– Мы, Коулмэны, делаем порой странный выбор, как выяснилось. Ты случайно не видела мой телевизионный дебют? И не говори, что не видела. Все смотрели тот выпуск новостей, если послушать дедушку.

– Боже, Райли, я глазам своим не поверила! Неужели это ты? Наручники. Наверное, папа был в шоке.

– Да, он подумал, что я спятил.

– Только не я. Я тебя поддерживала всей душой. Твой поступок требует мужества. Не знаю, смогла бы я так поступить.

– Ты хочешь сказать, что все это не требует мужества? – Райли обвел рукой пустую квартиру. – У тебя больше мужества, чем у меня, Мэгги, чем у всех нас.

Пока Мэгги готовила индейку, они пили кофе и говорили обо всем и ни о чем, стараясь не затрагивать того, что больно задело бы собеседника.

– Ты можешь накрыть на стол, а я пока оденусь, идет?

– Только скажи мне, где что лежит, я достану и выполню свою часть работы.

– Вот в этом шкафу. Праздничная скатерть – это оригинал «Билли», кстати сказать, – бросила Мэгги через плечо.

Когда она вернулась через несколько минут, Райли восхищенно присвистнул.

– Как называется то, что на тебе надето? – спросил он.

– Пижама хозяйки. Это чтобы принимать гостей дома. Мама прислала мне ее на день рождения. Наверное, это самая красивая вещь, которая у меня есть.

– Мама талантливая, правда?

– Да, талантливая. Мне кажется, она и сама не знает, насколько талантлива. Я смогла бы приобрести такой костюм по цене не меньше пятисот долларов, если бы еще нашла подобный в магазине.

– Ты серьезно?

– Спрашиваешь! Мамино творение. Она называет это «мерцающий розовый». Приятно носить такую вещь.

– Ну, давай отгадывать, что за подарки тебе прислали. Я их сосчитал. Всего двадцать шесть.

– А от тебя ничего нет, – укоризненно проговорила Мэгги.

– Есть, но он в Санбридже. Мама тебе его перешлет. Когда я уезжал, то не… – Райли покраснел.

– Ты не знал, что поедешь ко мне. Я не обижаюсь, Райли. Просто рада, что ты пришел. Ты первый. Отгадай, что я послала тебе.

Райли скинул ботинки и присел на корточки рядом с сестрой.

– Рубашку? Галстук? Новый бумажник?

– Неправильно. Теперь моя очередь. Это от Сойер. Могу поклясться – щетка для волос. Она говорила мне, что у нее двадцать семь долларов на рождественские покупки, а купить надо семь подарков.

– Что ты послала Сойер?

– У меня есть друг, он агент по продаже предметов искусства. Я попросила его достать мне серию литографий самолетов – от «Китти Хаук» до современных машин. Вставила их в рамки и послала ей. Ты ведь знаешь, Сойер бредит самолетами. Совсем как ты и папа. Надеюсь, ей подарок понравится. Еще я послала ей пару книг об авиации. Ну, кроме того, свитер, новые тапочки и всякие мелочи. Она растет и больше не интересуется куклами.

– Сверчок с ума сойдет от радости, когда развернет твои подарки. Но ей бы понравился и кусок угля, если бы ты послала его, Мэгги.

Мэгги постаралась не встретиться с Райли взглядом.

– Это, наверное, тоже от Сойер. Должно быть, фотография, где она стоит рядом с одним из папиных самолетов. Она рассказывала мне об этом в своем последнем письме. Их щелкнули, когда папа однажды взял ее на завод. Это от мамы и папы. Думаю, какой-нибудь мех. Теперь твоя очередь угадывать мой подарок.

– Пижама, носки, свитер.

– Неправильно. Снова моя очередь. Это от Сьюзан. Она всегда присылает мне шерстяной свитер. – Зазвенел колокольчик таймера в кухне и прервал игру в отгадки.

Время бежало, часы проходили за разговорами и игрой, когда они пытались угадать, что находится в пакетах, обернутых в яркую бумагу. Время от времени Мэгги отвлекалась, чтобы проверить индейку. Наконец она вернулась из кухни с победой.

– Пора. Держи аппетит наготове. Можешь наливать вино, а я все принесу в столовую. Ты будешь разделывать индейку. Как считаешь, может, нам сделать несколько фотографий, чтобы запечатлеть это событие?

– Обязательно. Сфотографируем, как я разделываю индейку. Я никогда раньше этого не делал.

– Ну, ты единственный мужчина в доме, поэтому конкурентов у тебя не будет. – Закрыв за собой двери кухни, Мэгги сникла. Ох уж эта наигранная веселость с обеих сторон. Все это плохо. Райли должен быть в Санбридже со всей семьей. Он там свой. Этот визит не случаен – что-то у него на уме. В глазах какое-то отчаяние, словно он цепляется за нее. Ради Райли она станет играть в эту игру, будет говорить то, что надо говорить, поступать так, как он хочет, чтобы она поступала. Это единственное в жизни, что она научилась делать хорошо.

Час спустя Райли ослабил ремень.

– Сыт по горло. Вряд ли смогу съесть еще хоть кусочек. Наверное, никогда в жизни столько не ел. Давай поговорим, Мэгги, а то я засну.

– У тебя не будет такой возможности. Мы должны убрать со стола и вымыть посуду.

– Это женская работа.

– Нет уж. Ты ел, ты и работай.

Мэгги убрала со стола, а Райли завернул остатки индейки и положил в холодильник. Мэгги вымыла и высушила изумительный китайский фарфор и хрусталь, не доверяя такую ценность посудомоечной машине. Райли радовался и наслаждался обществом сестры, он был рад, что решил зайти к ней, не только за себя, но и за нее тоже.

– Райли, ты не хочешь прогуляться по Пятой авеню, посмотреть на рождественские украшения? – спросила Мэгги, вешая передник.

– Нет, мне хотелось бы посмотреть, как ты разворачиваешь подарки. Это самое лучшее в праздник Рождества. Мы с тобой, наверное, самые великовозрастные дети, которых я знаю.

Мэгги рассмеялась и уселась под елкой. Какая она симпатичная, эта его сестра. И такая несчастная. Он часто задумывался, замечает ли кто-нибудь страдание в ее глазах.

– Я буду разворачивать, а ты складывай бумагу, ладно?

– Договорились.

– Ага, я же тебе говорила. Щетка для волос!

Райли смотрел, как Мэгги аккуратно складывает подарки Сойер отдельной кучкой. Манто из рыси от мамы и папы было оставлено в коробке и небрежно отодвинуто в сторону, как и подаренный Сьюзан свитер из голубой шерсти. Райли не удивился, когда браслет из изумрудов от Сета и атласный халат от Агнес даже не были вынуты из упаковки. Сверкающее кольцо с бриллиантами, число которых ему не удалось сосчитать, оказалось рядом с подарками Сойер. Райли не стал спрашивать, кто преподнес кольцо.

– Сдаешься?

– Сдаюсь.

– Я послала тебе подписку на «Тутси Роллс».

Райли расхохотался:

– Я тоже послал тебе подписку – на «Риддерс Дайджест». Мэгги, ты меня обманываешь!

– Нет, это правда, а также я отправила тебе обязательные галстук, носки, рубашку, свитер и пижаму. Ну, а что ты приготовил для меня?

Райли так смеялся, что слезы потекли по щекам.

– Пятидесятифунтовую коробку конфет М&М и постоянный членский билет с уплаченным взносом в Национальном Географическом Обществе.

Мэгги начала хихикать и, в конце концов, присоединилась к безудержному смеху Райли, повалившись вслед за ним на пол, где они стали кататься по ковру в объятиях друг друга, хохоча над смешными подарками, которые придумали один для другого. Когда радость выплеснулась через край, то смех превратился в хватающую за душу печаль, пролившуюся слезами. Сколько таких рождественских праздников они могли бы проводить вместе. Сколько лет пролегло между ними. Слава Богу, что они не потеряли друг друга, особенно сейчас, когда все, кажется, меняется или уходит.

– Налей мне немного вина. Обоим нам нужно чуть-чуть взбодриться, – тихо проговорила Мэгги, утирая слезы.

– Да, пора поговорить о том, почему на самом деле я появился здесь, – вдруг охрипшим голосом сказал Райли, кашлянув, чтобы проглотить комок, от волнения застрявший в горле.

Мэгги свернулась клубком в уголке дивана и напряженно слушала в течение всего времени, пока Райли говорил.

– Вот так. Я просто поднялся и ушел. Никто не знает, что я здесь. Что ты об этом думаешь, Мэгги?

– Как сестра я не хочу, чтобы ты делал это. Я боюсь. Но какая-то часть души говорит: «вперед!» – «Та самая часть моей души, которая хочет отомстить отцу, – подумала Мэгги, ненавидя себя. – Самая страшная месть за годы, проведенные без любви и сочувствия. Что угодно, лишь бы назло отцу». – Сделай это, Райли, – сказала она, с трудом веря, что эти слова исходят из ее уст. – Сделай.