– Похоже, у меня нет выбора. Хорошо, отец, я готов довериться тебе.

Каждый раз, проезжая по Сиднею, Крег вновь и вновь поражался изменениям, произошедшим в городе с того времени, когда его впервые в колонне каторжников провели по улицам, которые выглядели тогда деревенскими.

Экипаж свернул на Джордж-стрит, откуда открывалась широкая панорама города. Вокруг мальчики в матросских костюмчиках и шапочках с кисточками и девочки – в платьях, из-под которых выглядывали кружевные панталончики, и широкополых соломенных шляпах с длинными лентами играли в мяч и катали обручи. Их матери прятались под вуалями, защищаясь от солнца зонтами.

«Адди, – подумал он, – разгуливала бы среди всех этих изнеженных дамочек с непокрытой головой и обнаженными руками, как губка, впитывая благотворный солнечный свет».

Мужчин отличало разнообразие головных уборов – мелькали цилиндры, котелки, матросские шапочки, военные фуражки, соломенные шляпы.

Здания по обеим сторонам улицы давили своей мрачной официальностью. Преобладал георгианский стиль – темный камень, мрамор, греческие колонны и портики. Архитектура отличалась гармоничностью и геометрической правильностью.

– Вы сказали, Центральный почтамт? – переспросил возница, приостанавливаясь.

– Мне нужна гостиница напротив него, – ответил Крег. – Кажется, она называется «Ворон».

Сиднейский Центральный почтамт не уступал по своему внушительному виду ни одному из правительственных учреждений на Уайтхолл-стрит в Лондоне, напоминая своими восемью дорическими колоннами и фризом над мраморным портиком знаменитый Парфенон.

Кэролайн Чисхолм, сопровождаемая лакеем, уже ожидала его в вестибюле роскошной гостиницы.

Крег с поклоном поцеловал протянутую руку.

– Извините за опоздание, дорогая Кэролайн, – сказал Крег. Она посмотрела на него сквозь опущенные ресницы с видом скромницы.

– Не извиняйтесь, Макс. Я прождала бы вас целую вечность, если бы была вознаграждена за это. Но вы отвергаете мои чувства.

Он снова поцеловал ее руку.

– Какой человек в здравом уме отвергнет чувства такой очаровательной женщины, как вы, дорогая? – ответил он в тон ей и вздохнул. – Увы, в вашем присутствии я теряю самообладание. Но ведь вы замужняя женщина. Да еще и жена одного из моих самых близких друзей.

Ее серые глаза взглянули на него с упреком.

– И почему меня всегда тянет к мужчинам, наделенным невероятной предприимчивостью и в то же время строжайшим чувством ответственности? Печальная закономерность, – произнесла она, сморщив свой дерзкий носик.

– Ладно, ладно, Кэролайн, не прибедняйтесь. – Он предложил ей руку и повел в обеденный зал. Перед ними семенил хозяин гостиницы Джеймс Леннон, который оттеснял в сторонку всех, кто оказывался на их пути, так, словно это были гуси. Они уселись в кабинете в самом конце зала, и Леннон тут же поспешил за бутылкой любимого вина Крега – легкой мадерой.

– Жаль, что вы не присутствовали вчера на приветственном собрании в честь вновь прибывших девушек, Макс, – сказала она. – Просто невероятно, но дела наши превосходны. С тех пор, как десять лет назад я открыла приют, нам удалось добиться больших успехов. Теперь в Австралии женщин всего в полтора раза меньше, чем мужчин. Это просто поразительно.

– Поздравляю, Кэролайн. Надеюсь, и губернатор, и совет понимают, что если бы вы не принимали такого горячего участия в судьбе австралийских иммигранток, то наше общество пребывало бы в плачевном состоянии. Австралия так и осталась бы сборищем холостых каторжников, каким она была в 1788 году, когда Артур Филипс поднял стяг «Юнион Джек» над Порт-Джексоном.

– Спасибо за комплимент. Жаль только, что вы не цените моих женских достоинств. Неужели, Макс, вы абсолютно равнодушны к ним?

– Разумеется, я считаю вас неотразимой, вы сводите меня с ума. Особенно сегодня, Кэролайн. Вы чудо как хороши. В этом платье цвета колокольчиков вы и сами похожи на изысканный цветок.

– Тогда почему же вы не сходите с ума, не безумствуете? – В ее улыбке был явный вызов.

– Какая же вы кокетка, Кэролайн! – Он пожал ее руку под столом. – Знайте, я нахожу вас опасной соперницей самой красивой женщины на свете.

– Ага, стало быть, тут замешана другая женщина? – В ее глазах заплясали плутовские искорки. – И кто же она? Я ее знаю? Вы настоящий ловелас, Макс.

– Не хотел бы распространяться на эту тему, – добродушно проворчал он. – Обо мне и так уже понаписали бог знает чего в «Австралийце» и «Херолде». Я уже не говорю об «Эйдже». Вы читали, какие грязные измышления опубликовали они обо мне?

– Да. И я, как и все прочие, ужасно заинтригована. Правда ли, что у вас есть гарем в Константинополе, Макс?

– Да, конечно. И еще несколько сералей, разбросанных по всему свету.

– Возьмите меня одной из своих жен, Макс.

– Хорошо, я внесу ваше имя в список претенденток.

– Наглец! А эта роковая женщина, которая так очаровала вас, наверняка не из Сиднея. И не из Нового Южного Уэльса. В противном случае я бы ее знала. Но не будем о грустном. Скоро ее вытеснит в вашем сердце другая женщина, с красотой которой не может сравниться ни одна австралийка или англичанка.

– И кто же она?

– Я наверняка не раз называла ее имя в вашем присутствии. Да и в высшем свете ее имя звучит постоянно. Знаю даже, что вы знакомы с ее мужем… Кстати, я пригласила ее пообедать с нами сегодня.

Нахмурившись, Крег с беспокойством посмотрел в сторону вестибюля.

– Вам следовало предупредить меня, Кэролайн.

– Неужели я должна спрашивать вашего разрешения, чтобы пригласить на обед еще одну прелестную женщину? Такой повеса, как вы, должен быть просто счастлив. – Ее взгляд скользнул к входной двери, и она радостно всплеснула руками: – А вот и она! Сюда, Адди!

Адди!

Повернув голову, он увидел, что она направляется к ним – неотразимо красивая, настоящая царица, и все такая же, какой он видел ее в последний раз. Впечатление было такое, будто они расстались лишь вчера. Кровь отхлынула от его лица, рука скомкала край скатерти, язык превратился в безжизненный комок мяса. К счастью, внимание Кэролайн было отвлечено.

Усыпанное каскадом золотых звезд, темно-голубое, как ночное небо, бархатное платье Адди так и светилось в солнечных лучах, пробивавшихся в небольшое окошко. Юбка платья широким колоколом спускалась до самого пола. На груди поблескивала брошь. Голова, конечно же, была непокрыта. Волосы скручены тугим узлом, перевязаны лентой и увиты жемчужной нитью.

Едва взглянув в его сторону, она обняла Кэролайн.

– Как мило, что ты пригласила меня, дорогая. – Пока они целовались, Крег поднялся словно в оцепенении.

Она улыбнулась ему. Совершенно бесстрастно. Неужели она не узнала его? Вместо облегчения, однако, он почувствовал досаду, – значит, он отвергнут.

– Так это вы, знаменитый Макс Доналдсон, о котором я столько наслышана? Давно уже хотела с вами познакомиться. – Склонив голову, она посмотрела на него странно загадочным взглядом. – Подумала даже, что вы намеренно избегаете встреч со мной, мистер Доналдсон.

На помощь ему пришла Кэролайн:

– Если он кого-нибудь и избегает, то вашего мужа. Мой Том говорит, что Макс и Джон – непримиримые противники в сфере финансов и политики. Два Голиафа, которые рано или поздно непременно сойдутся в смертельном поединке.

«Господи, почему эта женщина не замолчит?!» Ему показалось, что Кэролайн устроила эту встречу специально, чтобы отомстить ему за равнодушие. Усилием воли он вернул себе самообладание. Улыбнувшись, склонился над протянутой ему Адди рукой.

– Рад с вами встретиться, миссис Блэндингс, – произнес он с американским акцентом. – И не придавайте особого значения словам Кэролайн Чисхолм. У нее есть склонность к драматизации, я бы даже сказал, мелодраматизации. Уверяю, что не избегал ни вас, ни вашего мужа. Уж он-то хорошо понимает, как мало времени у меня остается на личные развлечения.