Поскольку наш перцептивный аппарат сильно отличается от «прожектора» или иного источника света, направленного всегда на какую-то часть внешнего поля, «темное море осознания» — Реальность вовне — постоянно ускользает от нас, скрываясь в потоке самоотражений и созданных нами галлюцинаций. Чтобы воспринять миры второго внимания и войти с ними в энергетический контакт, сновидящему надо победить «толпу призраков». Разумеется, все они — наши собственные порождения, но питаются энергией бессознательного, привыкшей бесконтрольно буйствовать, выражая архетипические формы или другой вытесненный материал.

И это не только и не столько проблема контроля. Психоэнергетическое поле отдельного осознания, однажды выделившего себя из космической «Пустоты», изначально следует перцептивной и «физической» логике расчленения. Аналитический импульс стремится разделять внутренний мир на части всякий раз, когда в нем оформляется содержание, в чем-то не согласующееся с другим содержанием. Даже в случае исключительного самоконтроля мы автоматически исходим из одной точки, одного психического локуса, где решили «поместить» стержень собственной личности. Значит, функция контроля сводится к согласованию всех остальных, противоречивых в содержательном отношении, периферийных областей психики с контролирующим центром. При этом человек чаще всего пользуется самым «популярным» в его обычной жизни стереотипом «согласования» — подавлением.

В итоге мы получаем типичную и по сути деструктивную картину психического самоконтроля: идеальный контроль — это абсолютное подавление. Большинство адептов, декларирующий само-совершенствование, не осознают, что называют «само-совершенствованием» тот или иной тип само-подавления, вытеснения из себя частей психического поля, которые им «не нравятся» (по идеологическим, этическим, эстетическим либо иным причинам). Эти части, конечно, не исчезают, а просто удаляются туда, где их не потревожит «центральная власть».

Но и без угнетающего давления «контролера» психический мир дробится, поскольку в процессе жизни рождает разнообразные «идеи», каждая из которых заряжена собственным импульсом. Все эти импульсы не могут быть реализованы одновременно и сразу, а потому занимают какую-нибудь отдельную позицию, создавая этим собственную психоэнергетическую формацию. Где-нибудь в стороне эти формации потихоньку живут, эволюционируют, самореализуются в виде бессознательного воображения. Часто они накапливают собственный потенциал, аккумулируют энергию и готовы извергнуть ее в виде образов и чувств. Их наивысшей актуализацией является галлюцинирование. И внимание сновидения предоставляет самые благоприятные условия для подобных актуализаций.

Работа занятого сновидением нагуалиста, который, как всякий исследователь собственного сознания, знает о раздробленности психического мира человека, опирается на другой принцип. Здесь речь идет об усилении внимания, а не о контроле, выражающем себя в подавлении. Объекты (содержания), которые попадают в поле усиленного внимания, трансформируются не потому, что мы требуем от них подчинения. Крайне важно осознавать, что мы от них ничего не требуем. Мы только осознаём — наблюдаем, и при помощи перцептивных сил «пересобираем» их, разбираем посредством не-делания, затем собираем снова. Здесь нет ни оценщика, ни контролера, ни командира, которые постоянно запугивают обнаруженные части, прятавшиеся в бессознательном. Когда обнаруженные содержания, части нашей психики, начинают доверят спокойному «взгляду» внимания, их структуры разворачиваются и всту пают в процесс безупречного осознавания. В конечном итоге они меня ют свой смысл и эмоциональный заряд, что и есть «маленькая транс формация» конкретного участка психоэнергетического поля.

И, наконец, существуют вполне нейтральные перцептивные шабло ны — так сказать, «самоотражения» тоналя, которые функционирую автономно не потому, что избегают подавляющего контроля, а в силу автоматизированности той или иной серии процессов восприятия. Они мешают проникать в новые области перцепции только потому, что, как многие стереотипы, исполняют роль «ловушки» для внимания. Если практик осознает их природу и механизм, такие перцептивные шаблоны становятся ступенькой, от которой сновидец может оттолкнуться при сборке внешних сигналов — и этим принести определенную пользу.

Типичным перцептивным шаблоном, который необходимо осознать и правильно использовать, для сновидящего является «проекция места». О нем непременно надо сказать, ибо этот феномен, во-первых практически всегда предваряет переход сновидящего от внимания сно-видения ко второму вниманию, а во-вторых, создает весьма тонкую иллюзию — перцептивную картинку, убедительно имитирующую второе внимание, внушая тем самым практику, что он уже приступил к сборке внешних сигналов. Переживая «проекцию места», начинающий сновидец может расслабиться, потерять драгоценное время, так и не приложив должное усилие, чтобы попасть в режим второго внимания. Это распространенный случай — насколько я могу судить по известному мне опыту.

Что же такое «проекция места»?

Когда внимание сновидения усиливается и стабилизируется, сновидец время от времени воспринимает одно и то же «место». Это «место» (перцептивное поле) может расширяться, оно обогащается ясными деталями и подробностями, отражая тем самым возрастающую фиксацию воспринимающего аппарата (не за счет энергетического контакта с новыми полями, а благодаря специфической логике галлюцинирующей части тоналя).

Это весьма тонкий момент. Ведь пока у сновидца нет достаточного опыта второго внимания, он путает данное относительно стабильное пространство («проекцию места») с реальным миром энергетических фактов. Разрешить эту проблему помогает опыт активного действия в новом режиме восприятия, вовлекающий различные перцептивно-энергетические паттерны тела сновидения (которые были подробно описаны в предыдущей части книги). Этот целенаправленный опыт делания дает сновидцу невербализуемое знание тела. Однако это знание приходит далеко не сразу. И более всего практику мешает непроизвольное чувство стабильности и гармонии, характерное для «проекции места», иллюзия «достижения цели», которая вызывает успокоение и значительно снижает активность установки восприятия.

Существует ряд формальных признаков, которые помогают более-менее точно определить, с чем мы имеем дело — со стабилизацией и развитием галлюцинаторного поля либо с подлинной реальностью второго внимания. Чтобы охарактеризовать их, надо ответить на следующие вопросы:

(1) Что такое «проекция места»? Как она проявляет себя в опыте сно-видящего? Откуда она возникает?

(2) Чем «проекция места» отличается от мира второго внимания?

«Проекция места» — это совокупность гештальтов (узнаваемых схем), галлюцинируемых тоналем на основе материала памяти, ожидания и воображения. Когда дон Хуан предлагал Карлосу непосредственно перед сновидением вообразить «место силы», аудиторию в его университете, куст дурмана, который тот лично посадил и этим сделал его собственным «растением силы», он предлагал ему простейшую инструкцию по созданию «проекции места».

Если сновидец не производит подобных операций сознательно, «проекция места» возникает стихийно — как результат автоматических ожиданий и ассоциаций.

В абсолютном большинстве случаев сновидения первое, что собирает восприятие, — это проекция места. Сама проекция может быть стандартной или экзотичной, впечатляющей или скучной. Все зависит от темперамента, эмоциональности и настроения практика. Если вы много размышляете о мире неорганических существ, тональ приложит все силы галлюцинирующего аппарата, и вы увидите свою бессознательную фантазию на тему, каким должен быть мир неорганических существ. Подобные видения будоражат сознание сновидца, они являются любопытными продуктами сновидческого творчества, но, на мой взгляд, создают препятствия для реальной психоэнергетической работы.