Быть может, я возрос.
Октябрь 1898
Петербург
НА СОН ГРЯДУЩИЙ
Тебе, царевна сна святого,
Опять мой гимн, опять мой глас, —
Отрада вздоха излитого,
Что нас не раз от смерти спас!
К сребристым тканям риз широких
Я припадаю весь в слезах,
Скрываясь в их тенях глубоких
И в синих сумрачных глазах.
Под темно-золотою сенью
Волос и сильных и благих
Глаза открыты вдохновенью
Небес ночных и вод нагих.
И тают вздохи облегченья.
Развеяв вновь епитрахиль,
Ты усыпила все влеченья
И свеяла дороги пыль.
Между 11 и 14 марта 1899
ПАМЯТИ ВСТРЕЧИ
Она стояла прямо, ясно,
Она была из юных стран,
И жизнью светлой, жизнью страстной
Жил так же лик ее, как стан.
Улыбка зыбилась немая
На бледных и густых устах,
Простую доброту скрывая
За горечью, внушавшей страх.
Пред этой бледной, свежей силой
Зеленых, как вода, очей
Я трепетал, как пред могилой
Моих решений и речей.
Но вскоре я собрался с духом,
Собрал весь пыл безумных дум
И знал, что овладею слухом
Той, чей приветный взор угрюм;
Что сфинкс откликнется на пенье
И странный бред мечты моей,
Почуяв в нем и те виденья,
Что над реками льнули к ней.
Я не любил, но как стремился
Любить: мой дух кипел, творя,
И ждал, чтоб деве он явился,
Как налетевшая заря.
Но снова носится бесцельно
Она по пустошам земли,
Не вняв тому, что так смертельно
И ней мчится из моей дали.
20 сентября 1898
ВОЛНЕНИЯ
Любовь, любовь — гласит преданье…
Тютчев
1
Ждав тебя, я истомился.
С тихой страстью рвался, бился…
Дивен мне казался свет.
Пел я темный, светлый бред.
Широко раскрыв зеницы,
Уносяся за границы
Моря, и равнин, и гор,
Я и руки в ширь простер.
Вольно ветры обвевали,
Грустно липы мне кивали.
Я прошел за грань мечты,
Но и там таилась ты.
2
Я расточал блага своих мечтаний,
Я в тысячи лучей их разбивал.
Построил много радужных я зданий —
И ветер жизни в прах их развевал.
Теперь я слышу внятно — отовсюду
Стекаются былые чудеса
К живому, истому, земному чуду:
Все ближе, ближе плещут голоса.
3
Из великой страны, из глубокого сна
Возникают новые думы.
И уж новая даль мне все боле ясна,
Взволновалися юные шумы.
Ты встаешь надо мной, о высокая тень —
И играют сильные очи:
В них и смелый огонь, и свободная лень,
День открытый, и влажные ночи.
4
К чему эти новые смуты?
И так я измучен душой.
Уста неподвижно сомкнуты:
В груди — бездыханный покой.
Но все обаятельней зовы,
И жизнь за порогом молчит.
Уста неподвижно суровы,
И мысль однозвучно звучит.
5
Нет, один я — не все мирозданье…
Выйди, мой воплощенный двойник!
На распутьи земного скитанья
Предо мной он, как вызов, возник.
Мой противник, мой друг драгоценный,
Он восстанет, а я покорю
И вкушу с ним от влаги блаженной:
С ним борясь, чтоб ожить, я сгорю.
О, доколе ж борьба будет длиться —
Колебаться, сменясь торжеством?
Где мне знать?.. Но земля шевелится,
А один — я в пространстве пустом.
Между 2 и 13 февралем 1899
ПРИЗНАКИ
Я знаю — что бы мне ни снилось,
Все сообщится наяву,
Когда давно оно сроднилось
С чем я и стражду, и живу.
Давно я видел эти руки,
Движенья тела и очей.
Давно и смеха слышал звуки,
Но ныне он еще звончей.
Но лишь о том ли я мечтаю —
И оправдает ли она,
Что бодро в ней предначертаю?
Все ль обоймет ее волна?
Ужель, о дивная дриада,
Тобою все мне суждено —
Утеха мысленного взгляда
И буйной юности вино?
Между 2 и 13 февралем 1899
ДАВНО И НЫНЕ
На утре далекого года,
На утре забытого дня
По логу бродил я… природа
Дремала, чело преклоня.
Неверные тучки носились
По сладостным волнам небес.
И легким дождем оросились
И травы, и ясеней лес.
Едва вспоминал я о ночи:
В том логе я, мнилось, рожден.
И все расширялися очи.
А свет уж лился в полуден.
И вдруг все кусты присмирели:
Их сумрак зеленый уснул.
И жалобный звук протянул
Неведомо кто на свирели.
И дрогнуло сердце невольно.
И тихо так звук возрастал.
Так вкрадчиво он и так больно
В мой трепетный слух долетал.
Пустился бежать я тревожно
На звук по откосу холма.
И небо яснело не ложно,
А в сердце сбиралася тьма.
Тропа все вилась и дрожала,
И даль устремлялась в листву.
В ушах непрестанно жужжало,
Свирель заливалась: зову!
И то она в воздухе билась,
То вся приникала к земле.
На легкие плески дробилась,
Качалась на тонком стебле.
То снова вставала, впивалась
Лукавой и смелой змеей,
И в звонкую даль изливалась,
Влекла огневою струёй.
Стремился мне ветер навстречу.
К ногам тень от рощи легла.
Ужели на звук не отвечу?
Ответишь — она не лгала!
Так роща мне внятно шептала…
Я стал и шепнул: прогляни!
И песня повсюду витала,
И жило два ока в тени.
В тени, где ветвистые дубы,
Где влага лесов залегла —
Из тьмы непроглядной дупла
Глядели те очи и губы.
………………
Февраль 1899
СЛОВО ЗАКЛЯТИЯ[10]
Кругом стеснились камней громады.
Под нами мутный проток урчит.
Сырые своды, в дворах — засады,
Но дух — властитель мой — не молчит.
И против злого
Я знаю слово.
Куда ни взглянешь — нагие степи
И стаи хищные карих птиц.
От наших сил лишь клочки отрепий,
И перед небом мы пали ниц.
Что делать, девушка, чтоб не сгинуть
Иль смолкнуть пред ведьмой, злой судьбой?
Шепну ей слово, мой зов на бой:
Твой род я знаю
И проклинаю!
В глуши лесов, по тропе безвестной
С тобой идем мы, и сумрак нем.
Ужель безответны и чужды всем?
Дохни лишь слово:
Им нет покрова.
О слово вещее, слово — сила,
О мысли членораздельный звук!
Ты всю вселенную допросило.
Познанье — мощь наших слабых рук.
Из тьмы былого
Спасло нас слово.
НА ДРУГОЕ УТРО
Резво вихрятся дымы над белыми крышами.
Я внимаю их песне, все ими томимый.
И все утро плывут они, мне только слышимы, —
Дымы, дымы!
Накануне был пир, упоение младости
— Все плывут предо мной, все плывут небеса —
Были чудные речи, и жгучие сладости,
И созвучия без конца…
Мне друзья повстречались в моем одиночестве.
Я беззвучно приветствовал странный союз.
Но отрада была только в смутном пророчестве:
Навсегда им упьюсь.
Наконец все смутилось в безумном веселии:
Голоса были дики, разнузданы речи.
Что за бред роковой после вдумчивой келий —
Эти темные встречи…
Здравствуй, бледное утро в простых одеяниях,
Вейтесь, вольно мечтательны, дымы седые!
Я пред вами во прахе, в немых покаяниях:
Нет, не мы, а вы — молодые.
Январь 1899
