– Вы ведете себя как настоящий джентльмен, благодарю Вас, – сказала девушка. «Не в пример некоторым», – подумала она, не оборачиваясь на шедшего позади об руку с графиней лорда Левингтона.

– А как же иначе? Ведь я – человек благородного происхождения. Вы располагаете меня к откровенности, которой я не знал уже много лет, – вздохнул Шэдуэлл. – Вам я могу поведать, как несправедливо обошлась со мной судьба. Мой старший брат унаследовал все состояние моего отца, и мне ничего не оставалось, как положиться на свои силы и знания. Я нашел службу, и она – единственный источник моего существования. Меня не испугали трудности, с которыми пришлось столкнуться, но я не простил брату его коварства: он оставил без средств не только меня, но и нашу сестру. Это тем более печально, что она – инвалид…

– О! Я ничего не знала об этом, – проговорила Жюстина сочувственно, – и кто же присматривает за ней?

– Старая тетушка, и я пока ничем не могу помочь им… а в это время мой брат… – Шэдуэлл внезапно умолк, испугавшись, что наговорил слишком много.

Они прошли молча довольно большое расстояние, когда Жюстина прервала молчание:

– В жизни любого человека случаются несчастья или несправедливости.

Шэдуэлл согласно кивнул.

Разгоряченный, раскрасневшийся Эдди подбежал к Жюстине. Волосы мальчика были взъерошены, шейный платок сбился набок, штанишки были перепачканы глиной. Он размахивал веткой, сбивая высокую траву по краям тропинки.

– Эдди, – поймала Жюстина мальчика за руку, – ты получишь хороший нагоняй от Мэтти, если явишься домой в таком виде!

Подоспевший Дамиан схватил ребенка на руки и подбросил вверх. Эдди завизжал от восторга, размахивая руками, как птица.

– Когда я был таким, как ты, моя няня частенько устраивала мне порку, если я приходил грязным, – сказал лорд.

– Уверена, у Вас до сих пор рубцы и шрамы на теле от такого воспитания, – засмеялась графиня. Шэдуэлл неодобрительно взглянул на Дамиана.

– Зачем рассказывать ребенку о своем неблаговидном поведении в детстве? – возмутился он.

– Может быть, лорд не прав, но дети очень тянутся к нему, да и он, по-моему, любит их совершенно искренне, – разочаровала девушка Шэдуэлл а, который искал у нее поддержку, порицая поступки Дамиана.

Леди Алленсон, мисс Брайерли и Шэдуэлл остановились под тенью раскидистых вековых дубов. Поднявшийся ветер принес прохладу, а на горизонте стали угрожающе сгущаться тучи.

– Кажется, снова будет дождь, – мрачно произнесла Жюстина. – Погода в этом году тревожит фермеров: еще несколько дождливых дней, и урожай пропадет, говорят они.

Эдди и Дамиан шумно бегали по парку, и всюду разносились их веселые крики. Графиня умиленно наблюдала за ними, радуясь беспечности своих дорогих мальчиков. Разница в возрасте будто перестала для них существовать, и трудно было понять, кто в кого перевоплотился: мужчина в ребенка или наоборот…

– Скажите, мисс Брайерли, Вы хорошо знаете лорда Левингтона? – понизив голос, спросил Шэдуэлл.

– Да, – ответила девушка и подумала: «Настолько хорошо, что предпочитаю держаться от него подальше…» – А в чем дело?

– Видите ли, мисс, я буду с Вами откровенен. Мы ищем в Олдхэвене одного человека… иначе говоря, шпиона. Он имеет доступ к британскому правительству и продает государственные секреты французам, – Шэдуэлл пристально посмотрел на Жюстину. – Я знаю, что лорд Алленсон не одобрил бы мой поступок, если бы узнал, что я посвящаю Вас в эти дела, но мне нужна помощь, любая зацепка, чтобы подобраться к этому негодяю.

– И Вы думаете, лорд Левингтон может шпионить в пользу Франции?! – Жюстина замедлила шаг, дыхание перехватило. Среди деревьев раздавались задорные крики Дамиана и Эдди. «Стоит ли делиться с Шэдуэллом своими подозрениями? Рассказать ему о саквояже, о тайных свиданиях и письмах? А что тогда будет с Дамианом?» – проносились в голове сомнения. «Нельзя хранить в тайне все, что мне известно, но рассказать Шэдуэллу об этом – не лучший выход. Он так ненавидит Дамиана, что утопит его при первой же возможности, даже если тот и не виноват», – решила девушка.

– Полагаю, что Вы ошибаетесь, мистер Шэдуэлл. Лорд Левингтон участвовал в войне против Франции, и я убежден, что он не способен на предательство. Да и почему, собственно, Вы подозреваете его?

Шэдуэлл недовольно поморщился:

– Я буду подозревать каждого в этих краях, пока изменник не будет схвачен, – секретарь глубоко вздохнул и продолжал уже миролюбиво: – Извините меня, мисс Брайерли, что завел разговор на такую неприятную тему. Мне не стоило говорить о делах на прогулке в обществе очаровательных дам…

– Я польщена тем, что Вы доверились мне, мистер Шэдуэлл, и сожалею, что не могу Вам помочь… – уклончиво ответила Жюстина.

– Прошу Вас, не думайте обо мне плохо, меня это очень расстроит…

– Не говорите так. Я понимаю, что Вы выполняете свой долг. Я самого высокого о Вас мнения.

От таких слов секретарь расплылся в улыбке и трогательно приложился к руке девушки.

Мисс Брайерли и Шэдуэлл подошли к калитке сада, на которой восседал Эдди, а старший его друг раскачивал ее, приводя этим мальчика в восторг. Диана чему-то громко смеялась, должно быть, внук в очередной раз выразил свою радость каким-то словечком, – и вся эта картина заражала весельем и беспечностью.

– Он еще не замучил Вас своей трескотней? – спросила девушка у Дианы.

– О! Я так счастлива, эти мальчики, Эдди и Дамиан, помогли мне забыть собственную старость. Эх, если бы они почаще были рядом!

– Еще, еще! – кричал Эдди, изображая из себя завзятого наездника.

– Все, малыш, хватит, – сказал Дамиан, снимая мальчика на землю, – а то бабушка задаст нам обоим, если мы сломаем калитку.

Оказавшись на земле, Эдди бросился в кусты, снова оглашая своим криком все окрест. Шэдуэлл, ободренный вниманием мисс Брайерли, бросился вдогонку за мальчиком, тоже превращаясь сразу в ребенка. «Какие же они все-таки непосредственные, как легко впадают в веселье, словно и нет у них забот», – подумала Жюстина с завистью, не заметив Дамиана, подошедшего к ней сзади.