Клементина взглянула на него, улыбнулась:

– Ну, хорошо. Я – особенная. Я достаточно оригинальна, чтобы произвести фурор. Через пару месяцев я начну свою карьеру здесь, а потом найду продюсера и стремительно взлечу прямо на вершину мира моделей и манекенщиц. А оттуда… кто его знает?

– Именно это я и ожидал услышать, – Коннор поднял бокал, его глаза озорно блеснули. – За честность. И за дьявольский успех. За нас обоих.

Клементина чокнулась с ним и залпом выпила вино. Ей надо немедленно уйти, убежать. Прекратить все отношения сейчас, пока она прежняя Клементина – с одной только целью, с одной только заботой. Но она не могла двинуться с места. Коннор приковывал ее к себе своей энергией, жизнью, которую пробудил в ее душе и о существовании которой она и не подозревала.

– Итак, расскажи мне, – произнесла Клементина, пытаясь отвлечься беседой, – какие у тебя планы? Я имею в виду, после окончания школы.

Коннор выпрямился, выражение лица изменилось, глаза расширились (обольщение исчезло из них), руки жестикулировали в такт словам.

– Ну, я уже говорил тебе раньше, что хочу стать актером. Завтра у меня прослушивание на роль Тони в «Вестсайдской истории» в студии Беадо в Сан-Франциско. Я уже дважды был на пробах, и они постоянно присылают за мной. Думаю, я пройду.

– Это замечательно, Коннор.

– Да, это будет моя первая большая роль. Я несколько раз играл роли без слов, а дублировал столько раз, что трудно сосчитать. Мне страшно нужен этот шанс. А потом я двину в Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Бродвей великолепен, но, по правде говоря, моя цель – Голливуд. Я вижу свет прожекторов, улыбки поклонниц, изображение моего лица на весь экран.

Коннор обвел взглядом зал, потом посмотрел на Клементину.

– Знаешь, у меня никогда никого не было, – сказал он более спокойным тоном. – Я хочу сказать, только мама. Но ее больше интересовали мужики, а не сын-подросток. Поэтому если я добьюсь своего, я заполучу весь мир, не так ли?

Клементина кивнула. У нее просто в голове не укладывалось, что двое людей, до сих пор не общавшихся друг с другом, могли вырасти с совершенно одинаковыми стремлениями и мечтами. Решимость настолько переполняла Коннора, что Клементина почти наяву видела, как она сжигает его.

– Прежде, чем вы успеете сказать «раз», молодая леди, я стану звездой.

Клементина потянулась к нему и крепко сжала руку.

– Я совершенно точно знаю, что ты чувствуешь.

Прикосновение обожгло обоих как огнем. Потеряв бдительность, Клементина заглянула в глаза Коннору, и сразу же последние остатки ее воли растворились в его энергии и властности. Зрачки Коннора расширились, в них не осталось ни малейшего намека на веселье. Оплатив счет и взяв Клементину за руку, он быстро повел ее к своей машине.

До этого момента Клементина не могла представить, что будет находиться там, где сидела сейчас, готовая сделать то, что они с Коннором собираются сделать. Она знала его меньше двенадцати часов, а казалось, что прошла целая жизнь. Коннор понимал все ее чувства, мысли, стремления и надежды.

Отель, в котором они остановились, управлялся по принципу почасовой оплаты. Как и многие другие, они записались под именами «мистер и миссис Смит». Клементина не раз слышала о людях, поступающих так, и всегда считала их просто «дешевкой», уступающей животным инстинктам. Но, скорей всего, все остальные «мистеры и миссис Смит» были в таком же положении, что и они с. Коннором, – слишком молоды, чтобы иметь собственный угол, но настолько увлечены и влюблены, что, казалось, сойдут с ума, если сию минуту не будут вместе.

Комната располагалась на втором этаже, прямо за неоновой вывеской отеля, поэтому мерцающие отблески падали сквозь шторы прямо на кровать. На полу лежал оранжевый с коричневым орнаментом ковер. Покрывало на кровати тоже было коричнево-оранжевым и в пятнах. Кнопки телевизора были вывернуты, словно ни одна программа ни по одному каналу не стоила внимания постояльцев.

Коннор закрыл дверь и прошел мимо Клементины к кровати. Он сел и стал снимать туфли. Затем, сняв носки, он взглянул на девушку, застывшую возле двери.

– Мы можем не заниматься любовью прямо сейчас, – сказал он, – я подожду.

Глаза Клементины наполнились слезами. Она была возбуждена и испугана до ужаса, уверенная в себе и одновременно растерянная. Уставившись на ковер, так чтобы и краем глаза не видеть раздевающегося Коннора, Клементина подняла голову, услышав его последние слова. Глаза Коннора были нежными, казалось, ничего не выражавшими, но за этим вставало безграничное желание, желание ее, Клементины. Она всегда думала о своей красоте лишь как о средстве, чтобы добиться славы. Но сознание, что Коннор хочет ее, заставило Клементину впервые в жизни почувствовать себя прекрасной. Его завораживающий взгляд придал ей силы и уверенность, и когда он протянул к ней руки, Клементина подошла к кровати и опустилась рядом с ним.

– Ты можешь мне не верить, – прошептала она, – но я еще ни с кем не была.

Коннор встал и подошел к окну. Внизу на автостоянке кипела жизнь. Уезжали и приезжали парочки. Прощались, подмигивая друг другу светом фар.

– Почему? Я верю тебе, – не оборачиваясь, сказал он. – Я знаю тебя, Клементина. Ты изображаешь гордую, сильную, всезнающую девицу, но внутри ты маленькая и робкая, как испуганный заяц.

Сцепив на коленях руки, Клементина внимательно изучала свои ногти, как всегда безукоризненно обработанные и покрытые лаком. Откуда он так много знает? Как мог отыскаться человек, идеально подходивший для нее? Фантастика, но все происходило как в сказочных мечтах, о которых постоянно болтала Меган. И вот одна из них превратилась в реальность.

– Ты хочешь быть со мной? – спросил Коннор, по-прежнему стоя к ней спиной.

Голос его немного дрожал. Это была единственная трещина в защищающей его стальной броне. И неожиданно Клементина нашла ответ. Он нужен ей. Возможно, больше всего в жизни ей нужен сейчас именно Коннор. Клементина подошла и прижалась щекой к его спине.

– Я хочу тебя, Коннор.

Резко повернувшись, он притянул ее к себе. Обоих охватила дрожь, и они крепко прижались друг к другу, как будто недостаточно сильные объятия разлучат их навечно. Крепко обняв Клементину, Коннор повел ее к постели. Отблески неоновой рекламы красным светом играли на лицах. Коннор приподнял подбородок девушки.

– Ты не подумаешь, что я сумасшедший, если я скажу, что люблю тебя? – прошептал он.

Клементина ответила нежным поцелуем. Их первый поцелуй был похож на крылья бабочки, легко касающиеся цветка, и напоминал сладкий, восхитительный запах нектара. Клементина почувствовала, как выстроенная вокруг нее защита, когда она старалась показаться сильной и бесстрашной, сходит как ненужная кожа. Рядом с Коннором она могла быть просто Клементиной, не больше и не меньше.

– Я посчитала бы тебя ненормальным, если бы ты сказал, что не любишь меня.

Они снова поцеловались. Пальцы Коннора скользнули по ее шее вниз к груди. Облегающий свитер легко сполз с плеч Клементины, и Коннор прижался к ее телу. Задыхаясь от счастья, Клементина увлекла его на кровать. Никогда в жизни она не была столь уверена в своем поступке, как сейчас.

Пока Коннор был на прослушивании, его мать и Клементина ожидали результатов в двухкомнатном домишке Дугласов в восточной части Саусалито. Вообще-то, Клементина должна была встретиться с консультантом по демонстрации одежды и договориться об осенней премьере мод, но она так нервничала, что не могла ни на чем сосредоточиться. Поэтому отменила назначенную встречу до следующего утра.

Клементина все еще никак не могла поверить, что прошел только один день после их встречи с Коннором. Казалось, они знакомы много лет, чуть ли не целую жизнь. Она была уверена, что знает о нем все. Его мечты были и ее мечтами, а тело Коннора так точно соответствовало ее изгибам и выпуклостям, что, казалось, они составляли единое целое. Коннор не торопил ее. Он был очень нежным и внимательным, легко касаясь ее тела, целуя, поглаживая, пока полный восторг не захватил Клементину. А когда он, в конце концов, овладел ею, прильнув, закрыв глаза и прижав к уху губы, шептавшие ее имя, Клементина очутилась на верху блаженства. Она лишь сожалела, что они потеряли так много времени за те годы, когда не были знакомы.