Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Но неужели для того, чтобы у меня открылись глаза, мне нужно было влюбиться в Игнатьева?!

С того самого дня, когда мы повезли в клинику Криса, с той самой ночи, которую я провела с Игнатьевым в его доме, — что от меня осталось, от той прежней Яны, спокойной и сильной, изредка заводившей волнующие, но ничего не значащие интрижки с понравившимися мне мужчинами… Попалась, просто взяла и попалась! И потеряла самою себя.

Олег Игнатьев лишил меня собственной воли. Мне хотелось быть с ним каждый день, каждую минуту. Я впала в истерическую зависимость от его звонков, от ожидания встреч с ним. Я немного успокаивалась лишь в те дни, когда знала, что он улетел в другой город или страну. Но даже и в эти дни я ожидала от него всего. Он мог позвонить мне прямо из самолета, летящего в Нью-Йорк. Или с какого-нибудь экономического форума, проходящего в Праге. Или среди ночи — из своего отеля в Японии. Он мог радостно и громко закричать в трубку:

— Янка, солнышко, хочу тебя. Люблю.

— Ты откуда звонишь? — спрашивала я, задыхаясь от радости.

— А из зала заседаний!

— Но что же ты говоришь?! Тише! — испуганно ахала я.

— Все равно эти козлы ни черта не понимают!

Иногда красивые молодые люди из фирменного магазина цветов приносили прямо в редакцию целые корзины с розами.

А однажды Игнатьев послал мне в редакцию факс. Секретарша шефа Людочка ворвалась ко мне в тот день с покрасневшим лицом, сжимая в руке полоску бумаги.

— Яна, что-то странное, что же это?! Это вам, кажется…

«Я медленно целую тебя всю я начинаю от кончиков твоих пальцев и медленно как ты любишь я целую твои колени потом…» И так далее.

В тексте не было ни одной запятой.

Глаза Людочки сверкали жадным, вожделеющим любопытством:

— Кто-то хулиганит? Это тот, который розы? Я чуть успела перехватить, ведь шеф ждет факса из Москвы!

Краска бросилась мне в лицо.

— Спасибо, Люда… Это придурок какой-то… Идиот! Ты меня спасла.

Людочкино застывшее лицо выражало один немой крик: «Кто это?!»

Все внутри меня клокотало от ярости. Нет, за кого он меня принимает?! Как только Людочка вышла, я бросилась к телефону. Я ни минуты не сомневалась, что через пять минут вся наша редакция, и даже может быть, две-три соседние будут знать о пришедшем мне факсе.

Я позвонила по сотовому телефону Игнатьева и сразу же на него попала.

— Послушай, Олег! Какого черта?! Что ты себе позволяешь?! Я не в ночном борделе работаю! — зло сказала я.

В ответ раздался его веселый смех:

— А как еще заставишь тебя позвонить немедленно? Я тебе это и по телефону сейчас повторю.

— Не вздумай, ненормальный! — крикнула я, не в силах уже справиться с противоречивой радостью, охватившей меня.

— Ты работаешь в настоящем борделе, только не в ночном. Если я захочу, я напечатаю эти слова в твоей газете. Хочешь? Или хочешь, я куплю твою газету со всеми ее потрохами? — весело сказал он.

Он во всем был таким, этот Игнатьев, — непредсказуемым, наглым, щедрым, плюющим на молву и предрассудки. Чем больше я узнавала его, тем сильнее влекло меня в его мир, полный падений, взлетов, невероятных кульбитов и сумасшедших планов. Его масштабы были несопоставимы с системой координат обычных людей. Его рабочим местом был не письменный стол, не редакционный кабинет, не заводской цех, даже не целый город… Ему нужна была вся страна, а может быть, и весь мир…

Он был как наркотик, от которого уже невозможно было оторваться.

А дома медленно, но неотвратимо назревал скандал. Эти мои поздние возвращения, эти внезапные исчезновения с работы средь бела дня, эти ночные звонки, в конце концов — эти розы и таинственное шушуканье за моей спиной в редакционных коридорах — не могли не бросаться в глаза Фариту. Ведь мы прожили вместе много лет и знали друг друга прекрасно. Он не мог не понять, что я в кого-то влюбилась.

Муж следил за мной пристальным внимательным взглядом охотника, сторожащего добычу на звериной тропе.

Хотя внешне все звучало вполне благопристойно. Известный бизнесмен и политик предлагал его жене престижную должность — возглавить его пресс-службу. Но я медлила, не решаясь принять предложение господина Игнатьева. Для меня это означало одно — окончательно и бесповоротно запутаться в его сетях.

Один лишь Крис радовал всех.

Прошел только еще месяц после той тяжелой операции, а он уже вновь был здоров, весел, необыкновенно силен и совершенно счастлив. Он снова был в своем доме, рядом со своими любимыми людьми. Замечал ли он, что его дом дал трещину, с каждым днем становящуюся все шире и шире?

… И вот теперь я сидела в ожидании планерки и смотрела в огромное, во всю стену окно с высоты восьмого этажа: на тающие в голубой дымке купола и башни Кремля, на плавный изгиб ярко-синей реки, покрытой солнечными всплесками.

Мне хотелось только одного — позвонить Олегу. И хотя мы расстались только вчера, мне вновь нужно было видеть его. Я с ненавистью посмотрела на старый, потрескавшийся, побывавший во многих редакционных передрягах телефонный аппарат.

Телефон зазвонил, и я медленно подняла трубку.

Веселый, громкий, рокочущий голос Игнатьева окатил меня восторженной радостью:

— Так и будем по конурам сидеть, солнышко?! Поехали-ка на природу! И Криса возьмем. У меня есть для вас сюрприз.

Мне с трудом удалось уговорить его подождать до конца планерки.

Планерка прошла как в тумане. Я видела только раскрывающиеся рты, говорящие что-то совершенно несущественное. Несколько раз я что-то говорила невпопад, но и это совершенно не трогало меня. К концу этого нуднейшего собрания я уже с трудом сдерживала себя, чтобы не вскочить и не выбежать вон.

Когда наконец нас отпустили, я ураганом ворвалась в свой кабинет, схватила пальто и торопливо засунула в сумочку диктофон.

— Куда ты, Яна? — удивленно спросила Рита, заведующая экономическим отделом и соседка по кабинету.

— На интервью… — невнятно буркнула я: это было первое, что пришло в голову.

Рита задумчиво посмотрела на ее стол. Там лежали батарейки от диктофона. Она встала, подошла к окну и взглянула вниз, на маленькую площадь, где парковались автомобили. Там, у самого края, стояла серебристая, сверкающая на солнце иномарка.

Рита знала, чья это машина. Только вчера по просьбе Главного она принесла ему справку об этом человеке. Для настоящего журналиста не существует тайн.

Я открыла дверцу, прыгнула на переднее сидение и сразу же попала в его сильные объятия. Своей тяжелой рукой он взлохматил мне волосы и поцеловал в губы долгим и властным поцелуем. Я отбивалась:

— Нас же увидят! Но зачем здесь?!

— Плевать! Я же люблю тебя! — в его синих глазах плясали чертенята.

И тут только я заметила на заднем сидении белую бультерьершу с черным ухом. Собачка радостно била хвостом по дивану.

— Я решил и Криса порадовать сегодня. Вот невесту ему привез! Это и есть мой сюрприз. Хороший? — Олег улыбался, и в этой улыбке было что-то по-детски наивное.

— Хороший, — улыбнулась я.

— Ну так едем на Голубое озеро! Может искупаемся?

— Но ведь сколько снега, смотри! Даже в городе не проехать…

— Солнышко, ты разве не знаешь, что на Голубое озеро каждый день ездят поплавать наши ханы и баи? Так что не волнуйся, уж там-то дорога в порядке! Это тебе не на Квартал ехать!

Игнатьев оказался прав как всегда. Прекрасная ровная дорога до самого озера была тщательно вычищена и выровнена.

Только приблизившись к машине и учуяв белую бультерьершу, Крис совершенно одурел от восторга, и всю дорогу я удерживала его с превеликим трудом.

— Ты знаешь, я тоже как Крис. Совсем из-за тебя с ума сошел. — Олег гнал машину по ослепительно-белой колее и весело косился на меня. — Я отменил сегодня важную встречу. Просто посмотрел в окно и сказал себе: «Хочу в лес с Янкой!» Что-то надо с этим делать. Выходи за меня замуж!

27
{"b":"99149","o":1}