Наконец они остались одни, и Мэгги обняла мужа. Лайт прильнул к ее губам. Когда влюбленные оторвались друг от друга, Мэгги спросила:

– Где мы будем спать, Лайт?

– Я покажу тебе. Там мы с тобой будем совсем одни.

Он еще раз поцеловал ее.

– Мне опять так хорошо, как всегда, когда мы целуемся. И я… я хочу быть с тобой. Ты будешь меня любить этой ночью? – Мэгги теснее прижалась к мужу.

– Столько, сколько тебе захочется, chérie. Лайт погладил жену по голове, а потом обнял ее крепко-крепко и долго стоял неподвижно. Мэгги высвободилась из его объятий.

– Я пойду посмотрю, как там Эли.

– Нет! Останься со мной. – Лайт крепко сжал ее руку.

– Лайт? – Мэгги заглянула мужу в глаза. Он покачал головой:

– Ты ему не нужна, chérie. О нем позаботятся другие.

– Но, Лайт…

– Мы уже давно не были вдвоем. Пойдем скорее в нашу постель.

– Почему ты так говоришь? Тебе не нравится Эли?

– Не надо об этом, радость моя. Утром мы отсюда уходим.

– Но ты же сказал, что мы останемся!

– Не здесь, ma petite. Мы устроим себе жилье и останемся на зиму.

– А здесь нам остаться нельзя?

– В чужом доме – нет, chérie. Я устрою нам собственный. Он будет недалеко.

– Но… Эли и Поль…

– …отправятся своей дорогой. Пойдем, мое сокровище. Мне давно хочется побыть с тобой.

– Ты Эли нравишься. Ты его спас…

– Я спас бы любого.

– Даже Крюгера?

– Oui, моя кошечка. Даже зная, что позже убью его.

Мэгги нахмурилась:

– Я не понимаю, Лайт, но я твоя жена и делаю то, что ты говоришь.

Она действительно была его женой! У Лайта дрогнуло сердце. Ему не хотелось привязываться к ней. Ему не хотелось снова подвергать себя опасности любить и потерять любимую. Он притянул Мэгги к себе, крепко обнял и начал укачивать.

Эй приподняла Эли голову и поднесла к его губам чашку. Он все время просил пить. Эй поила молодого человека настоем из ивовой коры, который приготовила мать. Осмотрев рану на лодыжке, миссис Макмиллан объявила, что лихорадка не от нее. Гоншей действовал благоприятно – рана затягивалась. Она велела мужу убить утром несколько белок, чтобы сделать припарку из беличьих мозгов и размятых листьев женьшеня.

Целительница сказала, что Эли заболел от речной воды – слишком много ее наглотался.

Было очень тихо. Через час-другой Эй у кровати больного кто-нибудь сменит. Девушка вновь рассматривала лицо Эли. Каким бы оно было без бороды? Юная сиделка неуверенно подняла руку и дотронулась до нее. Борода была такая же мягкая, как ее собственные волосы после мытья. Эй прикоснулась к волосам. Они тоже оказались тонкими и шелковистыми. Девушка еще никогда не видела такого красивого мужчины. Парень пошевелился, и девушка отдернула руку.

Эли раскрылся. Эй теперь боялась прикоснуться к нему – вдруг проснется? Но мать велела ей следить, чтобы больной был укрыт. Ночью в комнате стало очень холодно. Эй сидела закутавшись в шаль. Наконец она решилась. Встала, наклонилась над Нильсеном, укутала его.

– Ты кто?

Эй вздрогнула. Рыжий парень удивленно смотрел на нее. Девушка от страха словно язык проглотила. Так и не дождавшись ответа, Эли произнес:

– Мне жарко!

Эй взяла себя в руки:

– Тем более не надо раскрываться.

– Ты… та девушка.

– Эй Макмиллан.

– Где я?

– У нас на ферме. Ma тебя лечит.

– А лодка?

– Стоит у причала па. Мистер Дешанель и мистер Лайтбоди тоже здесь.

Швед закрыл глаза. Эй села, решив, что он уснул. Но больной снова открыл глаза.

– Дай воды. Во рту у меня словно кто метлой прошелся.

– Конечно. Тебя поили чаем с ивовой корой. По-моему, ты выздоравливаешь.

Молодой человек с жадностью выпил чашку.

– А где Мэгги и… Поль?

– Мистер Дешанель устроился в амбаре. Он посидит с тобой попозже. А Мэгги с мужем.

Эй поймала себя на том, что злорадствует.

– Он ей не… – Эли не договорил. – А Крюгер? С лодкой?

Девушка пожала плечами:

– Па велел ему оставаться там.

– Позови Поля, – приказал Нильсен и закрыл глаза. Наступила тишина. Эй не двинулась с места. Молодой человек открыл глаза и приподнялся. – Ты меня слышала? Поля позови!

Ах так! Этот рыжий кот понукать ею будет?! Ну уж нет!

– Нет. Мне было сказано оставаться здесь.

– Кто это сказал?

– Ма.

– Иисусе, хвост собачий! Я не младенец, чтобы надо мной сидели! Мне что, самому его позвать?!

– Только разинь свой рот – я его тряпкой заткну! – В карих глазах Эй загорелся гнев. – Я не позволю тебе перебудить всех только потому, что твоей левой пятке так захотелось!

– У тебя что – последние мозги растаяли, девица? Или ты не только дурочка, но и глухня? Я же сказал: мне нужен Поль.

– Мало ли что тебе нужно, мистер Нахал. Мистер Дешанель спит. Не ясно? Он придет позже.

– Ах ты, нахальная малявка!

– Малявка? Такого зверя не знаю. Но это все же лучше, чем кислоротый рева-осел. Вот ты кто! И мне очень жаль, что приходится не спать и сидеть тут с тобой! Ma следовало бы оставить тебя одного. Она так не сделала, потому что всегда жалеет бессловесных животных. – Голос Эй дрожал от ярости.

– Господи, избави меня от упрямых всезнаек, – пробормотал Эли, качая головой.

Эй молчала, глядя в потолок, и думала, что скорее Миссури потечет в обратную сторону, чем она возьмет себе в мужья этого глупого осла, который сохнет по чужой жене.