– Пап!

Зак выскочил из кровати и помчался вниз. Кайла стояла в коридоре и тряслась от страха. В руках она держала письмо. Он забрал у нее письмо в тот самый момент, когда Оливия вышла из комнаты.

– Кайла, что случилось? – спросила Оливия. – В чем дело?

Кайла указала на письмо:

– Оно… оно торчало из-под входной двери. На белом листке бумаги было напечатано:

«Кайла, если ты не откажешься от конкурса, я превращу твою жизнь в ад».

Ярость мгновенно охватила Зака, и он чуть было не ударил кулаком по стене. Он передал письмо Оливии и попытался успокоиться.

– Что это значит? – спросила Кайла. Глаза девочки наполнились слезами. – Что они со мной сделают?

– Никто ничего с тобой не сделает, – сказал он. Зак хотел успокоить дочь, внушить ей, что нечего бояться. Тем более что через неделю они переедут и начнут все сначала в новом месте, но он побоялся, что Кайла спросит про Оливию. Поедет ли она с ними? А он не знал, что на это ответить.

– Я не позволю никому тебя обидеть, – заверил ее Зак, пряча конверт в карман. – Более того, как твой отец, я разрешаю тебе сегодня не ходить в школу.

Кайла подпрыгнула на месте от радости:

– Правда?!

Просто удивительно, как легко обрадовать маленькую девочку, подумал Зак.

Ярость кипела в нем по мере того, как к нему приходило осознание той опасности, что грозила сейчас дочери. «Черт, – подумал он. – Что же я упустил?»

– Кайла, с тобой все в порядке? – спросил он. Она кивнула:

– Я до смерти напугана, но со мной все в порядке. Уверена, это сделала чокнутая Дини. Или Брианна. А уж с ними я справлюсь. Хотя, может быть, не с Дини. Она меня на целую голову выше.

– Я пойду в кабинет, мне нужно подумать, – сказал Зак.

Они явно что-то упустили. «Но что?» – размышлял он, глядя в окно.

– Кайла, ты хочешь есть? – спросила Оливия дочку, поднимающуюся по лестнице. – Я могу приготовить блины или яичницу.

– Нет, спасибо, – ответила девочка. – Я спустилась вниз и выпила стакан сока, прежде чем заметила это письмо.

Оливия взглянула на большие часы, стоявшие у стены. Не было еще и шести часов. Снаружи все еще было темно. Кайла обычно вставала не раньше семи.

– А почему ты встала так рано? – спросила Оливия. – Волнуешься по поводу завтрашнего вечера?

– И сегодняшнего, – добавила девочка. – Что, если я провалю репетицию? Что, если не запомню, куда уходить со сцены, или собьюсь во время выступления? Сесили сказала, что мне нужно почаще смотреть в зал, а не просто пялиться все время в листок с текстом.

– Хороший совет, – сказала Оливия. – Ты можешь поднимать глаза после каждого абзаца. Или отмечать пальцем, где остановилась. Я когда-то именно так и делала.

– Классная идея! – воскликнула Кайла. – Пойду потренируюсь, хорошо? Я так рада, что у меня впереди целый день, да еще и завтра. – Девочка быстро поднялась по ступенькам, казалось, от возбуждения она забыла обо всех страхах.

Зак вышел из своего кабинета.

– Нам нельзя выпускать ее из виду, пока не закончится конкурс, – сказал он. – Если мы будем рядом, с ней ничего не случится.

Оливия кивнула.

– Пойду сделаю кофе и принесу тебе чашку.

– Спасибо, – сказал он, вновь исчезая в кабинете.

Оливия взяла фильтр из шкафчика и заметила, что забыла выбросить грязный, который использовала вчера. Но рука ее застыла над мусорным ведром, потому что там она увидела нечто, от чего кровь застыла в жилах.

Смятые листы бумаги. С различными вариантами того, что было напечатано в письме, которое Кайла нашла десять минут назад.

«Эй, неудачница. Откажись от конкурса, не то я превращу твою жизнь в ад».

«Кайла Арчер, выйди из конкурса, не то ты умрешь».

Оливия закрыла глаза, пытаясь спрятаться от навалившейся на нее правды. Кайла сама напечатала записку, просунула ее под дверь, а затем «нашла» ее. И позвала на помощь отца.

Это объясняло тот факт, что разрешение не ходить в школу так быстро ее успокоило. Ведь никакой опасности не было.

– Лив?

Она обернулась. На пороге кухни стоял Зак, в его глазах читался вопрос. Господи, как же он, наверное, переживает.

– С тобой все в порядке? – спросил он. – Я тебя три раза звал, прежде чем ты услышала.

Она глубоко вздохнула.

– Вот что я нашла в мусорном ведре под раковиной, – сказала она, передавая ему листки бумаги.

На лице Зака сначала отразилось непонимание, а потом полное осознание происходящего. Он досчитал до десяти, вышел из комнаты и влетел вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Оливия шла следом.

Он постучал и ворвался в комнату. Кайла стояла перед большим зеркалом, держа щетку для волос, как микрофон.

– Вот что мама нашла в мусорном ведре, – сказал он, с трудом сдерживая гнев. – Объяснись.

– А что это? – спросила Кайла, беря листки у него из рук. – Что это?.. – повторила девочка, прочитав их.

– Это мы и хотели узнать, – сказал Зак. – Похоже на черновики. Словно ты сделала несколько вариантов, пока не добилась нужного результата.

– Что?! – воскликнула Кайла, переводя взгляд с Зака на Оливию и обратно, словно не понимая, о чем они говорят. В следующее мгновение ее недоумение сменилось злостью. – Погодите-ка, вы что, хотите сказать, что я это написала? И то письмо, которое нашла под дверью?

– Так все и выглядит, – сказал Зак. – Именно это я и хочу сказать.

– Но я этого не делала! – закричала Кайла. – Я их не писала!

– Ты смотришь мне в лицо и говоришь, что ты не писала этих писем? – спросил Зак.

– Да! – закричала девочка. По ее щекам текли слезы. Зак сел на кровать.

– Я не знаю, что думать. Чему верить. Мог кто-то проникнуть ночью в дом и оставить улики, указывающие на Кайлу, а затем подложить письмо под дверь? – спросил он Оливию.

– Это похоже на прочие происшествия, – сказала она. – Кто-то же проник в дом Абернети и оставил этого дохлого крота на подушке Евы.

– И это была не я! – закричала Кайла.

– Хорошо, дорогая, – сказал Зак. – Я увидел эти записки, которые Оливия нашла в мусорном ведре, и испугался. На мгновение я подумал о самом худшем, но я ошибался.

– Самое страшное, что кто-то проник в дом, – сказал Кайла. – Пока мы спали, кто-то бродил по нашему дому. Нам еще повезло, что мы до сих пор живы.