– Да, понятно. Я позвоню вам завтра.

Он удовлетворенно хмыкнул и положил трубку. Фрэнсин повернулась к мужчинам:

– Он настаивает на том, чтобы я привезла всю сумму наличными к нему во Вьентьян. Причем вместе с Сакурой.

– Зачем?

– Чтобы она принесла ему свои извинения в присутствии его людей.

– А потом он вышибет ей мозги? – угрюмо предположил Клэй.

Она долго смотрела на своих друзей.

– Ну, что будем делать?

– Позвольте мне самому отвезти деньги, – предложил Манро.

– Он не отдаст ребенка, пока не увидит Сакуру, – обреченно вздохнула Фрэнсин.

– А что он сказал насчет ребенка? – поинтересовался Клайв.

– Что его многочисленные жены ухаживают за ним, но при этом высказал неприкрытые угрозы в его адрес и даже заявил, что бросит его на растерзание бродячим собакам, если я не выполню его условий.

– Если он почувствует, что его пытаются обмануть, он начнет присылать нам отрезанные пальцы мальчика, – грустно уточнил Клэй.

– Но, Клэй, как же я могу привезти в Лаос целый чемодан денег?

– Может быть, он изменит свои требования насчет денег? – неуверенно предположил Манро. – Я вполне допускаю, что он хочет заграбастать всю эту огромную сумму.

– Похоже, что для Джей Хана настали не лучшие времена, – послышался слабый голос Сакуры.

Она стояла на пороге бледная и напряженная. Все мгновенно повернулись к ней и замолчали.

– Ты хочешь сказать, что он терпит поражение в борьбе с коммунистами? – спросила Фрэнсин.

– Не только это. Вьентьян был крупнейшим центром в нелегальной торговле золотом в Юго-Восточной Азии. Но успехи коммунистов в Лаосе и их победа во Вьетнаме нанесли удар по этому бизнесу. Сейчас центр постепенно перемещается в Сингапур, где более безопасно и прибыльно. Скоро Вьентьян падет, и бизнесменам там вообще нечего будет делать. Даже американцы вынуждены будут покинуть этот район.

– Ты хочешь сказать, что он может разориться? – удивилась Фрэнсин.

– Да.

– В таком случае почему бы нам не перевести деньги в Швейцарию или Андорру?

– Джей Хан ничего не знает о банках Швейцарии или Андорры, – спокойно ответила Сакура. – Он боевой генерал, но при этом до конца жизни останется членом дикого племени мео. – Она немного подумала, а потом решительно вскинула голову. – Я должна ехать к нему. Я обманула его и теперь должна извиниться перед ним и его людьми. Таков обычай.

– А что, если он потребует чего-то большего? – встрепенулся Клайв.

– Он всегда может взять то, что пожелает, – пожала плечами Сакура.

– Даже твою жизнь?

– Если я не поеду к нему, он никогда не отпустит моего сына. К сожалению, мне придется смириться с его требованиями.

– А если ему вздумается тебя убить? – спросила Фрэнсин, бледнея от страха.

– Все может быть.

– А как он поступает с партизанами движения Патет-Лао? – вмешался Манро.

Сакура нахмурилась:

– Иногда он расстреливает их на месте, а иногда засовывает в бочки из-под бензина и закапывает живыми.

– Вот-вот, – оживился Клэй. – Теперь представь, что может тебя ожидать.

– Сакура, я не могу снова потерять тебя, – тихо сказала Фрэнсин. – Если понадобится, я заплачу ему даже больше, чем он требует.

Сакура покачала головой:

– Нет, он не возьмет лишних денег. Вы не знаете его дикой натуры. Если я не приеду к нему с извинениями, он убьет моего сына.

– Нам всем придется ехать туда, – решил Манро. – Дело ведь не только в генерале, но также и в. Макфаддене и всей его шайке. Сакура слишком много знает и именно поэтому представляет для них опасность. Думаю, что убрать ее в присутствии трех иностранных граждан им будет намного сложнее.

– Но ее осведомленность может оказаться и чрезвычайно эффективным оружием, – возразил Клайв. – Она ведь может сделать заявление для прессы, в котором подробно изложит «наркозависимость» между ЦРУ и Джей Ханом. А мы оставим это заявление у надежного адвоката и договоримся о том, что, если кто-либо из нас не вернется из Лаоса, адвокат передаст этот материал в прессу вместе с дополнительными подробностями об исчезновении людей. Полагаю, все это нужно доходчиво и заблаговременно объяснить генералу, чтобы у него была возможность подумать и принять правильное решение.

В комнате наступила тишина. Фрэнсин, сидя с закрытыми глазами, думала над предложением Клайва. Неожиданно ей пришла в голову странная мысль, что всю последнюю неделю она жила в каком-то нереальном мире, словно в давно забытом фильме, где в качестве героев выступают наркоторговцы, бандиты, партизаны, агенты ЦРУ и еще черт знает кто. А они все оказались в роли жертв, которых сама судьба свела вместе и теперь требует от них разумных и решительных действий.

– Ну ладно, – наконец нарушила она тишину, – пусть будет так. Мы поедем туда все вместе.

Клэй Манро проснулся мгновенно, как дикий зверь, почуявший опасность. Он бесшумно подошел к балкону и увидел изящную фигуру Сакуры, склонившуюся над перилами.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми?

– Смотрю на огни города, – спокойно ответила девушка, совсем не удивившись его внезапному появлению.

Внизу зазвучала сирена машины «скорой помощи» и засверкали разноцветные огоньки мигалки.

– Который час?

– Пять. Почему ты не спишь?

– Не могу уснуть. Они все еще говорят.

– Фрэнсин и Клайв?

– Да, они проговорили всю ночь.

– Ничего удивительного, они старые друзья и старые любовники. Думаю, им есть что сказать друг другу.

– У меня никогда не будет человека, с которым я могла бы проболтать всю ночь напролет, – вздохнула Сакура, глядя вниз. – Я даже десяти минут не смогла бы заполнить нормальным разговором.

– Ты ошибаешься, Сакура, – постарался успокоить ее Клэй. – Ты прожила такую жизнь, что теперь целый год можешь рассказывать о ней, ни разу не повторяясь.

Она покачала головой:

– Нет, я не могу говорить о своей жизни так, как это делают другие женщины. Иногда мне хочется что-то рассказать о себе, но я не нахожу в себе сил сделать это.

Манро взял ее за руку:

– Отойди от перил, Сакура.

– Почему?

– Потому что они слишком низкие.

– Ты боишься, что я прыгну вниз? – Она грустно улыбнулась. – Как тогда в больнице?

– Но ведь ты действительно хотела прыгнуть, разве нет?

– Возможно.

– Именно поэтому и прощу тебя отойти от перил. – Он еще крепче сжал ее руку, а она накрыла ее ладонью другой руки.

– Ты любишь Фрэнсин, Клэй?

Тот ошарашено посмотрел на нее:

– Ты что, спятила?

– Я имею в виду не секс, а настоящее, глубокое чувство.

– Она платит мне за мою работу, вот и все.

– Нет, Клэй, ты любишь ее, и она знает об этом.

Клэй надолго замолчал, глядя на огни города.

– Ока особенная женщина.

– Я тоже особенная, Клэй.

– В этом нет никаких сомнений, – с улыбкой сказал он.

– Значит, ты на моей стороне?

– Я всегда был на твоей стороне.

– Нет, Клэй, ты всегда поддерживал Фрэнсин.

– Не рассчитывай на то, что я откажусь поддерживать Фрэнсин и перейду на твою сторону, – нахмурился он. – Но она хочет помочь тебе, и здесь я целиком на твоей стороне.

– Ради нее? А я для тебя пустое место?

Клэй нервно передернулся.

– Чего ты добиваешься от меня, Сакура? – наконец сформулировал он вопрос, давно занимавший его мысли.

– Хочу знать, испытываешь ли ты те же чувства, что и я.

– Насчет чего? – спросил он, уже прекрасно зная ответ.

– Иногда твои глаза становятся янтарными, как у льва, – прошептала Сакура, глядя на него. – А когда я встречаюсь с тобой взглядом, мне порой кажется, что ты готов меня проглотить.

– Мне велено не спускать с тебя глаз, – уклончиво ответил он. – Тем более что я никогда не знаю, чего можно от тебя ожидать в следующую минуту.

– А разве это плохо? – Она кокетливо посмотрела на него снизу вверх.

Он с тоской подумал, что, если эта история закончится благополучно, Фрэнсин спрячет ее за непробиваемой стеной богатства и роскоши и он больше никогда ее не увидит.