– Итак, маркиз изволил возвратиться из секретного путешествия, – похоже, язык его функционировал вполне нормально. Не успел Колин удивиться, откуда Рочестеру известно о его поездке, как тот продолжил: – Явился потребовать обратно свою любовницу?

Колин скосил взгляд на Анабеллу. Она стояла, прижав руки к горлу, и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Можно сказать и так, – прорычал он. – А теперь отойди в сторону, Рочестер!

– Ты ей теперь не нужен, Хэмпден. Пока ты где-то шлялся, у нее завелась другая компания.

Колин не счел нужным отвечать ему и повернулся к Анабелле:

– Подойди ко мне.

Их взгляды встретились, и Колин не смог понять, рада она его возвращению или нет. На долю секунды у него даже мелькнула мысль: не искала ли она сама внимания Рочестера. Анабелла медленно обошла графа и встала рядом с Колином, который опустил шпагу, но пока не стал убирать ее в ножны.

Рочестер прислонился спиной к стене, и на его лице появилась гнусная ухмылка:

– Должен тебе сказать, она здорово танцует, – он широко расставил ноги и задвигал тазом взад и вперед. – Готов держать пари, в постели она выступает еще лучше.

Рочестер явно провоцировал его, желая отомстить за испорченное удовольствие. Колин прекрасно это понимал, старался подавить нахлынувший гнев.

Анабелла взяла его за руку.

– Оставь этого пьяного дурака, – брезгливо прошептала она. – Пожалуйста, Колин, уйдем отсюда.

Колин готов был выполнить ее просьбу, но не раньше, чем довершит картину одним маленьким штришком. Легким движением кисти он приподнял шпагу. Молниеносный выпад, и шпага прошла между ног Рочестера, пригвоздив к стенке его штаны.

Побледнев как мел, Рочестер возмущенно воскликнул:

– Ты меня чуть не кастрировал! Ты что, с ума сошел?

– Отнюдь, – спокойно возразил Колин, – если бы я сошел с ума, то никаких «почти» не было бы. А теперь запомни: если ты еще раз протянешь к ней руки, «почти» уже не будет, я не промахнусь. Надеюсь, ты меня понял?

Глядя на вытянувшегося в струнку и испуганно вытаращившего глаза Рочестера, Колин подумал, что перспектива лишиться мужских достоинств превосходно протрезвляет.

Граф испуганно забормотал:

– Понял. Я все понял.

Колин убрал шпагу в ножны.

– Вот и хорошо, я ведь не стану повторять урок, если ты его вдруг забудешь.

Рочестер, шепча грязные ругательства, принялся себя ощупывать.

– Пора улетать, птичка, – Колин взял Анабеллу за руку и направился к двери. – Нам с тобой нужно о многом поговорить.

Хотя походка Колина выдавала усталость после дальней дороги, шел он так быстро, что Анабелла едва поспевала за ним. Он, казалось, только придерживал ее за руку, но она чувствовала, что пожелай она высвободиться, это ей не удалось бы. Оба молчали, не желая разговаривать при веселящейся публике. Люди расступались и перешептывались, но Анабелла не обращала на это внимания – она все еще не совсем пришла в себя после мерзкой выходки Рочестера.

Она никогда еще не видела маркиза таким разъяренным. Плотно сжатые губы и гневный, сверкающий взгляд напугали ее не меньше, чем его нападение на Рочестера. Колин оказался ревнив, как Отелло. Но увы, это лишь подтверждало двуличность мужчин. Он сам от нее уехал и, может быть, даже изменил ей, а теперь заявляет свои права на нее, словно на оставленную в конюшне лошадь. Господи, какое право он имеет так злобствовать?

С другой стороны, она должна быть благодарна за то, что он вовремя появился. Конечно, скорее всего она сама поставила бы Рочестера на место, но нельзя не признать, что Колин расправился с ним быстро и действенно.

Когда она заметила Колина в задней комнате «Голубого колокола», он походил на разгневанного ангела мести, спустившегося на землю вершить правосудие, но взгляд его был наполнен болью.

Черт его побери, какое право он имеет страдать? В конце концов он испытывает те же муки, на какие обрек ее в последние две недели.

Но гораздо сильнее, чем страдания Колина, Анабеллу тревожила его ярость. Она уже испытала на себе его гнев и не имела желания повторять этот опыт.

Дойдя до выхода из таверны, Анабелла остановилась и обеспокоенно спросила:

– Куда мы направляемся?

– Ко мне домой. Я хочу быть уверен, что нам никто не помешает.

К нему домой. Боже, что он намерен с ней сделать?

– Ты так сердит, что я не хочу с тобой идти, – дрожа от страха, пролепетала Анабелла. – Я боюсь тебя.

Колин обнял ее за талию и легонько подтолкнул к двери. Они вышли из таверны на пустынную, едва освещенную восходящей луной улицу.

– Ты предпочитаешь вернуться к Рочестеру?

– Нет. Я пошла бы к Афре и встретилась бы с тобой позже, когда ты успокоишься.

– Не получится, – он пристально посмотрел ей в глаза. – Ты хотя бы понимаешь, что сегодняшнего происшествия с Рочестером не случилось бы, если бы ты сдержала свое обещание и не сняла мое кольцо?

– От твоего кольца столько же проку, сколько от твоих слов! – с неожиданным негодованием выпалила она. – Я обнаружила, что ты лживый повеса, я не вижу смысла носить его.

Недоуменно воззрившись на нее, Колин спросил:

– О чем, черт тебя побери, ты говоришь?

– Не делай вид, будто ты не понимаешь. Мне известно, что ты не ездил в свое имение. А еще я знаю, что ты просил Седли держать в тайне направление твоего путешествия.

– Похоже, Седли так и не научился держать язык за зубами, – недовольно проворчал Колин.

Эти слова убили последнюю надежду Анабеллы на то, что Седли мог неправильно понять Колина.

– Ты… ты жалкий, лживый… лживый…

– Ублюдок? – с интересом уточнил он.

– Да! Ублюдок! Твой дружок Седли не сказал мне ни слова, зато сообщил это при дворе всем и каждому. Естественно, все решили, что ты… что ты…

Колин окинул ее подозрительным взглядом:

– Что?

– Что ты скрыл от меня цель своей поездки, поскольку отправился к другой женщине.

Он изумился.

– Неужели ты всерьез думаешь, что я ездил к другой?

Интонация и выражение его лица были достаточно убедительны, но Анабелла была уже не в состоянии остановиться:

– Конечно, всерьез! У вас, аристократов, так принято. Ты заставил меня дать обещание хранить тебе верность, но сам мне ничего не обещал. Почему я должна думать, что ты чем-то отличаешься от всех остальных?