Литмир - Электронная Библиотека

Бакмут принесла ей кувшин и чашу, сама налила вина, вложила чашу ей в руку и сомкнула пальцы. Шеритра быстро осушила первую чашу до дна, попросила служанку налить еще и так сидела, медленно потягивая вино. Дрожь мало-помалу унималась. «Если у меня не будет другого выхода, – думала она, – я смогу убить часового у покоев Гори. И Табубу я тоже убью. Я убью всех и каждого, если только это поможет спасти Гори».

– Мне надо умыться, – скомандовала она, – и поскорее. Сегодня мне предстоит еще много дел.

ГЛАВА 21

Не слышны твои стенания тому, кто обрел покой,

И тому, кто лежит в гробнице,

Не понять твоих слез.

Стражники уложили Гори на постель и ушли, а он мгновенно погрузился в тяжелый, навеянный дурманом сон, в котором ему являлась Табуба. Облаченная в ослепительно белые одежды, она сидела в саду в густой тени сикоморы, обнажив одну свою восхитительную грудь. К сморщенному соску грубо слепленным, лишенным губ ртом приникла маленькая восковая кукла, из головы и живота которой торчали медные иголки. Кукла сосала, мерно и ритмично раскачиваясь взад и вперед. «Осталось немного, Гори, дорогой, – нежно ворковала Табуба, – смотри, он почти наелся».

Гори проснулся, его горло сдавил беззвучный, не способный вырваться наружу крик. Охваченный мгновенной паникой, он тотчас ощутил уже знакомую пульсирующую боль в голове и в животе. Он принялся неистово шарить руками по постели, пока постепенно разум не вернулся к нему. Потом он долго лежал неподвижно, стараясь притерпеться к боли, сродниться с ней.

А за стенами его покоев жизнь большого господского дома шла своим чередом. До его слуха доносились звуки шагов, вздохи стражников, что переминались с ноги на ногу прямо за его дверью, откуда-то со стороны сада слышались обрывки музыки, носом он чуял запах пшеничной похлебки. С трудом повернув голову, Гори понял, что, пока он спал, кто-то заходил в комнату и принес ему поесть. На прикроватном столике его поджидала уже остывшая миска с похлебкой, а также тарелка с ломтиками дыни, вымоченными в меду. Рядом лежал ножик для фруктов, его острие ярко блестело в солнечном свете, проникавшем в комнату сквозь высокое окно под самым потолком.

Гори тупо уставился на нож. В голове у него медленно кружились сцены и события минувшей ночи, их призрачный хоровод напоминал скорее дурной сон, но Гори точно знал, что все это – правда. «Отец без колебаний отмел все мои доводы, все то, что я так стремился ему сообщить, – устало размышлял Гори. – Шеритра преданно поддерживает меня, но и она боится и не хочет взглянуть правде в глаза. Она слишком поглощена Хармином, чтобы допустить мысль о том, будто он… будто Табуба… И что мне осталось? Меня не спасет никакое заклинание, а куклу найти нам никак не удается. Я думаю, Шеритра права. Кукла спрятана в доме на восточном берегу. Если бы только мне хватило сил туда добраться…» Нож для фруктов по-прежнему лежал совсем рядом, невинно поблескивая в солнечных лучах. С его острия стекали в тарелку капли меда.

Созерцая блеск металла, Гори вновь погрузился в полудрему. Он не понял, закрылись ли у него глаза, потому что, когда он опять пришел в себя, взгляд его по-прежнему был устремлен на маленький фруктовый ножик. Боль только усилилась. Ему казалось, что какая-то дикая кошка острыми зубами вгрызается в его внутренности. Никто к нему не приходил. «Никому я не нужен, никто не зайдет, чтобы посмотреть, как тут я, – думал он в приступе жалости к самому себе. – Ни одного слуги, кто мог бы искупать и успокоить меня, ни одного лекаря, кто приготовил бы для меня благословенный напиток забвения. Все меня оставили».

По щекам его катились слезы слабости и одиночества. Гори, поддавшись настроению, тихо лежал, подтянув колени к груди, а эта страшная хищная тварь все так же вгрызалась в него изнутри, когтями терзала мозг. Но спустя некоторое время он, заставив себя приподняться на постели, потянулся к фляге с маковой настойкой, которую сам же бросил на столик перед тем, как тяжелым камнем рухнуть в омут беспамятства. Встряхнув флягу, Гори сделал большой глоток. Питья оставалось на дне. Внезапно он ощутил явный прилив сил и просветление в голове, отчего его охватила новая волна панического страха. Отец Гори – лекарь, и юноше было прекрасно известно, что часто у смертельно больного человека вдруг наступает резкое, но очень краткое улучшение, к нему возвращаются силы и ясность рассудка, но все это – всего лишь на миг. Потом быстро наступает конец. Так свеча, перед тем как навсегда погаснуть, вспыхивает в последний раз. «Этим моментом надо воспользоваться, – решил Гори. – Долго он не продлится».

Мучительная агония отступила, теперь его тело терзала тупая, глухая боль, а острый нож все так же спокойно лежал на маленьком столике. «В доме на восточном берегу, – неспешно размышлял Гори. – Я не хочу умирать без борьбы. Сколько стражников несут караул у моих покоев? Вряд ли больше одного. И вряд ли этот один все время начеку, ведь он приставлен охранять смертельно больного человека. – Рука его потянулась к ножу, он сомкнул пальцы на рукояти. – Нынче вечером», – сказал он себе, после чего опять заснул, не выпуская из рук ножа.

Кода он проснулся, было темно. Бесшумный, бестелесный и невидимый слуга успел за это время поставить на столик ночную лампу, но не потрудился унести несведённый завтрак. «На месте отца я устроил бы этому слуге взбучку», – подумал Гори с мрачной усмешкой. Пальцы его, пока он спал, просто приросли к ножу, рука запуталась в простынях. Выпутавшись, он разжал руку и стал осматривать себя. Чувствовал он себя гораздо лучше. Гори прекрасно понимал, что это улучшение не более чем затишье перед последней опустошительной бурей, однако он предпочел долго об этом не задумываться.

Со всеми возможными предосторожностями он сел на постели, нащупал ногами пол и аккуратно встал. Комната чуть поплыла перед глазами, но это быстро прошло. Тут он заметил, что стоит совершенно голый, но его грязная одежда, которую, видимо, с него сняли стражники, валяется здесь же в кресле. Медленно и осторожно, все еще опасаясь выпрямиться во весь рост из страха, что в ту же секунду его пронзит невыносимая боль, Гори проковылял к креслу и оделся. Из-за двери до его слуха не доносилось ни единого звука. Осторожно ступая, он неслышно приблизился к двери, крепко сжимая в пальцах нож, и приложил ухо к теплой поверхности из кедровой древесины. Ему удалось лишь расслышать, как стражник по ту сторону медленно ходит взад и вперед. Гори слегка приоткрыл дверь.

Стражник стоял справа от него, с расслабленным и скучающим видом опираясь о стену. Его фигура находилась в тени. Ближайший факел горел на некотором отдалении в глубине коридора, прикрепленный к стене. Гори набрал полную грудь воздуха. Он хорошо сознавал, как мало осталось у него сил. Если задуманное не удастся с первого раза, второй возможности уже не представится. Бесшумно ступив в коридор, он, изо всех сил сжимая нож, бросился к своей цели. Схватив стражника за руку, он быстро всадил нож ему в горло. Воин захрипел, схватился рукой за грудь и сполз на пол. В неясном свете факела Гори видел, что в его широко раскрытых глазах застыл ужас. У него не хватило сил, чтобы втащить мертвое тело в комнату, но теперь это не имело значения. Через несколько минут его самого уже не будет в доме. Чтобы убить воина, который лежал сейчас у его ног, истекая кровью, Гори израсходовал невероятное количество сил и энергии. Ему пришлось некоторое время неподвижно стоять, упираясь рукой в стену, пока безлюдный коридор не перестал кружиться у него перед глазами. Боль, возобновившаяся с новой силой, распирала ему живот и словно бы посылала вниз, в ноги, огненные столбы пламени. Стараясь дышать ровнее, Гори склонился над мертвым телом, уперся ногой ему в плечо и высвободил свое оружие. Он вытер об одежды стражника кровь. После чего направился в сторону сада.

Все входы в дом охранялись, Гори это отлично знал, и конечно же, там, где открывался выход в непроглядную ночь, маячила еще одна высокая фигура часового. Гори не хотел больше никого убивать. Воины ни в чем не повинны, они просто честно исполняют свой долг. Однако в накатившей волне холодного отчаяния он ясно осознал, что ему придется по крайней мере как-то подобраться к стражнику и обезвредить его. Иного пути нет.

134
{"b":"9973","o":1}