– Путь, который вижу я, – это планирование всех сфер жизни страны. Экономисты должны управлять всеми аспектами нашей жизни, хотя мы даже не догадываемся об этом. Задумайтесь – они диктуют, как высоко может зайти инфляция, не вызывая повышения процентных ставок, определяют, насколько прилично мы живем. В какой-то степени, контролируют снабжение и цены, снижение и повышение спроса. Решают, кто может позволить себе приобретать дома, насколько можно поднять цены на услуги, сколько может продлиться снижение цен и спроса на товар, как поднимется уровень жизни и насколько прибыльна та или иная компания. Власть, которой они обладают, невероятна и пока что неизвестна. Я хочу стать частью их системы. Я умна, энергична, напориста и хочу посвятить все, чем обладаю, сначала факультету, а позже – своей карьере.

Алекс вернулась к действительности, к комнате, где декан по-прежнему молча наблюдал за ней. Она поставила чашку и спокойно положила руки на колени, хотя внутри все еще бушевала энергия. Затем добавила: – мистер Торнби, я смогу внести самый ценный вклад в деятельность факультета бизнеса, какой только был когда-либо в Беркли.

Венделл Торнби откинулся на спинку стула, и Алекс показалось, что на его лице мелькнула улыбка.

– Я вижу, Вы унаследовали энергию и жизнелюбие Вашего отца. Расскажите мне еще что-нибудь, Александра.

И Алекс говорила без перерыва еще полтора часа.

Меган научилась поворачивать голову так, что Алекс и Клементина по-прежнему были уверены, что она слушает их, но не могли видеть выражение ее глаз. Так ей было легче, не приходилось пытаться изображать блеск и возбуждение, которые сверкали в глазах подруг. И она могла видеть других учащихся, идущих в кафе или на занятия.

Она слышала щебетание подруг, голоса их были высокими и нервными, как у учениц начальной школы, обсуждавших мальчика, просто подмигнувшего им. Меган отвлеклась от их жужжания. Последний учебный год в школе подходил к концу. Осталось только четыре месяца, и Алекс с Клементиной с нетерпением ожидали, чтобы он кончился как можно быстрее. Алекс приняли в Беркли. Спустя две недели после собеседования она получила письмо с известием о приеме. Клементина строила планы о карьере профессиональной фотомодели, вдохновленная своим успешным дебютом и контрактом с «Сакс Авеню». Еще у нее была возможность подписать контракт с агентством где-то на востоке страны. С подобными планами неужели ей нужен остаток какого-то ничтожного учебного года в старой школе?

А вот Меган не хотела оставлять школу. Из-за Тони десятый класс пролетел совершенно незаметно. Одиннадцатый представлял какие-то неясные очертания, лишенные всяких мыслей и чувств. Сейчас она наконец-то вновь обрела любовь к жизни и готова наслаждаться тем, что было лучшим годом ее жизни. А две ее лучшие подруги стремились сделать все возможное, чтобы дни стремительно пронеслись мимо.

Они говорили только о колледже и карьере, и о том, какой будет их жизнь в ближайшие десять лет. А что же сейчас, хотелось спросить ей, именно в данную минуту, а не через десять лет? Как насчет танцев и прогулок, спортивных игр и вечеринок? У Алекс было уже так много свиданий, что они набили оскомину. Кому нужны эти ухажеры, отвечала она каждый раз, когда Меган заводила разговор на подобные темы. Она направляла свою энергию, всю до последней унции, на подготовку к университету и карьере в мире бизнеса. Клементина, «Модель будущего», которая изменит жизнь женщин, стала предметом разговоров в городе. Она уже появилась в нескольких местных каталогах и участвовала в демонстрациях мод. Их ослепительные помыслы оставляли в тени Меган, единственную из них, кто хотел прочной, нормальной, счастливой жизни. Простые удовольствия – дом, муж, семья, отдых с детьми на летних каникулах. Неужели она просит слишком многого? Разве сейчас не ее очередь?

Конечно, подруги понятия не имели о ее переживаниях, а Меган упорно хранила свои чувства при себе. Если бы Алекс поняла, что жизнь проходит мимо, как это было с Меган, она круто остановилась бы, сменила курс и использовала каждую минуту для радости, удовольствий и наслаждения жизнью. А Клементина… Да она даже представить не могла, что Клементину станут волновать такие мелочи, как цветы, прогулки под луной и свидания. Это для подростков, сказала бы она. Но пожелай она подобных развлечений, она рванулась бы вперед точно так же, как и Алекс, не позволяя никому и ничему встать на ее пути.

Меган оперлась подбородком на руку и вздохнула. Она заметила двух учеников десятого класса, проходивших мимо. Всегда можно отличить новичков от старшеклассников даже по тому, как они ходят. Старшеклассники размахивают по сторонам потрепанными учебниками, тетради их кое-как засунуты в книжки, и они шагают будто короли по своим владениям. Новички, болезненно осознающие свое подчиненное положение, прижимают учебники к груди, избирают заброшенные тропинки, чтобы не попадаться на пути выпускников, и на лицах у них такое выражение, как будто они умоляют разрешить им вернуться к чему-то более знакомому и легкому.

Меган обернулась и услышала, как Клементина говорила:

– Я послала свои фотографии Эйлин Форд, Джону Робертсу и в небольшое агентство – «Смайлз Интернешенел». Это было неделю назад. Как ты думаешь, я скоро дождусь ответа?

Алекс засунула в рот конфету:

– Сомневаюсь, Клем, возможно, они даже и не получили твоих фотографий. Ты же знаешь, какая у нас почта. Пройдет неделя, прежде чем письмо попадет в Нью-Йорк.

– Да, думаю, ты права. Бог мой, ожидание действует мне на нервы. Что, если они посмотрят на мои фотографии и посмеются надо мной? Может быть, я совсем не то, что им нужно. Может, они ищут золотистых блондинок или экзотических брюнеток. А я вовсе не такая. Хотя недавно я заметила несколько золотистых прядей в своих волосах. Видишь? Что, если…

Меган закрыла глаза. Резкая боль, как кулаки боксера, начала свои ритмичные удары. Бум, бум, бум. За последние месяцы головные боли очень часто мучили ее. Меган прижала пальцы к вискам, потом помассировала лоб.

Она поразилась, услышав в голосе Клементины нотки неуверенности. Конечно, ее возьмут. Агентство должно быть не в своем уме, если откажется заключить с ней контракт. Она стала любимицей публики в Сан-Франциско, участвовала во всех шоу «Сакс Авеню», работала манекенщицей в нескольких главных универмагах, сотрудничала с местными дизайнерами. Ее решимость и целеустремленность стали легендарными.

А Алекс добилась успеха в Беркли, даже не начав там учиться. О ней уже заговорили, и ежедневно она получала несколько новых проспектов о клубах, которые хотели видеть ее своим членом.

– Меган, ты слышишь меня?

Меган отняла руку от лица и повернулась к подругам:

– Что?

Клементина рассмеялась:

– Я говорю, ты собираешься жить на территории колледжа или будешь мучиться, приезжая каждый день на занятия? Я думаю, тебе лучше жить в общежитии. Избрав профилирующей дисциплиной социологию, ты не встретишь интересных парней. Поверь, Меган, общественная сфера не совсем та работа, которой следует заниматься ни в плане денег, ни в плане мужчин. Я читала в какой-то статье, что в группах, где изучают общественные науки, на тридцать женщин только трое мужчин. Тебе надо записаться в какой-нибудь класс точных наук; если ты хочешь найти поклонника.

– Кстати, – заметила Алекс, – может быть, твои родители раскошелятся на квартиру? Это было бы лучше. Ты сможешь устраивать вечеринки и танцульки до самого рассвета.

Меган слабо улыбнулась:

– Не знаю. Скорей всего, я останусь дома. Так будет легче.

– Ты не хочешь общаться с людьми? – спросила Алекс. – Я определенно буду жить в общежитии. По крайней мере, на первом курсе. Так я быстро привыкну к учебе в университете. Хорошо, если бы ты тоже переселилась в общежитие.

Алекс и Клементина пустились в обсуждения других полезных и нужных для Меган проблем, например, на какие курсы лучше записаться, в какой клуб лучше вступать и т. д. Меган снова отвернулась, стараясь не обращать внимания на боль в голове, пульсирующую в такт голосам подруг.