4 июля 1944 года завершился первый этап блестящих сражений в Белоруссии, в результате которых немецкая группа армий «Центр» за двенадцать дней потерпела тяжелейшую катастрофу: были разгромлены и пленены ее главные силы.

Наши войска устремились вперед и, развивая мощное наступление, вышли к западным границам Советского Союза.

Летчики 303-й Смоленской истребительной дивизии за это время провели 202 воздушных боя, в которых сбили 132 вражеских самолета и более 50 самолетов уничтожили на земле.

Особенно жаркие бои разгорелись в районе Гумбинена и Инстербурга.

Голубов вернулся в свой родной полк. Могучий организм бывшего шахтера и воля к жизни взяли свое. Офицера снова назначили командиром полка. Ходил он пока еще с палочкой, но как только почувствовал себя окрепшим, заспешил к самолету.

И вот Голубов над логовом врага возглавляет полк в бою. Как только он поднялся в воздух, сразу же почувствовал родную стихию и бодрость. Сама высота, казалось, влила в него новый заряд сил и энергии.

…Впереди виднеется вражеский город. Над ним, словно гигантские косматые медведи, вставшие на дыбы, поднялись столбы дыма.

Голубов приказал по радио:

— Группе Запаскина штурмовать аэродром Иукштейн, группе Серегина — аэродром Будупенен!

Запаскин вскоре доложил:

— На аэродроме Иукштейн более тридцати фашистских истребителей.

— Атакуйте цель с ходу! — последовал приказ Голубова.

Десять минут кипела штурмовка. Пикируя, гвардейцы заставили замолчать зенитки врага, не дали возможности ни одному самолету подняться в воздух.

А в это время три четверки капитана Серегина обрабатывали свою цель — аэродром Будупенен, где находилось около сорока ФВ-190. Итак, боевое задание выполнено.

— Всем сбор! — передал по радио Голубов.

Заправившись на аэродроме горючим и пополнив боеприпасы, летчики снова поднялись в воздух. На этот раз пришлось вести бой с вражеской авиацией.

На подходе к цели Голубов заметил на горизонте фашистскую колонну — 50 «Юнкерсов-88», сопровождаемые стаей ФВ-190.

Быстро оценив обстановку, Голубов передал по радио:

— Первым атакует Серегин!

Двенадцать «яков» с ходу устремились на врага. Сильным огнем эскадрилья расколола строй бомбардировщиков. Словно черная стая, те шарахнулись в стороны и сбросили бомбы куда попало. Капитан Серегин сбил их вожака, а старший лейтенант Барахтаев — ведомого. Бой развернулся на всех высотах, распался на отдельные очаги. Противник ввел новые силы.

Голубов решил использовать последний резерв — нашу вторую эскадрилью. Крылом к крылу с летчиками полка «Нормандия — Неман» наша группа завязала бой с вражескими истребителями.

Командир твердо держал управление боем в своих руках. Вот он увидел: к летчику второй эскадрильи Репихову подкрадывается в хвост фашистский истребитель. Еще мгновение — и гибель Репихова неизбежна. Отвесно спикировав, Голубов настиг врага и точной очередью прошил его…

Вечерело. Уходило за горизонт усталое солнце.

— Какой замечательный день сегодня, Анатолий Емельянович, — обращаясь к Голубову, сказал на земле начальник штаба полка Гнездилов.

— Вот сводка. Полк вогнал в землю двадцать вражеских самолетов, а четыре сжег на его аэродромах. У нас потерь нет.

Впрочем, вскоре появились потери и у нас. На войне без них не бывает. Но потери потерям рознь. О гибели старшего лейтенанта Репихова хотелось бы рассказать подробнее.

В то время у нас появилась новая задача — охота за паровозами. В каждой эскадрилье было выделено по две пары для охоты за паровозами с тем, чтобы парализовать железнодорожное движение.

Хорошо помню Репихова — жизнерадостный, никогда неунывающий парень, хороший гармонист. В часы затишья вокруг него всегда собиралась компания.

Но вот ему стала известна трагедия его семьи. Фашисты убили отца, мать и сестру, а младший брат успел сбежать. Репихов устроил брата мотористом в экипаж. Подолгу вели грустные беседы братья.

— После такого я не могу возвращаться с неизрасходованным боекомплектом, — говорил Репихов. В его жизни произошло что-то невероятное. Жажда мести не имела предела. Он буквально яростно рвался в бой. И только успешно выполненное боевое задание немного поднимало его настроение.

К моменту описываемых событий на его счету уже было более ста боевых вылетов, восемь сбитых самолетов врага. Вот и по новому заданию Григорий уже уничтожил четыре паровоза и немало вагонов с техникой и боеприпасами.

Вот что рассказывал о последнем бое старшего лейтенанта Репихова летчик Герасименко, который был у него ведомым:

— Видимость отличная. Высота 1000 метров, и мы летим в совершенно спокойной обстановке, «Редут двадцать восемь», я «Редут двадцать шесть», подойдите поближе, осмотрим железную дорогу в Гольдап», — слышу я голос ведущего. Выполняю его команду, и вот мы летим теперь уже над железной дорогой.

Внизу, совсем рядом с нами, в небо поднимается белый столб: это дым паровоза — в этом нет никакого сомнения. «Двадцать восьмой, под нами цель» — Я покачиваю крылом, что означает — цель вижу. Мы спускаемся еще ниже и летим параллельно составу на некотором удалении, чтобы не обнаружить себя. Надо застигнуть состав врасплох, иначе он может увеличить скорость и скрыться в туннель. К тому же это не позволит зенитным пушкам, что установлены на платформах, вести прицельный огонь. Мы по-прежнему в пологом пикировании скользим низко над землей. Разворот — и мы над целью! Теперь — не спускать глаз с прицела! Еще небольшой доворот влево — и маневр окончен. Огонь! Все пальцы на гашетках, впереди сплошные трассы. Они хлещут по составу. Делаем заход с другой стороны. Глубокий вираж на бреющем полете. Огнем пушки и пулеметов прочесываем состав по всей его длине. Зажигательные пули повсюду разбрасывают пучки огня. Фрицы, которым удается спрыгнуть на насыпь, гибнут от осколков рвущихся в вагонах снарядов.

Но что это? Самолет Репихова набирает высоту, за ним тянется густой шлейф дыма. Потом он разворачивается и вдруг пикирует на паровоз, а пламя на самолете разгорается все ярче, как будто летчик поднял Красное знамя и двинулся на врага.

— За кровь отцов и матерей! Прощайте, товарищи!..

Так отдал молодую жизнь сын Белорусского народа Григорий Репихов, уроженец Могилевской области.

Мы поклялись отомстить за боевого друга и выполнили свою клятву.

523-й Оршанский четырежды орденоносный истребительный авиационный полк в Великой Отечественной войне вел боевые действия на многих участках фронта, выполняя самые различные задания.

Находясь в составе 303-й истребительной авиадивизии, летчики полка до июня 1944 года, как и другие полки дивизии, выполняли боевые задачи по сопровождению штурмовиков, бомбардировщиков, ведению воздушной разведки, осуществлению прикрытия наших наземных войск от ударов фашистской авиации, нанесению штурмовых ударов по аэродромам противника.

В июне 1944 года решением командующего 1-й Воздушной армией генерал-полковника авиации Тимофея Тимофеевича Хрюкина 523-й истребительный авиаполк был переключен в основном на ведение воздушной разведки в интересах командования 3-го Белорусского фронта и 1-й Воздушной армии. Задачи, выполнявшиеся раньше, с полка не снимались, а только уменьшалось их количество по нагрузке в вылетах.

В связи с новым характером боевой деятельности в полку была проведена необходимая подготовка летного, технического состава и авиационной техники в сжатые сроки. Самолеты ведущих пар были оборудованы фотоаппаратами, позволяющими вести съемки объектов с малых и средних высот. В скором времени каждый летчик произвел по нескольку тренировочных полетов на фотографирование. Кроме этого, от летного состава потребовалось улучшение ведения радиосвязи, что очень важно при воздушной разведке. Опытом ведения разведки делился с боевыми друзьями командир 3-й эскадрильи капитан М. Ануфриев. Не все и не у всех получалось сразу. Но упорная учеба и тренировки помогли делу.