Она представила, как сидит там, греясь на солнце. Картинка получилась убедительной. В своем воображении она ощущала солнечное тепло на плечах и спине, теплоту камня под собой, видела высохшую колючую растительность вокруг…

Она моргнула, глаза распахнулись. Через секунду она вернула картинку в свое сознание. Я здесь, мыслила она. Я греюсь на солнышке. Я почти уснула, клюю носом, чувствую тепло… забываю о грозящей опасности. Ветер проносится над скалами, вокруг меня шелестят кусты…

Она ослабила щит:

— Шарик, кусь-кусь, я здесь!

И снова закрылась.

Она стояла в тени западной гряды, дрожа от холода, и слушала. Высоко над головой на какой-то миг раздался шум, словно что-то тяжело ударилось о растительность на вершине гряды. Шум прекратился так же внезапно, как и начался.

Взгляд Тэлзи переместился в глубь впадины между грядами, последовал за течением речушки, выбегающей из тени, до места, где она текла меж плоских песчаных берегов, поблескивая и искрясь в лучах дневного солнца, и остановился.

А теперь я здесь, подумала она и кивнула на небольшой поток. Сижу на теплом песочке, снова подставляя беззащитное тело солнышку, укрывшись от ветра и слушая дружелюбный ток воды…

Щит приоткрылся. На секунду.

— Кусь-кусь, я здесь!

Глядя с тенистого склона, плотно закрыв щит, она во второй за сегодня раз увидела, как ее Шарик появился в парке Мелна, наполовину погрузившись в поток. Тяжелая голова качнулась из стороны в сторону, зверь прыгнул вперед, закружился на месте, огляделся, и внезапно скрылся среди деревьев. На миг Тэлзи услышала странный завывающий голос, словно усиленный смех пьяницы, злой до неистовости от потраченных впустую усилий.

Тэлзи прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза. Тут же тяжелой влажной и предательской волной накатилась сонливость. Она встряхнула кудряшками, прогоняя дремоту.

Тьма, пришла навязчивая мысль. Тьма, черная и мрачная.

Черная, черная тьма вокруг меня, потому что я заснула, Шарик. Теперь ты можешь меня легко сцапать. Разум малявки-пси заполнился чернотой, словно порывом ветра. Щит приоткрылся.

— Шарик, ау! Я ЗДЕСЬ!

Возник полыхающий во тьме образ зверя, распахнувшего челюсти, с горящими красными глазами и огромными ручищами, раскинутыми, чтобы схватить добычу.

Щит захлопнулся.

Тэлзи, по-прежнему с закрытыми глазами, покачнулась у дерева, слушая эхо второго за сегодня взрыва. Этот был коротким, резким и чудовищно громким, будто рядом ударила в землю молния.

Она потрясла головой, открыла глаза, и посмотрела на впадину. Поверхность скалы на восточной стороне значительно изменила свой облик. На ней появилась иззубренная трещина, начинавшаяся с вершины и до половины спускавшаяся в долину. Из раскола еще выплывали клубы минеральной пыли.

Ей стало интересно, что произойдет, если нечто вроде двухсоткилограммовой туши внезапно материализуется в глубине плотной скалы. И подозревала, что произойдет нечто вроде того, что имело место только что. На этот раз Шарик не сумел улизнуть обратно в не-пространство.

— Прощай, дружище! — сказала она вслух трещине. — Я ни капли не буду по тебе скучать!

С первой частью покончено, подумала она.

Осталась вторая.

Щит, раскрываясь, истончился снова. И оставался открытым минуту, другую, третью, пока ее восприятие расширялось в поисках ощущений пси-разума, натравившего на нее своего обезьянистого дружка много, много часов назад возле дома Робана. Она искала такое сознание или похожее на него.

Но ничего не было. Никто здесь, по меньшей мере, на много километров вокруг, о малявке-пси в данный момент не думал, не уделял ей ни малейшего внимания.

Значит, нехорошие ребятки, вы меня потеряли, подумала Тэлзи. Спотыкаясь, девушка развернулась лицом к своему аэрокару — она не очень хорошо держала равновесие на каменистой земле — и стала продираться через кусты к тому месту, где оставила «Неборез». Минуту спустя она подняла машину над грядой, и повернула к югу. Колпак был опущен, и она с наслаждением млела в тепле обогревателей. Сейчас ей страшно хотелось заснуть, но нужно было сделать еще кое-что. И тогда дело будет закончено.

Часть ее разума, крохотная частичка, трансформировалась в сигнализацию, которая постоянно будет начеку против преступников-пси, что едва не поймали ее навсегда. При малейшем, самом удаленном сигнале о присутствии подобного сознания, задолго до того, как малявка-пси это осознает, ее экран сомкнётся щитом, и она будет знать, почему это случилось.

Так было необходимо. Полагать, что с врагами покончено, не было оснований. Они положились на свою западню, но та не сработала. Им не остается ничего другого, как вернуться к той ночи, когда был убит плотоядный «призрак» Робана и постараться выяснить, кто был связан с этим убийством. Насколько было в ее силах, Тэлзи себя прикрыла. Потребуется множественное зондирование сознаний служебного персонала парка, детальной проверки регистрации посетителей на пропускных станциях входа. И, в конце концов, они смогут обнаружить ниточку, ведущую к малявке-пси, которая вмешалась в их деятельность. Если бы поисками занималась она сама, на это пришлось бы затратить не больше пары недель. Придется рассчитывать, что противнику потребуется примерно такой же срок.

Тэлзи ощутила, что ее новая сигнализация готова включиться. Она протянула руку и включила автопилот, который проведет «Неборез» обратно через горы к теплым южным равнинам парка Мелна, чтобы вскоре парить вместе с другими туристическими аэрокарами. Позже, подумала она, засыпая, придется решить, что делать с этими преступниками-пси. Позже…

Телепатка мягко откинулась в кресле и моментально уснула.

Тэлзи собиралась заскочить к себе в бунгало, чтобы перекусить перед вечерними занятиями, когда кольцо, которое она носила уже неделю, укололо ее в палец.

Это был вежливый, но настойчивый укол. Достаточно настойчивый, чтобы выдернуть девушку из крепкого сна, если бы она в этот момент спала. Она поморщилась, стащила кольцо, потерла палец, надела обратно, подошла к пульту КомСети и нажала клавишу.

Где-то на территории Пехенронского колледжа несколько других пультов КомСети начали подавать особый сигнал. Какие-то из них сейчас включат, и кто-то станет слушать то, что она скажет. К этому она начала привыкать, и это ее особо не беспокоило.

А сказала она своему учебному компьютеру следующее:

— Это Тэлзи Амбердон. Отменить для меня на сегодня оба урока.

Компьютер подтвердил выполнение запроса. Зимние дожди колотили по метеощитам Пехенрона целый день. Тэлзи обулась, надела плащ и перчатки, укрыла голову шарфом и вышла под навес для машины в задней части бунгало. Несколько минут спустя ее аэрокар вылетел из главных ворот Пехенрона, зажег противотуманные фары и устремился в ревущую грозу.

В темном небе кто-то последует за ней. К этому она тоже уже привыкла.

Вскоре после того, как девушка покинула колледж, она зашла в общественную кабинку КомСети и набрала номер. На засветившемся экране появилось лицо.

— Привет, Клэйанг, — сказала она. — Получила ваш вызов. Звоню из Беля.

— Знаю, — ответил Клэйанг. Он был руководителем Психологического Сервиса, человеком пожилым, жилистым и спокойным. — Оставь кабину, поверни налево, пройди до угла вниз по улице. Там ждет кар.

— Хорошо, — сказала Тэлзи. — Что-нибудь еще?

— Нет, до тех пор, пока мы не встретимся.

Над Белем непогода буйствовала так же, как и над Пехенроном, а эта часть города не была укрыта метеощитами. Пригнув голову, Тэлзи пробежала по улице до угла. Задняя дверца большого аэрокара, когда она к нему приблизилась, распахнулась. Девушка забралась внутрь. Дверца захлопнулась.

Облака затмили огни Беля под ними, пока она доставала из сумочки гигиенические салфетки, чтобы обтереть лицо. При случае большой аэрокар мог выходить в космос, хотя и не был похож на аппараты такого класса. За перегородкой она заметила силуэт водителя. В машине они были одни.