Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Джордан вышла в ванную, посмотрелась в зеркало и пожала плечами. Да, нужно признать, она не королева красоты и определенно выглядит сегодня не лучшим образом. Глаза, натертые линзами, покраснели, волосы висят неряшливыми прядями, в лице ни кровинки, если не считать огромного фиолетового синяка под глазом.

Наконец она решила прекратить самоистязание. Все равно ничего нельзя поделать, по крайней мере сейчас. Кроме того, если она хочет хоть что-то прочитать, лучше попробовать взбодриться.

Она сняла линзы, встала под горячий душ и сразу почувствовала себя лучше. Кроме того, она вымыла волосы, но не стала тратить время на сушку и завивку и просто зачесала назад мокрые пряди, надела серую футболку и шорты в серо-белую полоску. Почистив зубы, она нацепила очки в роговой оправе и снова посмотрелась в зеркало.

Класс! Сейчас она выглядит героиней ролика, рекламирующего мазь от псориаза! Так усердно терла физиономию, что она покраснела и вспухла!

Джордан невесело рассмеялась. Ничего не скажешь, настоящая секс-бомба! Зато по крайней мере спать не хочется! Может, она все-таки успеет кое-что прочитать.

Джордан вернулась в спальню, сложила покрывало и бросила на стул. Откинула простыню, схватила пачку так и не скопированных бумаг из третьей и последней коробки и уселась посреди огромной кровати. Но то и дело продолжала заглядывать в соседнюю комнату. Ноа не было видно. Его кровать стояла параллельно ее собственной, и это означало, что она, если захочет, может понаблюдать за спящим другом. А пока она велела себе сосредоточиться и взяла первый листок.

Поля снова были испещрены пометками. Она второй раз встретила цифры, уже виденные раньше: 1284. Должно быть, в том году произошло нечто весьма важное для Бьюкененов и Маккенна. Но что? Был ли тот год началом вражды, или именно тогда украли сокровище? Что случилось в 1284-м?

Ее досада росла. Будь у нее лэптоп и доступ в Интернет, она могла бы начать собственное расследование прямо сейчас. Но теперь придется ждать до возвращения в Бостон.

– Ладно, – расстроенно вздохнула она, принимаясь читать. – Что натворили Бьюкенены на этот раз?

История произошла в 1673 году. Леди Элспет Бьюкенен, единственная дочь жестокого лэрда Юана Бьюкенена, отправилась на ежегодный праздник в местечко, неподалеку от Финли-Форд, где случайно познакомилась с Эллионом Маккенной, любимым сыном справедливого и благородного лэрда Оуэна Маккенны. Позже Бьюкенены обвинили Эллиона в том, что он обманом прокрался в их лагерь, чтобы заколдовать прекрасную даму, но Маккенна точно знали, что именно Элспет опутала нечестивыми чарами сына их лэрда.

Так или иначе, Элспет влюбилась в Эллиона с первого взгляда: если верить потомкам клана Маккенна, он был красив, как сказочный принц.

Околдованный Эллион, в свою очередь, влюбился в Элспет по уши, но оба понимали, что никогда не смогут быть вместе. Но и разлучиться не было сил. Элспет умоляла Эллиона отказаться от семьи и положения в клане, забыть о чести и сбежать с ней.

В ночь побега, когда они должны были встретиться в лесу, лэрд Бьюкенен обнаружил, что задумала дочь, в гневе запер ее в башне своего замка и, созвав своих воинов, приказал найти и убить Эллиона.

Перепугавшись, что отец знает, где будет ждать ее Эллион, Элспет, полная решимости предупредить возлюбленного, побежала вниз по скользким ступеням, споткнулась и сломала шею.

Если верить летописи, она умерла с его именем на губах.

Прочтя, что Элспет умерла, призывая любимого, Джордан зарыдала. Слезы ручьем текли по лицу, она всхлипывала и никак не могла остановиться. Может, потому, что ужасно устала. Не в ее привычках давать волю эмоциям.

– Какого черта?! – рявкнул Ноа.

Джордан подскочила от неожиданности, подняла глаза и увидела, что он, хмурясь, стоит в дверях. Очевидно, он только что вышел из душа, потому что на нем, кроме джинсов, ничего не было.

– Что случилось? – допытывался он, на ходу натягивая белую футболку.

– Ничего, – шмыгнула она носом, хватая с тумбочки пачку бумажных платков.

– Тебе плохо?

Она честно пыталась, но никак не могла успокоиться. Шумно высморкалась и вытерла щеки.

– Мне не плохо.

– Тогда какого дьявола ты ревешь?

Нервно пригладив волосы, он молча уставился на нее. Прошло не менее полминуты, прежде чем он сел на кровать и притянул Джордан к себе.

– Расскажи, – прошептал он.

– Просто… – Она осеклась и вытащила из коробки очередной платок. – Это было так…

Ноа показалось, что он понял причину ее слез.

– Все в порядке, солнышко, – утешал он, обнимая ее. – Я знаю, тебе туго пришлось. Должно быть, это стресс. Давай, поплачь немного. Выпусти наружу все, что держишь в себе. Я знаю, как все это паршиво.

Она было кивнула, но тут же недоуменно покачала головой:

– Что? Нет, дело не в стрессе. Но эта так грустно и…

– Грустно? Я бы не назвал грустным то, что ты пережила сегодня, Скорее уж жестоким.

– Нет… легенда…

Он гладил ее руку, чем невероятно отвлекал. Джордан вдруг поняла, что он пытается утешить ее. Как же это приятно! Он так мил и заботлив… и… вот это да!

О Господи, он начинает ей нравиться, и вовсе не как старый добрый друг! Оказывается, Ноа может быть чувствительным. Раньше у нее не было времени это заметить. Она вспомнила, как он был добр к Кэрри сегодня днем в полицейском участке. Недаром та сказала, что он обращается с ней по-человечески. Вот и теперь Ноа пытался успокоить ее, не дать ощутить себя совсем брошенной и одинокой.

– Как думаешь, этот поток слез скоро прекратится?

Джордан снова шмыгнула носом и слабо улыбнулась. Его великолепные глаза… губы…

Она дернулась и поспешно отвела глаза.

– Все, – объявила она. – Больше никаких слез.

– Все? Тогда почему из твоих глаз продолжает литься прозрачная жидкость?

Она стукнула его по плечу.

– Перестань меня утешать, иначе я еще больше расклеюсь!

– Знаешь, – рассмеялся он, – когда я увидел тебя плачущей на свадьбе, подумал, что это случайное явление, но теперь ты снова заливаешься слезами. Здесь ты совсем не похожа на себя, – заключил он.

– Каким это образом «не похожа»?

– Каждый раз, когда я приезжаю на Натанз-Бей, ты погружена либо в книгу, либо в компьютер. Такая деловая!

«Настоящая зануда», – мысленно добавила Джордан.

– Ну… возможно, и ты здесь стал совсем другим, – заметила она.

– Как это?

– Не знаю. Ты, кажется, стал немного… мягче. Может, потому что ближе к дому. Ты ведь вырос в Техасе, верно?

– Когда мне было восемь, моя семья перебралась в Хьюстон. До того мы жили в Монтане.

– И твой отец был юристом до того, как ушел на покой.

– Верно.

– И дед и прадед…

– Я происхожу из старинного рода юристов, – кивнул он и снова стал гладить ее руку. Теперь это ее не отвлекало. Наоборот, наполняло теплом.

– Ник говорил, что ты носишь с собой компас, принадлежавший прапрапрадеду.

– Его звали Коулом Клейборном, и он был адвокатом в Монтане. Отец подарил мне компас, когда я стал работать на доктора Моргенштерна.

– Чтобы ты никогда не терял дорогу. Именно так моя мать мне сказала.

– Правда?

– А знаешь, что еще она сказала?

– Интересно, что?

– Что она единственная в мире женщина, которая может указывать тебе, что делать.

– И она права, – рассмеялся он.

В дверь Ноа постучали. Он пошел открывать и увидел Амелию Энн с ведерком, в котором на льду лежали несколько бутылок пива.

Чуть поколебавшись, Амелия Энн пробормотала:

– Хей… э… я знаю, у вас был тяжелый день… поездка… и… и… все такое, вот и подумала, что вам хочется пить…

Она сунула ведерко ему в руки. Ноа тепло улыбнулся:

– Ужасно мило с вашей стороны. Спасибо.

– Если вы голодны, – продолжала она, – я могла бы поджарить кукурузу или что-то в этом роде.

– Нет, спасибо. Но пиво – это очень кстати, – кивнул он, пытаясь закрыть дверь. – Спокойной ночи.

28
{"b":"9915","o":1}