Посредник: Могу я теперь, пожалуйста, поговорить с голосом Благородства?

Благородство: Хорошо, Я голос Благородства.

Посредник: Расскажите о себе?

Благородство: Я просто благородный, поскольку я нахожу радость в дарении. Я происхожу из места открытости и трансцендентного действия. Нет ничего более приятного, чем быть благородным, отдавать свою жизнь для спасения других. Это своего рода садовый шланг. Если оба кран и выпускное отверстие закрыты, вода не течет, и в шланге есть только то, что есть. Если вы откроете и кран, и выпускное отверстие, то будет бесконечный поток. Это как я, Благородство.

Чем больше я отдаю и чем больше я позволяю себе предложить, служить, тем больше источник продолжает пробегать внутри меня. Я становлюсь больше как трубопровод, а не как ведро. Ведро только можно наполнить до предела, а потом вода начинает литься через край, поскольку объем ведра ограничен. Со шлангом поток никогда не будет слишком большим. Пока кран открыт, вся вода протекает. Это становится продолжающимся потоком того, что находится за пределами Я.

Я вижу, что каждый из нас — это просто сосуд, или можно сказать трубопровод, или проводник того источника, той энергии, того, что больше, чем Я, как бы мы это не называли. Мы можем называть это Богом, Создателем, энергией, Буддой, Драхмой, существует так много названий, которые мы можем использовать. Но когда мы позволяем себе свободно отдавать и быть действительно благородными, жизнь становится такой завершенной. Нет ничего лучше, чем быть открытым трубопроводом, чем просто пропускать через себя источник.

Посредник: Как Благородство, как вы чувствуете, что ваше благородство не ценится?

Благородство: Восхитительная вещь заключается в том, что я не могу диктовать другим, что делать с моим благородством, я не могу иметь никаких предположений. Если я хочу, чтобы бедный бездомный человек, который просит у меня пару долларов, пошел в магазин и купил еды на 5-10 долларов, которые я ему дал, конечно, я буду разочарован, если он купит бутылку вина, а не еду. В то же время, мне не нужно судить его и диктовать ему, что делать с моим подарком.

Также и с учением. Я не могу и не имею никаких ожиданий касательно того, что люди делают с учениями. Несколько лет назад я делал так. До 1999 года я действительно хотел, чтобы люди использовали те знания, которые я давал им для углубления их практики, чтобы они становились прилежнее, больше тренировались, дольше сидели. Это было глупо, и, в конце концов, я бросил заниматься этим.

Теперь я отказался от этого. Что люди будут делать со своими учениями, зависит только от них. Это подарок. Они могут выбросить его, они могут использовать его, может быть в эту жизнь, может быть в другую. Они могут ценить это или пренебрегать. Когда он первый раз стал заниматься Большим Умом, он хотел, чтобы люди, по меньшей мере, ценили это. Я помню, что когда на занятие приходила сотня людей, а пять людей ушло с чувством, что они не получили знаний, тогда, конечно, он был разочарован, и они были разочарованы. Это ведь очень хорошо, 95 %, это не плохо, ведь так?

Теперь я замечаю, что почти 100 % получают это, и я думаю, что о разнице не стоит беспокоиться. Вот что я вижу. Иногда он даже говорит это в начале семинара: «Знаете, мне действительно все равно, поймете вы все или нет. Я здесь просто для того, чтобы разделить с вами радость. Надеюсь, вам будет хорошо, а если нет, то ничего страшного. Знаете, это игра, просто наслаждайтесь собой. Нет ничего более восхитительного, чем открытие того, кто вы есть на самом деле». Им не нужно ценить это. Не задеваются никакие струны. Что они хотят с этим делать, зависит только от них самих.

Я помню одного великого мастера, его имя Ямада Роси. Генпо провел некоторое время с ним до того, как умер, в возрасте 80 лет. Однажды Яманда Роси сказал ему: «Знаешь, этого не было, пока мне не исполнилось 70 лет, я действительно попал в то место, где я не беспокоился о том, что люди думают обо мне или ожидают от меня. Это свобода! И ничего другое». Но он сказал: «Пока мне не исполнилось 70 лет, я переживал за это. Я переживал о том, каким люди видят меня, что они думают обо мне, ценят они меня или нет. Я беспокоился. Какое облегчение наступает, когда это беспокойство проходит».

Это настолько важно. Я называю это «небеспокойство». Знаю, это звучит немного негативно. Пусть будет так, это сохранит так много вашей боли и печали.

Посредник: Это необходимо получить к возрасту в 70 лет или в точке кризиса, чтобы осознать?

Благородство: Генпо прошел через множество этих вещей по сложному пути. Он не быстрый учащийся. Он учится лучше интуитивно, проходя через вещи. У всех нас разные пути познания. Есть старая мудрость о лошадях: один вид лошадей действительно превосходен, он просто ловит взглядом хлыст и бежит. Лошадь, которая не настолько ярка, вам нужно действительно ударить хлыстом, а ту, которая действительно толстая, необходимо ударить хлыстом прямо по морде. В этом весь Генпо. Думаю, он подобен тому, кого нужно ударить в самое ядро.

Посредник: Где были вы, как Благородство, пока Генпо испытывал недовольство?

Благородство: Я был здесь и был благороден, но его струны все еще задеваются. Полагаю, существуют различные виды благородности. Это может быть свободное отдавание, или отдавание с ожиданиями. Другими словами, если это свободно отдается, тогда никому не стоит знать, кто это давал. Не должно быть никакой надежды на благодарность или признательность за то, что дано.

Желание людей быть благородными, или ценить, или возвращать подарок, это не свободное отдавание в полном смысле слова. Это каким-то образом отдавание, но все же удерживание подарка или того, что хотите получить взамен.

В Библии есть фраза о левой руке, которая не знает, что делает правая. У нас в Дзен также есть фраза о том, что отдать подарок без страха — это отдать величайший подарок. Для меня это подарок Большого Ума, потому что в Большом Уме абсолютно нет страха. Это только тогда, когда все границы размыты, тогда нет страха, и это величайший подарок.

Эта способность не заботиться, быть независимым от ожиданий, это другой дар Большого Ума. Думаю, в нашем обществе мы очень сконцентрированы на том, насколько малы мы, как эгоистичны и жадны, и мы понимаем, что нужно больше заботиться, мы должны иметь больше сострадания, больше сочувствия, нам необходимо все это. Но то, что мы не видим, это другая сторона медали: в некотором смысле мы заботимся слишком сильно, или мы можем сказать, что мы сильно присоединены, и это удерживает нас от того, чтобы быть действительно свободными, счастливыми и радостными, все будет протекать лучше, наши жизни и весь мир.

Вы можете представить мир, где каждый свободен, счастлив и радостен, где каждый исходит из благородства? Вы можете просто представить этот мир? Это почти невозможно представить, это будет абсолютно другое место.

Хорошо, это наша работа. Это то, для чего мы здесь. Это то, о чем эта книга. Если ли бы достаточно из нас могли бы попасть на этот уровень сознательного, я верю, что вся планета трансформировалась бы. Я не знаю, каково процентное соотношение, Кен Уилбер говорит, что около 10 %. Я очень верю, что есть точка, точка разворота, и когда мы достигнем этого по всему миру, вся планета переключит свое сознательное. Вот для чего мы здесь. Никто не уходит от реальности, все в одной лодке, все на одной планете. Это глобальное дело. Мы или сделаем это, или сломаемся.

Есть старое выражение Дзен, это коан, красивый коан, один из моих любимых. Он о буйволе, который проходит через окно, а коан говорит следующее: «Буйвол со своей головой, рогами и 4 ногами проходит через окно с решетками. Почему происходит так, что его хвост застревает?

Думаю, это один из самых фантастических коанов, поскольку он говорит о сущности всего обучения. В этом коане голова, наш концептуальный разум, проходит через этот барьер. Рога, наш дуалистический разум, также проходят. Другими словами, мы достигаем недвойственное. Теперь, если голова, четыре ноги и все наши идеи и мысли протискиваются, почему застревает хвост, если он такой тонкий, а буйвол такой большой? Ответ кроется в двух вещах, в двух сторонах одной реальности, недвойственное и двойственное, абсолютное и относительное.