– Слушай, Коулмэн, – заявил Адам однажды в воскресенье. – Ты должен пойти со мной. Я договорился от твоего имени насчет свидания с одной очаровательной девочкой, и даже если мне придется всю дорогу до Баррагады подгонять тебя пинками, так и сделаю.

– Уймись, Адам. Я остаюсь здесь. Мне нужно написать несколько писем. Тебе тоже неплохо бы написать домой: еще на прошлой неделе пришло письмо от твоей мамы, и она хочет знать, жив ты или мертв.

– Я напишу ей сегодня вечером, если ты пойдешь со мной после обеда.

– Адам, я не хочу идти. Скажи девушке, что я неожиданно заболел.

– И тебе не интересно знать, что я влюблен? Эта девушка необыкновенная. Я хочу сказать, Райли, я влюблен. Она меня тоже любит. Завтра хочу поговорить с командиром о женитьбе.

– Не может быть, не верю, – ужаснулся Райли.

– Я серьезен как никогда. Ее родители от меня не в восторге. Они коморрийцы и не любят американцев. Я пытаюсь завоевать их расположение. Нита – так ее зовут – договорилась со своей подругой Отами, что она встретится с тобой. Но не только поэтому я хочу, чтобы ты пошел со мной. Я хочу, чтобы ты познакомился с Нитой. Согласен? Райли тяжело вздохнул:

– Хорошо, дай только пригладить волосы и переодеться. Час спустя Адам вел взятую на время машину по дороге, изрезанной колеями и заросшей травой.

Сборный щитовой дом стоял в стороне от дороги. Повсюду были расставлены горшки с цветами, некоторые цвели, другие – с набухшими бутонами. При виде такого буйства красок Райли захотелось сорвать один из цветков. Прежде всего на ум пришла мысль, что неведомая Нита из бедной семьи. Аккуратной, скромной, но бедной. Собака с лаем крутилась у его ног. Райли наклонился и почесал ее за ухом.

– Если ты скажешь «Бо хорошая девочка», собачка станет тебе другом на всю жизнь, – со знающим видом сказал Адам. – А вот и девушки. Моя – та, что слева. Правда, красивая? Отами справа.

Райли мигом сдернул с головы фуражку. Неземное создание, двигавшееся ему навстречу, было самым прекрасным, какое он когда-либо видел. Даже имя ее звучало красиво. Молодых людей познакомили. Райли переминался с ноги на ногу, стараясь дышать поглубже. Адам и Нита уже забыли о нем, целиком поглощенные друг другом.

– Хафа-адаи, лейтенант, – робко проговорила Отами. Она приветствовала его на Гуаме, там, где начинается день. – Не хотите ли прогуляться?

Прогуляться? Она хотела погулять с ним.

– Да, хочу. – Вдруг стало трудно говорить в ее присутствии, а воротник показался слишком тугим. Каждое слово, каждую мысль следовало контролировать, чтобы не бормотать по-идиотски.

– Ну, тогда пойдемте, лейтенант. Нита не может отойти от дома, пока не вернутся с крестин ее родители, но нам можно немного погулять, а когда мы вернемся, ее родители уже будут дома. Я вам немного покажу деревню. Кстати, она называется Ордат.

Пока девушка говорила, Райли слушал ее голос, желая, чтобы он звучал вечно. Увлекала его мелодичность. Акцент был мягким, иногда ее манера соединять слова резала слух, но это производило впечатление экзотичной иностранной речи и очень нравилось ему.

Девушка была стройной, небольшого роста – макушкой она едва доставала до плеча молодого человека, – но фигура казалась вполне женственной: все округлости там, где и должны быть. На ней было простое хлопчатобумажное платье выше колен, по моде, а на узких ступнях – черные туфельки без каблуков. Длинные прямые темные волосы сколоты в узел, а легкие пряди выбивались то тут, то там. В солнечном свете копна угольно-черных волос отблескивала синими огоньками и казалась невероятно мягкой.

– Вы живете с Нитой и ее семьей? – спросил Райли.

– Нет. Мы вместе учимся в университете. Я живу с моим дядей, наш дом стоит чуть дальше, возле дороги. Некоторое время он был очень болен, и родители хотели, чтобы кто-то из родных пожил с ним. В то же время они не хотят, чтобы я прекращала занятия, поэтому я время от времени посещаю университет. Скоро мне нужно возвращаться в Токио.

Райли уже начал тосковать по ней.

– Это не очень далеко.

– Для меня – да. – Она улыбнулась. – Я скучаю по своим родителям и друзьям. А вы где живете, лейтенант?

– В Техасе. Недалеко от Остина.

– Вы скучаете по Техасу? Райли кивнул.

– Очень. Я могу понять вашу тоску по дому, но мы должны смириться. Всегда можно поехать домой. Дом всегда остается на месте. Пожалуйста, зовите меня Райли.

– Только если вы будете звать меня Отами. Вы ни разу не произнесли моего имени.

– Отами. – Он выговорил это имя как бы для самого себя, радуясь тому, как оно перекатывается на языке, как приятно звучит для его слуха. – Что вы изучаете в университете?

– Английский язык. Я сделала несколько переводов для одного японского издательства, но меня больше интересует журналистика. У моего отца газета в Токио, и я надеюсь когда-нибудь работать вместе с ним. – Она улыбнулась. – В Японии отцы очень пекутся о своих детях. Мне кажется, он предпочел бы оградить меня от внешнего мира. И, разумеется, он уверен, что в один прекрасный день я выйду замуж и подарю ему внуков.

– А вы это сделаете? – Райли впал в панику при мысли, что, быть может, кто-то уже говорил с нею о таком шаге.

– Что сделаю? Выйду замуж или буду иметь детей? Да, думаю, так и будет. – Девушка повернула головку, чтобы взглянуть на Райли, и он почти ощутил касание ее взгляда.

– А сейчас у вас кто-то есть?

Улыбка Отами была лучезарной и более чем таинственной.

– Может быть, Райли. Очень может быть. Расскажите о вашей семье. Ваш папа типичный снисходительный американский отец?

Райли рассмеялся, запрокинув голову.

– Если бы вы познакомились с ним, то взяли бы свои слова обратно. Вернее, мой дед заставил бы вас взять их обратно. Кое-кто мог бы сказать, что ко мне относились снисходительно, но мне это дорого стоило. – Он вспомнил о том, как сильно хотел угодить отцу и быть достойным этой любви. – Хотя мать у меня совсем другая. Она любит ради самой любви, ничего не требуя взамен.

– Такой и должна быть мать, – согласилась Отами. – Как и моя собственная мама. Замечательно, когда двое таких людей заботятся о вас.

– Замечательно. У вас красивые волосы, а глаза – как черный кофе. – Он почти ожидал, что Отами отвернется или даже пренебрежительно засмеется. Но она приподняла голову и в упор посмотрела на него. Щеки ее от удовольствия зарумянились, а глаза заблестели.

– А ваши глаза – голубые, как летнее небо, – просто и доверчиво сказала она. – Мое любимое время года.

– Вы еще не сказали мне, есть ли у вас кто-то, особенно близкий друг, – напрямик задал вопрос Райли. Он должен был знать.

– Нет. А у вас есть близкая подруга?

– Нет. – «До сих пор не было», – подумал Райли. Эта девушка казалась необыкновенной – от головки, увенчанной блестящими волосами, до кончиков пальцев на ногах. Ее окутывало какое-то спокойствие – именно такого спокойствия жаждала его душа. Сам он, казалось, всегда был чем-то взволнован и обеспокоен.

– Вам нравится Ордат? – улыбнулась Отами.

– Не настолько, насколько нравитесь вы, – дерзко выпалил он, гадая, не слишком ли рано заговорил. Вдруг она повернется и убежит от него? Может быть, он слишком нахально себя ведет? Девушка сделала неопределенное движение – Райли насторожился. Но она вдруг вложила свою руку в его ладонь. Рука была нежной, маленькой и прохладной. – Вы хотите снова увидеться со мной? После сегодняшнего дня?

– Если и вы этого хотите.

– Когда?

– Когда хотите. Мой дядя теперь неплохо себя чувствует, и мне не нужно проводить с ним так много времени, как раньше. И все-таки вы должны прийти к нам домой. Я не могу снова встречаться с вами здесь: это не совсем прилично. Иначе мой дядя остался бы недоволен. Он очень милый человек, прекрасный человек, но, должна признаться, он не любит американцев за то, что они сделали с Хиросимой.

– Мой отец не любит японцев за то, что они сделали с Пёрл-Харбором. Во время войны он побывал в плену и ничего не забыл.