— Товарищ Некрасов, — остановился напротив собеседника главный конструктор, — я назначаю вас начальником модельной бригады и прошу немедленно начинать действовать. Вам разрешается брать к себе в бригаду людей из любых подразделений ОКБ, а также принимаемых вновь. Кто с вами работал на модельном участке у Яковлева?
— Там мы работали вместе с Годовиковым Василием Васильевичем, но здесь его уже определили в бригаду шасси, — отвечал Некрасов.
— Передайте мое указание о немедленном зачислении Годовикова в вашу бригаду, — распорядился Мясищев. — И начинайте, пожалуйста, работать. Кстати, Селяков днями будет перебираться в бытовки корпуса «Р», так вам необходимо занять одну из соседних с ним комнат. Это будет и удобнее, и правильно по соображениям режима…
В это время в кабинет зашел Г.Н. Назаров. Мясищев тут же обратился к нему:
— Здравствуйте, Георгий Николаевич, хорошо, что вы зашли. Только что я поручил Виктору Николаевичу Некрасову очень важный участок аэродинамических и других моделей. Помогите ему быстрее укомплектовать бригаду и развернуть работу, а то даже ЦАГИ торопит нас. Там удивляются, что мы до сих пор даже заявки на испытания наших моделей не сделали, да и сами модели не присылаем…
— Хорошо, Владимир Михайлович, людей в бригаду Некрасова направим, — отвечал Назаров и тут же обратился к Некрасову: — У вас, может быть, есть свои соображения, кто нужен в вашей бригаде?
— У Яковлева моделями они занимались вместе с Годовиковым, — заметил Мясищев, — необходимо передать его Некрасову. А вас, Виктор Николаевич, я прошу через два дня зайти ко мне с графиком конструкторской разработки и постройки первой модели самолета 103М для аэродинамической трубы Т-106. По всем вопросам производства обращайтесь к Николаю Матвеевичу Гловацкому.
Заканчивая разговор с Некрасовым, Мясищев пожал ему руку со словами: "Действуйте энергичнее, пожалуйста "- и отпустил.
— С того дня началась у нас подлинно страдная пора, — вспоминает Некрасов. Мясищев действительно установил нам небывало короткие сроки на конструирование моделей. А так как заводские цехи еще не получили полной загрузки по изготовлению самолетных агрегатов (их конструирование только начиналось), то изготовление моделей было освоено производством и выполнялось весьма быстро.
— Из бригады Селякова периодически поступали варианты общего вида самолета 103М и заказы на изготовление моделей в ЦАГИ, — продолжает Некрасов. — И, несмотря на то, что численность модельной бригады стремительно росла, нагрузка на нас с Годовиковым не уменьшалась. В нашей рабочей комнате появились раскладушки, и нередко мы не уходили домой ночевать, экономя время, которое расписывалось буквально по часам. Мясищев заглядывал к нам в бригаду, видя напряженность в нашей работе, изредка похваливал нас, мы вдруг получали повышенные премии, но…
— Тот день, когда я прочел на доске объявлений приказ, где мне объявлялся выговор за опоздание со сдачей чертежей очередной модели на… два часа, запомнился мне на всю жизнь, — с горечью говорит Некрасов. — Возмущенный, я кинулся к Мясищеву, пытался ему объяснить, но он сразу же обезоружил меня, сказав, что эти утерянные два часа, когда производство не получило наших чертежей, сломали график работ, а это недопустимо!
— Хорош был бы я воспитатель коллектива, — сказал мне тогда Мясищев, — если бы оставлял без внимания такое вопиющее безобразие, как срыв графика…
— Ну, а если уж я упомянул Мясишева как воспитателя, — говорит Некрасов, — то должен добавить, что на итоговом ежемесячном собрании коллектива ОКБ Владимир Михайлович назвал нашу бригаду одной из лучших и поблагодарил нас за самоотверженный труд.
Для лучшего понимания своеобразия взаимоотношений между различными группами конструкторов в ОКБ необходимо иметь в виду следующее дополнение к сказанному.
Те, кого в ОКБ В.М. Мясишева называли проектантами, а то и просто компоновщиками, проектировали самолет в общем виде, представляли его целиком, в определенных геометрических формах, с определенными размерами, с конкретными весовыми и летно-тактическими характеристиками. Они были сотрудниками проектного отдела головного ОКБ, в котором очередная идея главного конструктора принимала конкретные формы. А если быть более точным, то в проектном отделе происходила кропотливая инженерная работа по увязке замыслов главного конструктора с требованиями заказчика.
ТТТ — тактико-технические требования к самолету — это официальный, утвержденный самыми высокими руководителями документ. Объемистый — в несколько томов — технический документ, каждое слово которого имеет большое значение, определяет позицию по данному вопросу. В целом же ТТТ к тому или иному типу самолета определяет перспективу развития данного вида авиации на много лет вперед. Составители-разработчики ТТТ — высококвалифицированные специалисты — должны не только знать современное состояние отечественной и зарубежной авиации, не только хорошо изучить прошлый опыт ее применения, но и, главное, уметь научно прогнозировать пути развития авиации. Именно такой научный прогноз и составляет основу ТТТ на длительный отрезок времени — от периода создания опытного образца новой техники, его испытаний и доводок, освоения серийного производства новой техники до ее освоения и эксплуатации.
Безусловно, в разработке ТТТ на тот или иной тип самолета участвуют и представители промышленности, и конструктор, которому будет поручено это задание. Бывает и так, что инициатором разработки ТТТ является сам конструктор, с упреждением предложивший вариант решения задачи создания необходимого самолета. Так было, например, при создании знаменитого бронированного самолета-штурмовика С.В. Ильюшина Ил-2. Так произошло и со стратегическим дальним бомбардировщиком 103М, уточнение и согласование ТТТ на который происходило после того, как было одобрено и принято предложение В.М. Мясишева о создании такого самолета.
Эти случаи блестяще подтверждают истину: конструктор должен быть тактиком, а иногда и стратегом в своей области. Но это никак не снижает его ответственности за выполнение ТТТ. После далеко не «мирного» процесса согласования ТТТ с промышленностью, после утверждения задания на правительственном уровне вся работа конструктора, все его научно-техническое творчество подчиняются главной задаче — обеспечению ТТТ. А верховным "распорядителем кредитов" и главным контролером выполнения ТТТ со стороны промышленности выступает проектный отдел организации, возглавлявший кооперацию ОКБ, НИИ и заводов — участников выполнения конкретного задания. Непосвященных читателей кратко познакомим с тем, как это делается.
Вычертив компоновку общего вида будущего самолета, использовав при этом все рекомендации главного конструктора, сделав предварительные расчеты и убедившись в принципиальной возможности выполнения задумки главного, проектный отдел выдает конструкторским подразделениям ОКБ технические задания на конструирование всех агрегатов и систем будущего самолета. При этом, конечно, имеет место теснейшее взаимодействие конструкторов-проектантов с конструкторами-разработчиками, которые как специалисты в своих областях могут предложить более рациональное решение того или иного элемента конструкции. Естественно, что на этом этапе проектирования габаритные размеры агрегатов планера (крыла, фюзеляжа, оперения) задаются разработчикам с большей точностью, чем их весовые характеристики. К последним отношение и проектантов, и разработчиков самое ревнивое. Случается, что проектант, выдавая разработчику «лимит» веса будущего агрегата или системы самолета, ориентируясь на имеющуюся статистику и используя опыт предыдущих работ, старается придержать "за щекой" какой-то процент веса, отведенного им для этого агрегата по проектной «бухгалтерии», сохраняя в тайне свои маленькие хитрости. Разработчик, догадываясь о маневре проектанта, горячо спорит с ним, но обычно вынужден соглашаться с заданием. А вот при контроле исполнения конструктором заданных ему требований, в случае превышения им весовых лимитов, взимоотношения конструктора с проектантом могут обостриться до крайности. Свидетелем такого случая читатель был в начале нашей повести. Хотя следует тут же отметить, что эти обострения никогда не бывают антагонистическими, так как в их основе лежит общее дело, общее стремление к достижению наивысшего качества своего творения.
