В тот же момент, когда Билли открыла дверь своей квартиры в Остине и увидела Тэда в форме, она сразу все поняла.

Сделала глубокий вдох. Тэд налил ей спиртного, но она отказалась.

– Расскажи все, что знаешь. – И лишь потом спросила: – Почему я не могу плакать?

– Ты в шоке, Билли. Пошли со мной. Я не могу оставить тебя здесь. Нужно ехать в Санбридж. Ты понадобишься Моссу. И Сету.

– Да, да, ты прав. Дай надеть свитер. Ты прав. Я им понадоблюсь. Я поблагодарила тебя, Тэд, за то, что ты приехал? Поблагодарила или нет?

– Несколько раз. Я подумал, лучше тебе услышать это от меня, чем узнать от военного министерства.

– Ты знаешь, как это случилось?

– Они летели над лесом. Самолет Райли начал терять высоту. Он врезался в гребень горы. Вот и все, что нам известно.

– Мосс не переживет. И Сет тоже. Это был самолет Коулмэнов? – спросила она торопливым шепотом.

– Там только самолеты Коулмэнов, – тихо проговорил Тэд.

От сцены, последовавшей в Санбридже, Тэду стало не по себе. Угрозы, оскорбления и взаимные обвинения раздавались направо и налево. Сет орал и вопил, как обмороженный дракон. Мосс наполовину опустошил бутылку бренди за два глотка. Агнесс шлепнулась на стул и перебирала пальцами жемчуг на шее, не сводя глаз с бушующего Сета.

– Ты сказала, не вмешивайтесь. Вот что ты сказала, девочка. Твои точные слова: не вмешивайтесь. А теперь он мертв. Райли мертв. Мой единственный внук. Это ты виновата! – кричал он, показывая когтистой рукой на Билли.

– Но вы вмешались. Отослали его на Гуам, чтобы он летал с метеосводками. Вы не имеете права обвинять меня в смерти моего родного сына. Что вы за человек? Если бы вы предоставили событиям идти своим чередом, может быть, он остался бы жив. Так нет же, вы с Моссом, вы оба, вам нужно было приложить руку и там, сделать то, что вы всегда делаете. Дергаете за веревочки, раздаете угрозы, подкупаете кого надо, лишь бы добиться того, что вам нужно. А теперь посмотрите, что получилось. Мой сын погиб. У меня больше нет сына. Почему вы не могли оставить его в покое? – надтреснутым голосом кричала Билли.

– Тебе здесь нет места. Что ты тут делаешь? Кто просил тебя приходить? Гони ее отсюда, Мосс. Я не могу видеть ее лицо.

– Прекрати, папа, – громогласно оборвал его Мосс. – Тэд, как все произошло? Я хочу знать это прямо сейчас.

– Райли летел на бреющем во время одного из ночных полетов. Самолет начал терять высоту, и он не смог выпрыгнуть с парашютом. Он врезался в гребень горы, машина взорвалась. Вот все, что нам известно, Мосс.

– Это был самолет Коулмэна?

Тэду пришлось напрягать слух, чтобы расслышать вопрос.

– Да, Мосс, вся эскадрилья летает на самолетах Коулмэна. Ты знаешь это так же хорошо, как и я!

– Тут какое-то недоразумение! – закричал Мосс. – Райли должен был оставаться на Гуаме до конца службы. Он уже находился во Вьетнаме, когда мы нашли его. Предполагалось, что послезавтра его вернут. Господи! Два дня! Не могу поверить.

Билли встала со стула.

– Мосс, хватит пить. Почему бы нам всем не пойти на кухню и не выпить кофе.

– Кофе! Да убери ты отсюда эту дуру, – рычал Сет. – Ты только послушай, Мосс. Мой внук мертв, а она хочет кофе. Агнес, что за чертовку ты воспитала? Ничего глупее в жизни не слышал.

– Замолчи, Сет, – сердито сказала Агнес. – Еще одно слово, и, клянусь, я сама заткну тебе рот кляпом. Всем нам нужен сейчас кофе. Или ты будешь разговаривать приличным языком, или я отвезу тебя в твою комнату. Мы понимаем друг друга, Сет?

– Не говори мне, чтобы я замолчал, Эгги. Это мой дом. Тэд, Мосс и Билли последовали за Агнес на кухню. Сет вытирал рукавом фланелевой рубашки глаза и крутился возле кухни в своем кресле. Будь он проклят, если въедет туда и станет пить кофе. В конце концов он подкатил кресло поближе к двери, чтобы слышать тихие голоса, доносившиеся из кухни. Билли рыдала, но Агнес, казалось, сохраняла присутствие духа. Как всегда. Пора избавиться от них обеих. Кому они теперь нужны? Ему, конечно, нет. Все кончено.

Билли старалась держать себя в руках. Нужно заняться делами, позвонить всем: Мэгги, Сьюзан, Сойер. Она должна сделать это, сообщить. Только после нескольких попыток удалось правильно набрать номер Мэгги в Нью-Йорке. Тихий голос дочери донесся до нее после четвертого гудка.

– Мэгги… – Теперь, когда она слышала голос Мэгги, слова не шли с языка. Какая-то часть ее существа отказывалась верить в смерть Райли, другая же часть верила, что, если она не произнесет роковых слов, его смерть не станет реальностью. – Мэгги, ах, Мэгги!

Тревога пронизала Мэгги, и она сильнее прижала трубку к уху.

– Мам? Что случилось? Что-нибудь с папой? Мама, ты где? Ответь мне!

Мосс взял трубку из трясущейся руки Билли и заговорил, собрав все свое самообладание:

– Мэгги. Райли погиб. Мы только что об этом узнали. Мама не может говорить, но мы хотим, чтобы ты знала.

Мэгги так сильно закусила губу, что почувствовала вкус крови. Боль, ярость душили ее. Боже милостивый, Райли не может погибнуть. Не может! Ей нужно было нанести ответный удар, причинить боль в ответ на эту боль.

– Он ведь летал на одном из твоих самолетов, папа? – И положила трубку.

Мэгги беспомощно оглядела свою квартиру, место, где она подталкивала брата пойти в армию, чтобы насолить Моссу. Вспомнила то ужасное одинокое Рождество, которое они провели вместе. Теперь никогда не будет еще одного Рождества.

Безумное сожаление толкнуло ее к письменному столу, и она принялась лихорадочно искать пакет с фотографиями, которые они с Райли сделали в тот вечер. Не сумев сразу найти их, Мэгги вытряхнула на стол все, что там было. Фотографии скользнули из конверта на ковер. Мэгги упала на колени, схватила снимки, прижала к груди. Слезы ручьем бежали по щекам.

– Нет, нет, нет! – закричала она. – Не Райли, только не Райли! Я! Это должна была быть я! Боже мой, как бы мне хотелось, чтобы умерла я!

Измученный переживаниями, Тэд поднялся в кабину своего самолета, чтобы вернуться на базу в Калифорнию. Ему не хотелось оставлять Билли, но ничего поделать он не мог. Как они ошибались, думая, что она будет нужна Сету и Моссу. Билли чувствовала себя отверженной, когда, словно вор, покидала дом вместе с Тэдом под покровом ночи. Когда они прощались, слез не было. Слезы придут потом.

Отами не сводила глаз с Тэда, сдерживая горе.

– Он так и не увидел своего сына, – горестно прошептала она. – Так и не получил тех радостей, которые дарит сын отцу. Как вы считаете, адмирал Кингсли, думал он о том, что будет, когда маленький Райли вырастет?

– Я уверен, что он думал, Отами. Я сообщил Коулмэнам, но не упоминал ни о тебе, ни о малыше.

– Так… хотел Райли, чтобы они не знали. Мы должны уважить его желание. Мои родители уехали. Мать отправилась с отцом в деловую поездку. Они вернутся только в следующем месяце.

– Я могу сообщить им. Ты не должна оставаться одна. Они захотят быть здесь с тобой.

– Адмирал Кингсли, я не одна. Я никогда не останусь одна. Вы забыли. У меня есть сын Райли. Со мной все будет хорошо. Обо мне не нужно волноваться. Я знала, что когда-нибудь это случится. Я не готова, но должна смириться.

Тэд привлек ее к себе.

– Поплачь. Тебе станет легче.

– Я не могу. Может быть, когда-то и смогу. Я должна идти к ребенку. Пора его кормить. Спасибо за то, что пришли. Не останетесь ли на ужин? – Тэд отрицательно покачал головой. Тогда Отами повернулась и вышла из комнаты.

Уходя, Тэд знал, что больше не вернется, что какое-то время не будет появляться здесь. Семья Отами сделает все необходимое. Он будет лишь мрачным напоминанием о Райли, а этого им совсем не нужно. Жизнь должна продолжаться…

Билли пыталась справиться с горем несколькими способами. Она рисовала и работала до изнеможения. Много времени проводила с Сойер; иногда часами разговаривала с нею, и Сойер рассказывала ей всякие мелочи, которых она не знала о своем сыне. Больше всего утешали ее длинные письма, что она отправляла Тэду, и такие же длинные ответные послания от него. Был также один долгий телефонный разговор по вызову из Токио, длившийся целый час. Заботу Тэда было особенно трудно вынести. В конце, однако, уже она утешала его. Неизвестно откуда у нее брались силы, но она общалась с людьми, управлялась с делами со своей всегдашней энергией. Она должна была выжить.