– Ты стала лучше выглядеть, – заметила Нора сестре, примерявшей перед зеркалом бежевое шелковое вечернее платье, – и румянец снова появился на щеках! Посмотрев на свое отражение, Жюстина удовлетворенно отметила, что Нора права – нет уже той бледности, которая бросалась в глаза окружающим еще совсем недавно, в глазах нет выражения постоянной грусти и растерянности. С тех пор, как лорд Левингтон прекратил наносить в Мильверли визиты, девушка почувствовала облегчение и уверенность в себе, нервозность уступила место спокойствию. Последние дни недели прошли в ожидании приятной встречи с подругой в ее летнем домике, где должна была состояться веселая вечеринка среди приятных людей и где не будет Дамиана, как надеялась Жюстина. Правда, она не раз ловила себя на том, что ей не хватает этого человека, но мисс Брайерли уговаривала себя, что его отсутствие идет ей только на пользу. Вспоминая о лорде Левингтоне, она больше всего волновалась теперь о судьбе лежащего в ее комоде саквояжа. Как быть с этой навязавшейся на ее голову находкой, Жюстина не знала и не могла решить, что делать с ней, чтобы ненароком не причинить вреда Дамиану, если он действительно невиновен. «Его судьба, – рассуждала девушка, – связана с судьбами многих окружающих его людей, и если помочь ему выпутаться из сомнительных делишек, то, возможно, он станет еще на праведный путь. А если что-нибудь случится с ним, то и его поместье и его люди будут обречены…»

Появление дворецкого прервало мысли мисс Брайерли.

– Карета подана, – возвестил он.

…Гостиная в летнем домике Чэрити была украшена гирляндами из живых роз, множество свечей в серебряных канделябрах заливали ее мягким уютным светом. Группа музыкантов настраивала в углу свои инструменты. Лакеи в праздничных ливреях бесшумно скользили среди гостей с подносами, уставленными бокалами с напитками…

Элегантно разодетый в темно-синий бархатный камзол и бежевые панталоны, с безупречно белым накрахмаленным платком на шее, Хоппи выглядел, как всегда, безукоризненно.

С бокалом вина он подошел к мисс Брайерли и, рассыпаясь в комплиментах, предложил ей выпить по поводу приятной встречи. Жюстина приняла из его рук бокал, пригубила с удовольствием прекрасное вино.

От внимания мисс Брайерли не ускользнуло, что Хоппи время от времени посматривал в сторону входной двери.

– Вы определенно кого-то ждете, – сказала ему Жюстина.

– Простите, мисс Брайерли, если это показалось Вам невежливым, – извинился Хоппи, – но я действительно жду одну женщину – Синти Пул. Они с матушкой должны приехать из Брайтона с минуты на минуту.

Гости все еще прибывали: вошла леди Данмор со своей постоянной спутницей – мадемуазель де Вобан.

– Моника сегодня выглядит особенно болезненно, – сказала Жюстина Хоппи. – Морской воздух, должно быть, не идет ей на пользу.

– Да, Вы правы, – молодой человек посмотрел на француженку и поморщился. – Она похожа на серую мышку… – Неожиданно лицо его просияло, и Жюстина невольно проследила за его взглядом – на пороге появились новые гости.

– Наконец-то. Извините, мисс Брайерли, я должен встретить мисс Пул, – с этими словами Хоппи ринулся навстречу вновь прибывшим.

Мисс Пул была хорошенькой девушкой с золотистыми локонами и застенчивой улыбкой. Рядом с ней стояла полная дама средних лет, видимо, ее матушка. Хоппи был уже рядом с женщинами и что-то безостановочно говорил им. Дамы жеманно улыбались, и по их лицам было видно, что слова молодого человека доставляют им удовольствие. «Да, еще один мастер рассыпать комплименты», – беззлобно подумала Жюстина, выпивая еще глоток вина. Она стала рассматривать гостей, придумывая, как бы занять себя, но в этот момент к ней подошла Чэрити. Хозяйка дома сама была похожа на розу – светло-розовое шелковое платье, жемчужное ожерелье на шее, пылающие щеки и яркие губы – просто очаровательна!

– Все приглашенные уже съехались, пора начинать вечер, – произнесла она возбужденно.

– Ты сегодня – королева бала, – искренне восхитилась Жюстина, – представляю, какую зависть своим видом ты вызываешь у мадемуазель де Вобан! Она многое отдала бы, чтобы выглядеть, как ты.

– Я пыталась подружиться с Моникой, – ответила Чэрити грустно, – но она избегает всяких разговоров и замыкается в себе тотчас, как только кто-либо заводит с ней беседу. Наверное, она больше всего на свете любит одиночество.

Моника, словно догадавшись, что девушки говорят о ней, приветливо помахала им рукой. Чэрити подошла к француженке и, взяв ее за руку, подвела к Жюстине.

– Не хотите ли Вы, Моника, съездить когда-либо со мной в Брайтон и пройтись по магазинам? – спросила ее мисс Брайерли. Я была бы рада, если бы Вы составили мне компанию.

– А мне можно присоединиться к вам? загорелась Чэрити, – там есть отличная модистка-француженка, у нее можно заказать новые платья!

– Нет, это никак невозможно, – пролепетала Моника, опуская глаза, – во всяком случае, без миссис Данмор… Она постоянно нуждается в моем присутствии.

– Думаю, за полдня с ней ничего не случится, – сказала раздраженно Жюстина, – я сама поговорю с ней!

– Я не желаю ехать в Брайтон, простите, – Моника украдкой взглянула в сторону своей покровительницы, которая уже бойко тараторила с Хоппи, – я должна Вас покинуть.

Жюстина и Чэрити переглянулись и стали внимательно наблюдать, как француженка пересекла зал и приблизилась к мадам Данмор. Хоппи тепло приветствовал Монику, как будто они были близкими друзьями, что показалось мисс Брайерли очень странным, – она думала, что молодые люди едва знакомы друг с другом. Моника не проронила в ответ ни слова.

…Начались танцы. Объявили менуэт, и Роджер галантно пригласил мисс Брайерли.

– Чэрити сегодня неотразима, – сказал он Жюстине, издалека любуясь хозяйкой бала. – Я все еще надеюсь на ее взаимность, но каждый раз, когда я предлагаю ей руку и сердце, она только смеется, воспринимая мои слова как очередную шутку. А у меня вполне серьезные намерения…

– О! В этом я вряд ли смогу Вам помочь!