– Думаю, да. В уходе нуждается он, а не я. – Крег нахмурился. – Мне не нравится, что он так дергается. Давай-ка оденемся и попробуем ему помочь.

Он смыл кровь и грязь в реке и оделся. Адди, успевшая одеться еще раньше, оторвала лоскут от своей юбки и стерла кровь с лица Джона, лежавшего в беспамятстве. По щекам девушки катились слезы.

– Никогда в жизни я не оказывалась в таком ужасном положении. И все по своей же вине.

– Что за чушь?! Этот мерзавец не давал вам прохода, таскался за нами повсюду, выслеживал.

– Крег, кажется, он приходит в себя.

– Слава Всевышнему.

Присев возле Блэндингса, они смотрели, как подрагивают его веки. Крег облегченно вздохнул, когда глаза Джона медленно открылись. Сначала они были как стеклянные, ничего, казалось, не видели. Затем он разглядел склонившиеся над ним лица.

– Джон, с тобой все в порядке? – Адди взяла его за руку. Рука была странно холодная, вялая. На миг ей почудилось, что это рука мертвеца. Девушка испугалась. – Джон, скажи что-нибудь.

Вместе с сознанием возвратился и гнев. Глаза Джона налились злобой, ноздри раздувались, губы кривились в свирепой гримасе.

– Ты… – сказал Блэндингс, глядя на Крега. – Знай, я не успокоюсь, пока окончательно не разделаюсь с тобой, Мак-Дугал. Одному из нас не место на этом свете.

– Я не виню тебя, Блэндингс, – со вздохом произнес Крег. – На твоем месте я, вероятно, чувствовал бы то же самое. Но что сделано, то сделано. Теперь уже ничего не изменишь. Давай я помогу тебе встать.

– Не прикасайся ко мне, чертов подонок. Сам встану. Они стояли, ожидая, когда Джон поднимется, но он лежал, распластавшись, и, видимо, не в силах был пошевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Джон?..

Адди с тревогой наблюдала, как меняется лицо Блэндингса. Ненависть и ярость уступили место смятению. И страху. Животному страху.

Крег тоже это заметил.

– Что с тобой, Блэндингс? На, держись за мою руку. Взглянув на него, Джон тихо произнес:

– Я не могу, Мак-Дугал.

– Почему?

– Я… не могу двигаться. Все тело от самой шеи словно онемело.

– О Боже, Крег. Что нам делать? – Адди зарыдала, прижимая руки к груди.

– Послушай, не волнуйся, сказал Крег. – Такое случается при падении. Но со временем обычно проходит. – Опустившись на колени рядом с Джоном, он взял его руку – и невольно вздрогнул.

Это рука не живого человека, это рука трупа! На борту судна ему приходилось ворочать немало мертвых тел, поэтому ошибиться он не мог.

Крег похлопывал ладонями и растирал неподвижное тело без всякого, однако, результата.

– Бесполезное занятие, Мак-Дугал, – пробормотал Джон. – Меня парализовало.

Крег и Адди обменялись беспомощными, полными отчаяния взглядами.

Они отвезли Джона Блэндингса домой, взвалив его, как мешок с мукой, на лошадь. Он совсем не чувствовал боли. Вообще ничего не чувствовал.

Сэмюел Диринг внимательно выслушал облагороженную версию того, что произошло у реки.

– Так ты говоришь, Джон, что вы с Крегом встретились там случайно? – с усмешкой осведомился он.

– Да, сэр, случайно.

Джон Блэндингс лежал на диване с пепельно-серым лицом. Его темные глаза выражали негодование. Но он не предал их. По крайней мере сейчас.

Благодарная Адди склонилась над ним и вытерла его лоб мокрым полотенцем.

– Бедный Джон. Бедный дорогой Джон. Что нам делать, папа?

Джоанна прижала к глазам платок и закусила нижнюю губу.

– Мы должны немедленно пригласить доктора, Сэм.

– Нет, дорогая. Сначала надо предупредить его родителей. – Мистер Диринг сурово взглянул на Крега. – И я думаю, что для всех будет лучше, если тебя здесь не будет. Мне трудно предсказать, как поведет себя Дейл Блэндингс, узнав о том, что случилось с его сыном. Человек он горячий, несдержанный.

Крег печально покачал головой.

– Понимаю, сэр. Если я понадоблюсь, сэр, то вы меня найдете у моих старых приятелей, там, где живут заключенные.

Он тотчас же отправился в хижину, где когда-то жил вместе с Шоном, Дэнни и Джорджем. Сейчас место Крега занял Роналд Суэйлз, человек лет тридцати с небольшим, с приятным веснушчатым лицом, длинным носом и редеющими рыжеватыми волосами. Суэйлз прежде был хирургом в больнице Королевского колледжа, но попал под суд за то, что помог прервать беременность молодой женщине, которой грозила неминуемая смерть при родах.

Именно с Суэйлзом Крег решил поговорить о состоянии Джона Блэндингса. Но бывший хирург мог сообщить ему мало утешительного.

– Судя по твоим словам, парень, он повредил позвоночник. Вполне возможно, что некоторые важные жизненные центры оказались задетыми, однако, если опухоль спадет, он сможет владеть и руками и ногами. На это потребуется время. И шансов не так уж много. Скорее всего у него перелом позвоночника. В этом случае… – Роналд замолчал.

– Джон Блэндингс так и останется паралитиком?

– Боюсь, да. Но прежде чем перейти через мост, надо сначала дойти до него.

В дальнейшем беседа все чаще перемежалась долгими паузами. Уже смеркалось, когда к хижине подошел офицер с двумя солдатами из Уэльского корпуса. Солдаты несли ружья со штыками наперевес. Офицер же держал правую руку на эфесе шпаги, и его парадный мундир свидетельствовал о том, что он находится при исполнении обязанностей.

– Мы ищем Крега Мак-Дугала, – объявил он. Крег шагнул вперед.

– Это я.

– В таком случае мой долг объявить вам, что вы арестованы по приказу губернатора колонии.

– Могу я спросить, какое обвинение мне предъявлено?

– Покушение на убийство.

– Убийство? Но это же недоразумение. Я не имею ничего против Джона. Если кто и напал на кого, так это он на меня.

– Это решит суд.

– Суд? – Крег невесело рассмеялся. Слишком уж свежи были воспоминания о том «суде», где разбирали их первое с Джоном Блэндингсом столкновение.

– Я готов, – сдержанно произнес он.

Крег попрощался с друзьями, и его отвели на гауптвахту.

На следующее утро он предстал перед судьями – его судили шесть офицеров под председательством старого знакомого, прокурора Ричарда Аткинса.

Защитником был назначен освобожденный каторжник адвокат Ансел Картер, что грозило делу неминуемым провалом, потому что с освобожденными, которые занимались адвокатской практикой, никто не считался.

Картер, однако, надеялся, что обвинение будет отозвано из-за отсутствия свидетелей. Аделаиде Диринг, как и ранее, отказали в праве выступать свидетельницей от защиты. Что до Джона Блэндингса, то состояние здоровья не позволяло ему свидетельствовать, что на него и в самом деле было совершено «покушение на убийство».

– Как может быть проведено беспристрастное разбирательство при отсутствии свидетелей? – спросил защитник.

Прокурор Аткинс взял со стола какую-то официального вида бумагу.

– Это показания Джона Блэндингса, записанные у ложа больного капитаном Мак-Шейном.

– Вряд ли это можно рассматривать как свидетельство, ваша честь.

Аткинс окинул адвоката уничтожающим взглядом.

– Как прокурор я имею полное право принять или отвергнуть то или иное свидетельство. И я пользуюсь случаем, чтобы объявить: показания, записанные капитаном Мак-Шейном, будут приняты судом как вполне достоверное свидетельство. – Он вручил свидетельство клерку, который громким голосом зачитал его вслух.

Крег был потрясен, услышав, в каком искаженном виде Блэндингс изложил происшедшие накануне события.

Джон показал под присягой, что проезжал мимо реки, когда услышал, что Аделаида Диринг громко взывает о помощи. Он утверждал, что Крег Мак-Дугал грубо домогался девушки. Он, Крег, якобы схватил тяжелую дубину и пригрозил: «Ну погоди, сейчас я расшибу тебе голову, чертов недоносок».

Дальше шли еще две страницы – все в том же духе, и по окончании чтения Крегу и его адвокату стало ясно: суд пришел к единодушному заключению о его, Мак-Дугала, полной виновности и никто не примет всерьез какие-либо оправдания.