Прошел еще один день, но Жюстина никак не могла отогнать от себя мысли о лорде Левингтоне. Взгляд его бездонных голубых глаз и обворожительная улыбка преследовали ее повсюду. «Да пропади он пропадом вместе со всеми ему подобными! Будь моя воля, я бы сослала их всех на необитаемый остров! Пусть там попробуют кого-либо соблазнить…» – Девушка стояла у окна, всматриваясь в видневшийся вдали Ардмор Крест. Отсюда, с третьего этажа дома Алленсонов, владения Левингтонов были видны, как на ладони. Там, в большом старинном доме на холме, жил человек, так безраздельно завладевший ее душой, там витали его чувства, звучала его речь, там он смеялся и грустил, не догадываясь, вероятно, какую глубокую рану оставил в ее сердце. Вековые дубы и вязы, как древние стражи, охраняли покой и тишину Ардмор Крест и его обитателей. Порядок, царящий вокруг поместья, ухоженный тенистый сад – все свидетельствовало о заботливом отношении хозяина к своим владениям. Жюстина поймала себя на мысли, что неплохо было бы раздобыть подзорную трубу и получше разглядеть жизнь обитателей этого укромного уголка, вернее, одного из них. И тотчас готова была возненавидеть себя за свою слабость, за это постоянное, бессознательное влечение к Дамиану.

– Я получила весточку от Клары Траубридж, тетушки Дамиана, – объявила утром за завтраком Нора. – Она сетует на свою глухоту, жалуется на скуку, говорит, что не в силах больше переносить свое «заточение». Мне так хотелось бы утешить ее! Она часто собирала у себя женскую компанию из здешнего общества и скрашивала таким образом свое одиночество. Я была у нее первым гостем! Клара пишет, что понимает мое положение и что я не смогу приехать к ней на этот раз, но очень просит, чтобы я уговорила тебя посетить Ардмор Крест сегодня вечером. У нее будет скромный званый ужин, собираются женщины, и из наших соседей – Импери Данмор, родственница Левингтонов, и ее подруга Моника де Вобан. Они заедут за тобой.

– Ни в коем случае! – воскликнула Жюстина, нервно теребя свое платье. – Ведь это твоя компания, твои друзья, я никого там не знаю. Да и не хочу оставлять тебя одну – вдруг понадобится моя помощь? Думаю, тетушка поймет нас правильно и не обидится на отказ. А после родов, когда оправишься, ты сама нанесешь ей визит, как раньше.

– Если ты боишься, что там будет Дамиан, то напрасно. У тетушки Клары в доме свои апартаменты, и она никогда не приглашает на вечеринки мужчин. К тому же она не выносит разгульных друзей своих племянников, да и их самих не жалует. Она по сей день не изменила своего отношения к Дамиану, должно быть, не может забыть, сколько разочарований он ей принес в жизни! Она, по-моему, не замечает в нем перемен, а все потому, что они практически не общаются друг с другом. Зато теперь Роджер будоражит всех за двоих!

Сообщение сестры взволновало Жюстину, но перспектива встречи с лордом совсем не радовала ее. «Однако что же делать с саквояжем? – в сотый раз подумала она. – А что если принять приглашение, отвезти его в Ардмор Крест и незаметно оставить где-нибудь в доме?»

– Ты не слушаешь меня, сестра, – обиделась Нора.

– Извини, я стала такой рассеянной… Нора терпеливо продолжала:

– Я говорила о том, что буду тебе признательна, если ты навестишь тетушку Клару вместо меня. Это добрая, славная и очень одинокая женщина. Ее племянники заняты собой и почти не уделяют ей внимания.

– По всей вероятности, и она сторонится их. Ее за это нельзя винить.

Приближающиеся роды не прибавили Норе жизнерадостности: как никогда раньше, раздражительность ее проявлялась по любому пустяку, что могло плохо сказаться на здоровье будущего ребенка, а потому Жюстина дала себе слово не тревожить сестру ни по какому поводу. «Ради ее спокойствия надо принять приглашение Клары Траубридж, да и впредь постараться не перечить сестре. Скоро Нора разрешится, а я после этого не задержусь в Олдхэвене надолго, постараюсь поскорее уехать в Бат и забыть обо всех неприятностях», – размышляла Жюстина.

– Если хочешь, надень мое любимое платье из зеленого шелка и норвичскую шаль. К ним очень подойдут мои серьги с изумрудом.

Лицо мисс Брайерли озарилось улыбкой. Она давно мечтала об украшениях из изумруда, и ради того, чтобы блеснуть в них в обществе, стоило принять приглашение старой леди. Да и тайное любопытство, хотя бы одним глазком взглянуть на «гнездышко» своего обидчика, окончательно сломило ее упрямство.

Спустя два дня, когда солнце уже клонилось к горизонту, к подъезду Ардмор Крест подкатила карета. Дорога заняла немного времени, однако Жюстина успела внимательно рассмотреть спутниц и даже составить о них свое мнение. Леди Импери Данмор, обладательница роскошных форм и не менее «роскошного» языка, оказалась весьма общительной и словообильной. Жюстина даже ненароком чуть не спросила ее, как она успевает дышать за таким потоком слов. Мадемуазель де Вобан была полной противоположностью леди Импери. Необщительная, тихая, она практически не проронила ни слова за всю дорогу, не считая приветствия и ничего не значащих фраз о погоде. Ее худоба и бледность свидетельствовали о том, что большую часть времени она проводит в закрытом помещении без свежего воздуха.

Сгущающиеся на горизонте тучи предвещали приближение дождливой, ненастной погоды. Начинало смеркаться, и усадьба Левингтонов встретила гостей ярко освещенными окнами. Лакей, подоспевший к карете, откинул ступеньки, и женщины спустились на землю. Взглянув на освещенные окна дома, Жюстина неожиданно остановилась – в окне напротив входной двери мелькнула тень, показавшаяся девушке очень знакомой. «Мне везде мерещится этот Дамиан, – подумала она, – не станет же он прятаться от посторонних глаз в собственном доме? Вероятно, кто-то из любопытных слуг выглянул посмотреть на приехавших».

Женщины вошли в дом, где в просторном уютном холле их встретил дворецкий. Он учтиво раскланялся, принял у дам их вечерние шали и пригласил пройти в апартаменты.

– Вы прекрасно выглядите, мисс Брайерли, Вам очень идет это зеленое платье, а какие прелестные изумрудные серьги!! – низвергала словесный поток леди Импери Данмор, внимательно рассматривая Жюстину через стекла лорнета.