос, как внезапно почувствовал странную слабость в ногах, а потом и во всем теле. – Пошатнувшись, он хотел, было, ухватиться за ветку, но промахнулся и рухнул на траву ничком.

– Что с тобой, Морсик? – кинулся к нему Смерч. – Тебе плохо?

– Успокойся, ничего страшного с ним не случилось. просто этот дурень уснул – только и всего! – снова раздался из кустов скрипучий старческий голосок. – Не нужно было жевать волшебные абрикосы, обжоры несчастные!

Высокие травинки раздвинулись, и в проеме показалась сиреневая физиономия Кракофакса.

– Он слопал волшебный абрикос и уснул. – Старичок подошел к распростертому на земле Морсу и сидевшему рядом с ним на корточках Смерчу. – Кажется, вам повезло, юноша? Теперь у вас есть корабль, и, наверное, мне следует вас отныне называть «господин капитан»?

Смерч пропустил слова ехидного коротышки мимо ушей и спросил Кракофакса:

– Абрикосы, правда, волшебные? Они усыпляют надолго?

– Тупсифокс проспал пять часов тридцать минут – секунда в секунду! Но он успел слопать только один абрикос.

– У них с Морсиком разные весовые категории… Будем считать, что это не надолго. – Смерч вздохнул, снял с себя рубашку и, положив ее под голову Морсу, вновь обратился с вопросом к старому пуппитроллю: – Ну, а где ваш любимый племянник? Наверное, охраняет сокровища, которые вы у нас украли?

Кракофакс с грустью развел руками:

– Увы, НАШЕ золото все пошло ко дну. Вы плохо заклеили дырку, и шар прохудился. Мы чуть не утонули по вашей милости, жалкие негодники! К счастью, я разглядел на горизонте этот остров, и нам удалось спастись…

Из глубины волшебного сада вдруг донеслись странные звуки, похожие на чудесное пенье, и перепуганный пуппитролль оборвал свою речь на полуфразе.

– Проклятье, неужели он снова сунулся к этой облезлой курице?! – Кракофакс торопливо сорвал широкий лист, разодрал его на две части и, смяв в круглые комочки, заткнул ими уши. – Советую вам сделать то же самое, иначе через минуту составите компанию своему дружку! – Пуппитролль кивнул на спящего Морса.

Смерч не заставил себя долго упрашивать и старательно законопатил уши мягкой и нежной травой. После чего деловито поинтересовался:

– А в чем, собственно, дело, господин воришка? Разве вам не нравится это чудное пенье? Мне оно очень понравилось!

– Что? – переспросил Кракофакс. – Что вы сказали? Говорите громче, я ничего не слышу!

В ответ юнга Смерч раздраженно махнул рукой и поднялся с земли.

– Придется мне самому сходить и посмотреть на эту певунью…

Он вдруг вспомнил про трусишку Крюшона и невольно побледнел: «А куда подевался наш милый толстячок? Неужели он до сих пор ищет бананы?».

Словно читая его мысли, Кракофакс буркнул:

– А, может быть, это и не Тупсифокс сунулся к облезлой курице… Может быть, это ваш ненасытный обжора случайно набрел на нее… Тогда я ему не завидую!

Смерч не расслышал бурчанье старого пуппитролля, он и без его советов уже догадался, что Крюшону грозит опасность. Взглянув еще раз на спящего, как ребенок, Морса, он сорвался с места и помчался туда, где находилась загадочная певица и где бродил в поисках сладких бананов его трусливый дружок Крюшон.

Сначала Крюшон не хотел углубляться в гущу огромного сада. «Не хватало еще наткнуться на каких-нибудь древоедов или зверофлоксов! – думал он, проходя мимо зарослей колючего крыжовника и с опаской поглядывая по сторонам в ожидании очередных сюрпризов. – Тут надо быть повнимательней и держать ухо востро!»

Однако, когда он вышел на полянку, покрытую чудесной багрово-красной клубникой, все здравые мысли и опасения выветрились из его головы в единый миг.

– Какая клубничка! – ахнул Крюшон, сразу позабыв о любимых бананах и своих тревогах. – Да такой и в ботаническом саду Гнэльфбурга вряд ли сыщещь!

Он кинулся собирать сладкие ягоды и совать их одну за другой в пересохший от жары и волнения рот.

Вдруг среди листвы, прямо на земле, Крюшон заметил небольшую серую птичку с голубенькими перышками на крыльях и хвостике, похожим на раскрытый миниатюрный веер. Птичка сидела под широким листом и, казалось, спала. Боясь ее спугнуть, Крюшон затаил дыхание и протянул руку, чтобы отодвинуть в сторонку зеленый травянистый зонтик и получше рассмотреть странную пичужку.

Внезапно птичка шевельнула крылышками и подняла головку.

«Мамочки! – ахнул удивленный толстячок. – Да у нее же личико девочки-гнэльфины!»

И он был прав: у пернатой малютки вместо птичьего клювика красовались крошечные нос и рот, а из-под коротенькой челки поглядывали лукавые, смышленые глазки. Птичка внимательно рассмотрела неуклюжего сборщика клубники и, приоткрыв слегка сложенные бантиком губки, внезапно запела. Она пела какую-то странную песню без слов, и звуки этой мелодии завораживали Крюшона, превращая его с каждой секундой в бесчувственное изваяние. Когда несчастный гнэльф окончательно обратился в статую, птичка оборвала свое пенье, с довольным видом поерзала в пыльном гнездышке и вновь задремала, спрятав головку себе под крылышко.