Старик подбежал и послушно снял специальным ухватиком конфорку с огромной французской газовой плиты, которая работала на манер дровяной, старинной – только на такой можно было приготовить некоторые изысканные блюда. В образовавшееся круглое отверстие, пышущее пламенем, Машков начал высыпать из дыры в пакете белый порошок, который с шипением вспыхивал и превращался в желтоватый дым, уносимый тягой. Игорь Андреевич вскочил с пола и бросился спасать свое сокровище, вытянув руки прямо к пламени. Коротким ударом ноги Машков отбросил его прямо на стол с противнем салата – к баклажановому цвету элегантного костюма добавились разводы майонеза, лепестки зелени и чешуйки моркови. Федор Павлович горестно ахнул, а Телегин взвыл, видя, как в пламени исчезли последние крупинки кокаина и сам опустевший пакет.

– Все! Вы меня убили! За что, гады? Я пять лет работал на вас! Ответите!!! – рыдая, кричал несостоявшийся наркодилер.

– На, утрись, – бросил ему вонючую кухонную тряпку Машков, – и вали отсюда как пришел.

Снова запиликала рация.

– Первый, они сказали, что не могут ждать и зайдут завтра, – доложил охранник с гостиничного входа.

– Ну и хрен с ними, – раздраженно ответил Машков, взглянув в сторону Телегина. – Все, иди, иди, Гарик, нас дела ждут. Да бочком через зал проскочи – не порти гостям аппетит…

Игорь Андреевич плелся по стеклянной трубе, соединяющей «Голден эг» с «Евразией», и с тоской думал, что идет здесь в последний раз, и не потому, что путь в родное казино ему отныне заказан, а потому, что вместе с легким теплым сквозняком его взмокшее лицо холодило дыхание неминуемой смерти…

В кабинете генерального директора гостиницы, то есть хозяина, его ждали с нетерпением. Сам хозяин, бывший секретарь Тбилисского горкома комсомола Гиви Купатадзе, сидел в своем кресле, нервно поигрывая карандашом в толстых пальцах потомка грузинских купцов, а напротив, на роскошном испанском диване, обитом зеленой ласковой кожей, полулежал Реваз Габуния, он же Ладо, самый влиятельный из кавказских московских воров в законе.

– Что-то задерживается твой Гарик, – лениво заметил Ладо. – Я смотрю, ему никакое дело нельзя поручить: ни отмывку для нас наладить, ни сбыт коки, ни просто забрать товар. Старый он, а неумный. Не люблю я с русскими работать. Я тут про них пословицу новую придумал: они так долго запрягают, что забывают, куда ехать собирались, ха-аха!

Гиви угодливо подхихикнул, надув жирные щеки.

– А новый наш кадр надежный? – спросил Реваз.

– Надежней некуда. Троянская кобылка свое дело хорошо знает. Знаешь, сколько я заплатил Армену ростовскому за нее? Месяц выждем, и она заработает на нас как часы, – пообещал Гиви. – Слушай, Ладо, а нужны нам все эти сложности? Одного засылаем, второго – просто «холодная война» какая-то. Вывезли бы вы этого Козыря в лес, дали пару очередей над головой – и казино наше.

– Э-э, Гиви, не те времена. Да и Залимхан еще в силе пока – нельзя нам с ним войну начинать. От него ниточки на самый верх идут.

– Да где тот верх? «Семья» вся на даче сидит, ничего уже не решает…

– «Семья»-то на даче, а вот дальние родственнички еще в городе, – вздохнул Ладо. – Но ничего, скоро нам поле деятельности расчистят. Тебе сделали картинку?

– Проект? Совсем забыл! – всплеснул руками Гиви. – Сейчас покажу.

Он подошел к огромному булевскому комоду – украшению кабинета – и достал из верхнего ящика небольшой планшет. На нем по всем правилам архитектурного искусства были изображены в плане и в перспективе… две «Евразии»: одна существующая, а вторая – новая, как две капли воды похожая на нее, но стоящая на месте казино «Голден эг».

– Вот, – с вожделением вздохнул Гиви, ставя планшет на стул, чтоб корпуса выглядели повыразительнее.

– Неплохо, – оценил Ладо. – Совсем как в Нью-Йорке эти небоскребы-близнецы.

– Да, – согласился Гиви. – Так и задумано. А ты когда там был?

– Никогда, – помрачнел Ладо. – Не пускают меня янки проклятые. Такие деньги давал, да! Письма писали люди уважаемые, а они не дали визу. Ладно, еще не вечер. А как будет выглядеть наше казино? На каком этаже ты его сделаешь?

– На первом, конечно. Здесь останется один ресторан на два корпуса, а в новом здании – казино. В переходе будут движущиеся дорожки, чтоб клиенты не утомлялись. А оформление сам батоно Зураб обещал спроектировать!

– Ну-ну, смотри, чтоб он не переборщил, как всегда. У меня нет таких денег, как у его друга.

– Не беспокойся, Реваз, казино должно окупить себя за полгода, а потом оно начнет работать на нас, то есть я хотел сказать «на вас», – слегка смутился Гиви.

– Если ты все сделаешь правильно и дело принесет хорошие деньги, ты сможешь так говорить, дорогой. А если нет – тебе есть чем ответить. Ведь так? – недобро сузил глаза Ладо. – Ну где твой Гарик? Не запил он там, прощаясь с друзьями, ха-аха?

Гарик появился в дверях как по команде – во всей своей овощной красе. Друзьям впору было рассмеяться, но при виде бледного, перекошенного лица Телегина им стало не до смеха.

– Что случилось? Где товар? – напряженно спросил Гиви.

– Сгорел…

– Что значит – сгорел? Ты же его в холодильнике держал!

– Машков с Козыревым меня застукали. Я же говорил, что нужно кого-нибудь ночью послать.

– Ну это не тебе решать, фраер дешевый, – вступил в разговор Ладо. – Ты отвечал за пакет на сотню, ты его забыл забрать вовремя – тебе и доставать его. Они забрали товар? Может, зайти к ним поговорить по-хорошему?

– Я же говорю, что он сгорел, – чуть не заплакал пятидесятилетний Гарик. – Машков бросил его в печь – какие-то менты отсюда нарисовались, он и скинул его.

– Это небось двое попрошаек из вневедомственной к ним направились, что ко мне пытались пройти, – догадался Гиви. – Я же велел их на улицу проводить.

– Да, мало у тебя порядка, Гиви, – строго поглядел на друга Ладо. – И потом так будет?

– Да я уволю того, кто их пустил в коридор… – потянулся к телефону Купатадзе.

– Потом, – перехватил его руку стальной хваткой Реваз. – Сейчас давай решать более важный вопрос. Ты, Гарик, посиди там в приемной с моими ребятами, а мы с Гиви обсудим, что делать. Да приведи себя в порядок – смотреть противно.