– Но я не…

– Конечно, ты не понимаешь! Но все равно, окажи мне эту маленькую услугу! Иначе я не смогу жить спокойно. Я сойду с ума! Пожалуйста! Потом я все тебе объясню, обещаю. Я…

Глядя в ее запрокинутое лицо, искаженное мукой, в ее пылающие глаза, он развел ее руки.

– Я обещал, что сделаю для тебя все. Но тут… Ведь ты даже не говоришь, что именно я должен узнать. Чего ты ищешь? Кого? Не знаю, позволят ли мне с ними говорить…

– Это не обязательно! Только скажи мне, есть ли среди них человек с серыми глазами, очень светлыми, как… как серебро. Еще у него шрам на правом виске…

Мариса вернулась в душную гостиную, полную людей, усиленно обмахиваясь веером. Не прошло и секунды, как перед ней вырос Педро.

– Вы ни разу за весь вечер не танцевали со мной. – Блеск его черных глаз сводил на нет любезность тона. – Впрочем, вы имеете такой ошеломляющий успех среди мужчин, что я должен поздравить себя, застав вас одну. Здешние музыканты только начали осваивать вальсы, а вы, помнится, большая мастерица вальса. Не преподать ли им урок?

Не дожидаясь ответа, он положил руку ей на талию и завладел ее холодной рукой. Она знала, что все женщины смотрят на них. Педро слишком сильно прижал ее к себе, почти прикасаясь губами к завиткам волос у нее на виске.

– Пожалуйста, не так быстро! У меня и так кружится голова!

– Тогда почему вы не падаете? Куда исчез ваш преданный капитанишка? Я видел, как вы вдвоем улизнули в сад.

– Мы поссорились. Кстати, из-за вас. Но он действительно предан мне и вернется, когда остынет, чтобы проводить меня домой.

– Домой? Где это? У вас свой домик?

– Келья в монастыре. Сестры позволяют мне выходить и возвращаться. Вы разочарованы? Ожидали чего-то другого?

– Монастырь!.. Впрочем, я припоминаю, что у вас давняя привычка сбегать из монастырей. Вы слишком долго оставляли меня с носом. Я хочу вас…

– И выставляете это напоказ! Опомнитесь, сеньор! – сердито прошипела она.

– Сеньор? По-моему, нам пора обращаться друг к другу запросто. Знайте, я собираюсь овладеть вами. Я устал от уловок и исчезновений. Вы не девица и вполне опытны. Довольно со мной играть!

– Собираетесь изнасиловать меня прямо здесь, у всех на виду? – Видя, как сверкают его глаза, она прыснула, хотя это не предвещало ей ничего хорошего. – Вы забываете, Педро, что в обмен на мою… благодарность вы кое-что мне обещали. Кажется, вы именно так изволили выразиться?

Он зловеще откинул голову, как змея перед укусом.

– Месть за нас обоих – вот что я обещал. И ты это получишь, шлюшка!

Она ответила на это улыбкой. Уголки ее рта дрожали от усилия, но он был вне себя и ничего не замечал.

– Шлюхи стараются заранее заручиться платой. Вам бы следовало это знать, полковник Ортега.

– Сегодня! – прорычал он.

– Нет, только когда буду готова я сама, так и знайте. Мое тело принадлежит мне, и я отдаю его кому захочу и когда захочу.

– А я вам говорю…

Она уперлась обеими руками ему в грудь и оттолкнула:

– Довольно! Клянусь, я сейчас упаду от усталости и головокружения. Губернатор!

Он был вынужден отпустить ее. Она порхнула к губернатору, наблюдавшему за ними с вопросительной усмешкой.

– Спасите, сударь! Довольно с меня танцев! Полковник только и делает, что спорит со мной. Мы с вами старые спорщики, не так ли, Педро? Он считает, что я слишком дерзка, что со всеми вожу знакомство, но ведь это не так? – Она надула губы и взяла губернатора под руку. – Добравшись сюда, дядя, наверное, навечно заточит меня в монастырь, так почему бы мне пока не повеселиться вволю? Вы согласны? И потом… – Она с улыбкой оглянулась на Педро, пытавшегося напустить на себя безразличный вид. – Вы, господа, наверняка торопитесь приступить к серьезному разговору. Впрочем, должна признаться, что умираю от любопытства. Как вы поступите с пойманными американос?

Роковые слова были произнесены. Пусть Педро выкладывает все как на духу. Она переводила взгляд с одного на другого, расширив глаза, словно испытывала вполне невинное женское любопытство. Со стороны ее можно было принять за глупую красотку, привыкшую к бессмысленному щебетанию. Но это была только хрупкая внешняя оболочка, грозившая каждую минуту разрушиться. Ожидание становилось невыносимым. Где Фернандо? Скорее бы сбежать отсюда, чтобы остаться наедине со своими раздумьями и вопросами…

– Дорогая! – Губернатор Элгизабаль отечески похлопал ее по руке. – Зачем вам выслушивать такие неприятные вещи? Увы, их придется подвергнуть примерному наказанию.

– Все они подписались под собственными признаниями. Их вина не вызывает сомнений. – Педро взирал на нее со зловещим оскалом. – Конечно, вы наверняка так же мягкосердечны, как большинство женщин, но извольте понять, что здесь речь идет не только о сознательном нарушении нашей границы и воровстве. Один из них – упрямый дьявол, чье упрямство, однако, удалось сломить, – признался в гораздо худших преступлениях. Шпионаж! Знаете ли вы, с какой жадностью поглядывает в эту сторону правительство Соединенных Штатов? Но и это еще не все… – Он уперся в нее взглядом и с удовлетворением удостоверился, что она закусила губу. Тогда он понизил голос и замурлыкал, совсем как Инес, обращаясь к ней одной. – Существуют такие преступления, особенно направленные против наших женщин, которых не сможет стерпеть ни один благородный испанец. Уверен, на суде его превосходительство защитит доброе имя невиновных.

– Послушайте… Ортега! – Видя мертвенную бледность Марисы, губернатор покровительственно обвил рукой ее талию, переводя взгляд с нее на Педро. – Что это за речи? Разве они предназначены для светской гостиной, тем более для дамских ушей? К тому же, – добавил он ворчливо, – вы еще не рассказывали мне об этих показаниях. Разве я не должен ознакомиться со всеми документами, прежде чем негодяи предстанут перед судом? Вам нехорошо, дорогая? Вы слишком усердно танцевали! Да еще жара…

– Прошу прощения, – отчеканил Педро. – Ваше превосходительство, донья Мариса… Боюсь, мои непродуманные речи – результат длительной солдатской службы; к несчастью, я отвык от общества таких очаровательных дам, как сеньорита. Могу ли я загладить свою вину и проводить вас домой? Или в сад, подышать свежим воздухом?