На следующий день, с трудом преодолев ступеньки, в классе появилась Ванда. За ней шла Винус.

– Сегодня красавица ходит в школу, – сказала Ванда.

– Да, правильно. Спасибо, что привела ее, Ванда, – ответила я.

Ванда в бесформенной одежде и тяжелом твидовом мужском пальто смотрела на меня почти умоляюще. Я заметила, что, несмотря на холод, она была без перчаток, шапки и шарфа.

– Тебе будет теплее в перчатках или варежках, Ванда, – сказала я. – Я постараюсь найти что-нибудь для тебя.

В классе был только Джесс, он складывал головоломку. Я отвела Винус к ее столу, а потом спустилась с Вандой вниз по лестнице.

– Кто сейчас дома, Ванда? – спросила я. – Дэнни там?

– Ванда идет домой, – ответила она.

– Тебе нужно вернуться домой после того, как отведешь Винус в школу? – Я не поняла, что она имеет в виду. – А Дэнни дома?

– Не люблю Дэнни, – пробормотала она.

– Почему? – Я сняла со шкафа ящик с одеждой и стала искать там перчатки для Ванды, но не могла подобрать одинаковых.

– Не люблю Дэнни. Дэнни говорит: «Спать в ванной».

– Спать в ванной? – Я подняла глаза. – Ты спишь в ванной?

– Красавица.

– Винус?

– Холодно. Холодные руки. – Ванда прижала ладони к ушам. – Там холодно. Не люблю Дэнни. Не хочу домой.

– Понимаю. – Но я ничего не понимала. От меня ускользал точный смысл ее слов, однако в одном я была уверена: дело плохо, с кем-то – с Вандой или с Винус, а может быть, с обеими обращаются жестоко. – Посмотрим, что я могу сделать. Договорились? А может, ты немного побудешь здесь?

– Нет! – Ванда казалась испуганной. – Не ходить в школу.

– Хорошо, хорошо. Вот, держи. – Я помогла ей натянуть перчатки. Одна была черной, другая коричневой. – Так тебе будет теплее.

– Иду сейчас. Не иду в школу.

– Хорошо. – Я направилась вместе с ней к двери, но потом остановилась. – Погоди, Ванда. Хочешь пончик? – Я указала на коробку с пончиками, стоявшую рядом с кофеваркой.

Она взяла два, и ее лицо расплылось в широкой улыбке.

Мне захотелось немедленно рассказать об этом разговоре Бобу. Слова Ванды произвели на меня гнетущее впечатление. Но было ровно девять, пора возвращаться в класс.

Все утро я внимательно наблюдала за Винус. Она вела себя как всегда, большую часть времени сидела с отрешенным видом. Единственным моим успехом с Винус было то, что после долгих уговоров она сама подходила ко мне. Но разве это можно назвать успехом? А теперь это страшное предположение о том, что дома у нее творится что-то ужасное.

На утренней перемене я нашла Боба в учительской и рассказала ему о своих подозрениях.

– Не знаю, что с этим можно сделать, – сказал Боб.

– Может, сообщить в Социальную службу?

– Я думаю, они этим занимаются. Прежние сожители Тери тоже жестоко обращались с детьми, поэтому Социальная служба следит за ними. Им известно, что там творятся темные дела. Но нужны доказательства. Мы не можем вмешиваться в частную жизнь на основании подозрений.

Я вздохнула:

– Жаль, что у нас нет повода выдворить оттуда Дэнни. Как вспомню о нем, меня бросает в дрожь.

Плечи Боба опустились.

– Хорошо, я еще раз позвоню в Социальную службу.

На перемене я не стала заставлять Винус идти через весь класс. Вместо этого я постояла с ней у двери, пока не ушли другие ребята, а потом повела ее в уголок для чтения.

– Что будем читать? – спросила я.

Я заранее положила на полку книжки про Лягушонка и Жабенка, про Фрэнсис и комиксы про Ши-Ра.

Винус медлила. Потом, подняв правую руку, еле заметно указала на комиксы.

– Ши-Ра? Хорошо. Давай посмотрим, что случилось с Ши-Ра.

Я взяла книжку, уселась на ковер и, посадив Винус на колени, начала читать.

История оказалась на удивление сложной для детских комиксов. Я и забыла, сколько диковинных созданий населяли воображаемые миры Хи-Мена и Ши-Ра: ведьмы, эльфы, летающие тарелки, штурмовики, роботы, заколдованные кошки и лошади – странная смесь современности и древности. Этот мир был совершенно непохож на мир Лягушонка и Жабенка, где все трудности сводились к тому, в котором часу просыпаться, чтобы не опоздать в школу, и как отыскать потерянную пуговицу.

Слушала ли меня Винус? Понимала ли она смысл прочитанного? На эти вопросы я не могла ответить. Как всегда, она сидела абсолютно неподвижно.

Наконец настал драматический момент, когда простая девочка Адора вынимает волшебный меч, поднимает вверх и превращается в могущественную Ши-Ра.

– Видишь, как она это делает? – спросила я, водя пальцем по картинке. – Тебе бы хотелось сделать так? Вытащить волшебный меч и превратиться в Могущественную принцессу? И прогнать всех злодеев своим мечом?

Винус слегка наклонилась вперед и стала внимательно разглядывать картинку.

– Хочешь, поиграем в Ши-Ра? – спросила я. – Посмотрим, получится ли у нас превратиться в принцессу?

Я сняла ее с колен и подошла к доске, где лежала линейка. Потом вернулась в уголок для чтения.

– Как ты думаешь, если я повернусь вокруг и скажу: «Именем Седовласого!» я превращусь в Ши-Ра? – Винус широко раскрыла глаза. Я засмеялась и подняла линейку над головой. – Мне попробовать превратиться в Ши-Ра?

Винус кивнула. Хотя и едва заметно, но кивнула. Подняв линейку высоко над головой, я повернулась вокруг себя:

– Именем Седовласого! Я – Ши-Ра!

Я посмотрела на Винус:

– Получилось? Я превратилась в Ши-Ра?

Винус слегка качнула головой. И улыбнулась. Она уловила юмор в моих словах.

– А ты? – спросила я. – Если ты попробуешь, то наверняка превратишься в Ши-Ра. Как ты думаешь?

Едва заметно она покачала головой.

– Ты в это не веришь? Не веришь, что превратишься в Ши-Ра? – воскликнула я с преувеличенным изумлением. – Давай попробуем. Потому что я думаю, что под обликом Винус на самом деле скрывается Ши-Ра.

Винус на этот раз по-настоящему покачала головой.

– Нет, – сказала она очень тихо.

– Как – нет? – Я протянула ей линейку. – Попробуй.

Настала долгая пауза. Я начала сомневаться, что Винус примет участие в игре. Затем очень медленно и осторожно она протянула руку.

Я дала ей линейку и улыбнулась.

Винус взяла ее, подняла вверх, крепко сжимая ее в руках, закрыла глаза и сделала полный оборот. Ее движения были медленными и скованными, брови сдвинуты, губы крепко сжаты, но она сделала все, что нужно. Потом остановилась, открыла глаза и посмотрела на меня.

Всплеснув руками, я изобразила изумление:

– О, Могущественная принцесса, это ты!

И Винус рассмеялась.

Февраль, три часа дня.

Наконец-то я добилась того, что наша группа стала сплоченной. Мальчики стали лучше себя вести, число неприятных инцидентов сократилось. Я по-прежнему использовала систему светофора.

Эту строгую программу спасало от излишней аскетичности пение. Не знаю, подходило ли для наших занятий слово «музыка», хотя Джесс и Билли явно обладали музыкальными способностями. Мы часто придумывали собственные слова, а при случае и собственные мелодии! И время от времени мы пели – как в настоящей опере! – обмениваясь «ариями» такого типа: «Не думаю, что ты успеешь рабо-о-ту эту сделать!» – «о нет, успею». – «Не успеешь, перемена ско-о-ро». – «О нет, успею, вот сейчас…» Мы получали огромное удовольствие от пения, оно помогало нам общаться непосредственно, и мы все время улыбались.

Мальчики, еще легковозбудимые и всегда готовые к дракам, начали заботиться друг о друге – по мелочам, но искренне. Билли, в частности, начал проявлять братский интерес к Шейну и Зейну. Он называл их «мальцами» и часто, когда они собирались идти на перемену, говорил мне: «Не беспокойтесь, я присмотрю за мальцами». Близнецы, однако, далеко не всегда отвечали тем же. Ни Шейн, ни Зейн пока так и не научились контролировать свое импульсивное поведение, но Билли и даже Джесс, казалось, поняли, что у близнецов есть проблемы и, как говорил Билли, «не надо все принимать на свой счет».