Он прошел километр на запад, поднимаясь на небольшую возвышенность, чтобы окончательно проснуться. Он сверялся с дорогой по ориентирам, которые запомнил в прошлый раз: шесть плоских камней, череп остророга, высохший куст.
Через пятнадцать минут он вышел к бассейну.
Меньше метра глубиной, он находился внизу глубокой долины. Он был слишком грязный, чтобы пить из него, но достаточно чистый, чтобы смыть с себя всю грязь. Грамматикус вздрогнул, когда минеральные соли в воде начали жечь его раны, стерилизуя их.
Первые лучи восходящего солнца разрезали тьму как лазерные копья. Грамматикус поискал на склоне долины два валуна из оникса. Затем подошел к ним и ранеными руками раскопал спрятанный им рюкзак.
Внутри армейского вещмешка нашлись двухлитровые бутылки, несколько порций пайка, которые Джон тут же начал с энтузиазмом есть, медицинская капсула, нож, лазерный пистолет с двумя запасными батареями, три сигнальных огня, автопередатчик, перчатки, пачка документов и планшет с данными.
Он сел, не переставая жевать, и отпил из бутылки. Затем Грамматикус просмотрел бумаги: заранее подготовленные документы на двух разных людей и две пачки бланков.
Он прокручивал в голове один из своих шести планов, как выбраться отсюда. Наевшись, Джон бы спокойно добрался до следующего тайника в восьми километрах к югу. Потом он мог вызвать спасательный корабль флота с помощью автопередатчика. Корабль без труда нашел бы его по дыму от сигнальных огней. Они, без сомнений, сразу бы послали корабль спасать драгоценного гетмана Гено пять два, застрявшего в пустыне, а по документам Грамматикус и был этим гетманом. Он составил список пропавших гетманов за последние несколько недель. Пето Албари Сонека, гетман Танцоров, пропавший без вести с момента резни на CR345. Грамматикус мог выбраться, это не сложно.
Пока кто-то догадается, что он не Пето Сонека, он уже скроется за новыми украденными личностями, окажется потерянным в лабиринте данных. Что потом? Потом что-нибудь простое. Каждый день прибывают сотни кораблей, удовлетворяющих различные потребности шестьсот семидесятой экспедиции. Он скроется на одном из них и прежде, чем кто-либо поймет это, он исчезнет навсегда. Навсегда.
Сначала Грамматикус решил использовать медицинскую капсулу, чтобы прочистить раны, но потом подумал, что грязные, необработанные раны укрепят любую историю выжившего.
Джон вздохнул и начал складывать вещи в рюкзак. Он старался не думать о Рахсане. Гахет, старый ублюдок, оказался прав. Ошибочное решение. Миссия не была поставлена под угрозу, в отличии от шансов выжить. Вероятно, она еще заплатит за его исчезновение. Он сознательно так ужасно использовал ее, но проблема в том, что он испытывал к ней настоящие чувства. Возможно, добравшись до флота под новой личностью он смог бы отозвать ее. Он мог бы помочь ей выбраться и взять ее с собой. Конечно, это большой риск… Слишком большой.
— Я — трус, — сказал он в пустыню со слезами на щеках.
— Ты прав, — ответила пустыня.
Грамматикус пригнулся, быстро схватил сломанными пальцами лазерный пистолет и прицелился…
В никуда.
Он огляделся.
«Покажись!» — отдал он ментальный приказ.
— Я здесь, Джон.
Он посмотрел в бассейн. Кабала использовала его как передатчик. Но с ним говорил не Гахет. Голос принадлежал Слау Дха.
— Вы долго не появлялись, — с вызовом сказал Грамматикус, несмотря на то, что видение Слау Дха его испугало. — Я вас звал, но ответа не последовало. И вот, вы явились?
Слау Дха кивнул. Его кристально-чистое отражение напоминало голограмму, передаваемую со дна озера. Автарх смотрел на Джона через щели своего белого, как кость, шлема. В нескольких метрах перед его высокой и стройной фигурой стоял Г’Латрро, маленький Хшесианский переводчик Дха.
— Чего вы хотите, Лорд? — спросил Грамматикус.
Слау Дха что-то пробормотал.
— Он хочет знать, почему ты сдаешься, когда мы так близки к цели? — перевел Г’Латрро. Впрочем, напрасно. Джон знал язык Эльдар.
— Вы должны понять, я не могу подобраться ближе. Я не могу сделать то, чего вы от меня хотите.
Слау Дха продолжал молча смотреть на Джона.
— Ты отказываешься от задания? — спросил Хшесианец.
Грамматикус проигнорировал его и взглянул на автарха.
— Я сказал, что не могу…
— Он знает, что ты сказал, Джон, — ответил Г’Латрро. Хшесианцу приходилось быстро шевелить губами, чтобы воспроизводить человеческую речь. — Он думал, что Кабала хорошо обучила тебя. Подготовила. Разделила с тобой знание.
— Так и есть, но…
— Он думал, что ты понимаешь, насколько важно то, что мы делаем.
— Да, но…
— Почему ты сдался?
Грамматикус покачал головой и убрал лазерный пистолет в рюкзак.
— Я не настолько хорош. Эта ситуация зашла в тупик. Я попытался подобраться к Альфа Легиону, но не смог. Они слишком осторожны. Вам нужно завербовать нового агента и попробовать где-нибудь еще. Может, другой Легион?
— Ты ставишь перед нами задачи, Джон Грамматикус? — Г’Латрро не перевел вопрос Слау Дха. Он просто передал суть. Вопрос был простым, но на языке Эльдар он звучал, как угроза.
— Я бы даже не подумал делать этого, Лорд.
— Два года. Всего два года до того, как все начнется, — перевел Г’Латрро шепот Дха. — Максимум десятилетие прежде, чем все кончится. Это наше окно. Наш единственный шанс превратить вашу бесполезную расу в орудие добра.
— Вам никогда не нравились люди, мой лорд.
— Мон-кей, — высокомерно произнес автарх.
— Вы — сорняки, — перевел Г’Латрро.
— Нет, скажите, что вы действительно думаете, — сказал Грамматикус.
Слау Дха что-то прошептал.
— Либо вы станете гибелью Галактики, либо ее освободителями, — передал Г’Латрро.
— Люблю наши беседы, — улыбнулся Джон. — Интересно общаться с существом, которое воспринимает мою расу как отклонение в развитии Галактики.
— А это не так? — спросил Слау Дха, перейдя на низкий Готик.
— А знаешь что? Пошел ты, эльдарский ублюдок. Отвали, можешь спрятаться в любом углу космоса, который ты считаешь безопасным. Оставь меня в покое, хватит оскорблять меня.
Джон плюнул в бассейн. От его плевка вокруг голеней Слау Дха пробежала рябь.
— Джон, — спросил Г’Латрро. — Неужели ты думал, что он не достанет тебя?
Грамматикус быстро отошел от воды, запинаясь:
— Нет, нет… нет…
Автарх двинулся к нему по водной глади. Грамматикус попытался добраться до рюкзака, но Эльдар оказался быстрее. За секунду размытое белое пятно добралось до него и схватило за горло. Длинные пальцы сжали горло Грамматикуса.
— Пожалуйста! Пожалуйста… — хрипел Джон.
Слау Дха сильнее сжал пальцы.
— Не умоляй меня, мон-кей.
— Вы… Вы прибыли сюда лично?
Да, Джон, — сказал стоящий позади Г’Латрро. — Лорд Слау Дха прибыл сюда лично, потому что это важно.
— Два года, это все, что у нас есть, — сказал инсектоид, переводя едва слышимый шепот белого гиганта. — Два года, Джон. Кабала видела это четко и ясно. Даже Драэндра видели, а ты знаешь, как они медлительны.
Джон кивнул. Драэндра были самой тихой и загадочной расой, из входящих в Кабалу. Разумные, энергетические облака пыли, последние из них существовали в виде оболочек, мембран вокруг умирающих газовых гигантов. Даже они чувствовали быстрое изменение судьбы вселенной.
— Мы все умрем. Только мон-кей могут изменить это.
— Пусть он перестанет называть нас так, — сказал Грамматикус Г’Латрро.
— Это назовут ересью, — сказал Слау Дха через своего переводчика. — Даже ваш великолепный Император будет потерян в ней.
— Потерян?
— Он умрет, Джон.
— О… Вы уверены?
— Да. Он умрет навсегда, и его вечная смерть — одна из вещей, которые нужно предотвратить. Ваш Император — одна из ключевых фигур во всем этом.
— А Хорус?
— Монстр. Не сейчас, но скоро. Монстр, который поглотит всех монстров.
— Вы можете это остановить? Может, привлечь другой Легион?
