Ева любовалась его лицом – таким серьезным, искренним, открытым и очень привлекательным. Как не мечтать каждое утро просыпаться рядом с ним?

– Ты все неправильно делаешь.

– Почему? – обеспокоенно спросил он.

– Начать следовало с поцелуя. Сначала заставить меня потерять бдительность, а уж потом переходить к речам.

– Ты так считаешь? – Джозеф почувствовал огромное облегчение. – Хорошо… Я могу исправиться? Еще не поздно тебя поцеловать?

– Поцеловать сейчас? Самое время.

Джозеф наклонился и чмокнул ее в кончик носа.

– Я ужасно по тебе скучал, – сказал он. – Каждый день.

– И ночь, – добавила Ева, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы, обнять, позволить себе вернуться в прошлое и поспешить вперед к его любви.

Вкус поцелуя и ощущения были такими же, какими она их помнила, и соответствовали самым прекрасным мечтам.

– Выйди со мной, – попросила Ева и повела его за руку в сад.

И там, под высокими пальмами, прижавшись к решетке, по которой карабкался вверх душистый горошек, они опять начали целоваться. Опять… опять… Он был бесподобен. Ева ворошила пальцами волосы, прижималась к его телу так крепко, как только могла, горя нетерпением испытать каждый нюанс незабываемых ощущений. Как она могла жить без всего этого? Жить без него?

Халат упал к ее ногам. Ева лихорадочно пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке, одновременно целуя Джозефа в мягкую кожу шеи, имеющую солоноватый привкус, потом дернула молнию и почувствовала, как он с силой прижимает ее к себе.

И наконец, когда их тела слились, Ева осмелилась открыть глаза.

– Все хорошо, – прошептала она ему в ухо. – Все хорошо.

Ева имела в виду предпринятые им меры безопасности – никаких сюрпризов на фронте деторождения! – но это «хорошо» относилось и ко всему остальному. Ощущения были новыми – и уже испытанными, странными – и привычными. Джозеф прижался лицом к шее Евы. Родной и единственный. Ей так знакомо это прерывистое дыхание! Любовь всей ее жизни. Его руки крепко держат бедра Евы и задают ритм движения, ведущего к моменту, когда она, как фейерверк, вспыхнет под его телом. Именно так все и должно быть.

Джозеф мог слышать только, как в висках стучит кровь, поскольку он тоже подлетал к вершине, с которой вот-вот сорвется в свободное падение.

– Сейчас… сейчас… Ева… – шептал он ей в ухо.

– Да… – выдохнула она.

– Ты не представляешь себе…

Нет сил объяснить, как прекрасно было испытать облегчение и физическое, и духовное. Земля снова вращалась, и ему не хотелось открывать глаза. Пусть возвращение к жизни происходит медленно.

Он прислонился спиной к решетке, увитой душистыми цветами, понимая, что безнадежно испортит новый костюм, но какое это сейчас имело значение?

– Эй, очнись! – воскликнула Ева, и Джозеф открыл глаза, чтобы увидеть улыбающееся лицо любимой.

– Тебе было хорошо, правда? – задал он дурацкий вопрос.

– Конечно, – серьезно ответила Ева. – Но секс, как ты знаешь, это не все.

– Безусловно. Хотя начало очень недурное.

– Как у нас сложится жизнь, ты думал? – спросила Ева.

– Я съезжу на день в Манчестер, а потом перееду к вам.

Ева покачала головой.

– Нет?

– Мы ведь собираемся идти вперед, а не возвращаться в прошлое, – напомнила она.

– Правильно. Я изменился и собираюсь ездить на велосипеде, работать, копить деньги…

– Подожди, – усмехнулась она. – Конечно, ты будешь все это делать. Но мы не можем здесь жить. Квартира слишком маленькая.

И все моментально стало легко и просто. Ева перестала с собой бороться и позволила событиям развиваться своим чередом. Пусть жизнь меняется. Два дня назад ей предложили повышение по работе, она продаст квартиру, и, возможно, они вчетвером переедут в большой дом на углу, мимо которого она каждый день проходила. Просторное, но заброшенное здание с разбитыми окнами и огромным запущенным садом. Они приведут его в порядок и сделают своим домом.

– Давай купим дом, – предложила Ева.

– Дом?

– Да. На углу, через три улицы. Он, конечно, в ужасном состоянии, но там большой сад…

Джозеф увидел, как загорелись ее глаза.

– Дом дорогой? Большая ссуда? Придется лезть из кожи вон, чтобы заработать побольше денег.

Она кивнула.

– Тебя это не пугает?

Ева помотала головой.

– Нет… разве что самую малость. Но у меня есть ты. Нам обоим надо менять жизнь… хотя бы немного.

– Накинь халат, а то замерзнешь, – сказал он и поцеловал ее в губы.

Ева оделась, потом повернулась к нему и обхватила его лицо ладонями.

– Неужели у нас все получится?

– Я люблю тебя. В этот раз все будет по-другому, гораздо лучше, обещаю. Я этого очень, очень, очень хочу. И не только я.

И он был прав. Такие перемены понравятся Анне и, возможно, Робби.

– Не отвечай пока, Джо, не говори ни слова. – Она приложила к его губам палец, набрала побольше воздуха и выпалила: – Ты думал о том, чтобы на мне жениться?

Он отнял ее руку от лица и улыбнулся:

– Да, да, да.

– Не отвечай пока.

– Почему? Ты чего-то боишься?

– Да.

– Плохо. В чем же дело?

– Ты только что расторг помолвку.

– И теперь я, как свободная кабинка в туалете… займите меня, пожалуйста.

Ева рассмеялась, чувствуя, как ее заливает волна счастья.

– Так ты выйдешь за меня замуж?

– Посмотрим. – Она, конечно, была согласна, но никак не могла выговорить слово «да»… пока.

– Это слишком сдержанный ответ.

– Сдержанный? Я уже бабушка. Представляешь, какой ужас?

– Меня не испугать… – Он обнял ее и прошептал на ухо: – Меньше юности – больше опыта.

Они опять целовались, шептались, смеялись друг над другом. У них заканчивался период ожидания счастья и начинался период счастья как такового.

– Неужели мы действительно снова вместе?.. Или ты сомневаешься?! – воскликнул он.

– Дорогой, я давно ни с кем не сплю, – заметила Ева. – Ты напрасно ревнуешь меня к ветеринару.

– Я ревную? Да он бросил на меня только один взгляд и поднял лапки кверху, – гордо произнес Джозеф.

Ева засмеялась и опять его поцеловала.

– Ты уверен, что затеял все это не из-за ревности к Нильсу? – с подозрением спросила она.

– Совершенно уверен. Я делаю то, что хочет моя дочь.

– Знаю. Мы просто пешки в ее игре. – Ева вдруг отодвинула Джозефа от решетки. – Бедный душистый горошек… мы его совсем смяли.

– Мне, конечно, очень его жаль, но становится холодно. Давай пойдем в дом, – предложил Джозеф. – Там я собираюсь опять улечься на диван.

– Почему?

– Потому что ты выбросила нашу кровать, а та, в которой ты спишь, слишком мала для двоих.

– Чтобы спать – возможно. Но ведь мы пока не собираемся спать, правда?

– Ты права. Хотя нам всем иногда надо спать. Даже тебе.

– Если я сегодня все-таки усну, то буду так крепко спать, что завтрак детям придется готовить тебе.

– Идет. Хотя сначала я потребую некоторое вознаграждение.

– Если ты приготовишь завтрак, то получишь любое вознаграждение, какое только захочешь, дорогой.

Они опять обнялись и пошли к двери, слишком занятые собой, чтобы заметить в окне личико ребенка, наблюдавшего за ними.

Анна, разбуженная тихими голосами и смехом, отодвинула штору, чтобы посмотреть, что происходит в саду. Ее очень удивило, что родители вместе, да еще и целуются.

Сначала ей пришло в голову, что это не больше чем случайность… своего рода воспоминание о прошлом. Но потом она увидела, что они, обнявшись, идут к дому, и ее губы тронула улыбка.

Ей достаточно было одного взгляда, чтобы все понять, хотя она видела подобную сцену только раз в жизни, да и то на видеопленке, когда папа дарил маме маленькое колечко.

– Ура! – прошептала она сама себе.

Счастливый конец возможен, да и счастливое новое начало тоже – надо только иметь немного веры и, может быть, запись «Бамбукового дома».

– Ду-ду-ди-ду.