– Я буду рад принять Ваше приглашение, – согласился лорд Левингтон.

– Ну что ж? Время позднее, – графиня зевнула, – я здесь еще немного посижу, а вам, молодые люди, было бы совсем невредно подышать свежим воздухом перед сном, – выглянув в окно, она добавила: – Надо же, и луна пробилась сквозь тучи, так что самое время прогуляться на террасу.

– Вы прогоняете меня? – весело спросила Жюстина.

– Нет, мне показалось, что вам есть о чем поговорить наедине… Да и просто полюбоваться на звезды в компании такого обаятельного молодого человека намного приятнее, чем выслушивать брюзжание старухи.

– Мы вместе еще никогда не любовались на звезды, – тихо проговорил лорд.

– Тем более, ведь это так романтично! Ступайте же, – скомандовала Диана.

Жюстина еще колебалась, подчиниться ли старой леди, но Дамиан протянул ей руку, и девушке ничего не оставалось, как принять его приглашение.

Стояла странная, ничем не нарушаемая тишина. Казалось, природа притаилась, замерла, не выдавая себя ни единым шорохом. Сквозь тяжелые, почти неподвижные облака иногда пробивался призрачный свет луны.

– Как видите, нам не повезло со звездами, – иронично проговорил Дамиан, поглядывая на небо, – но я ничуть не огорчусь, если блеск Ваших глаз заменит сияние светил!

– Не расточайте свое красноречие, лорд, – ответила Жюстина. – Я вышла с Вами на террасу вовсе не потому, что жаждала уединения, а из приличия, потому что не могла отказать леди Алленсон, и потому еще, что у меня прекрасное настроение! Я так счастлива, что Нора благополучно разрешилась здоровым ребенком, что ничего больше меня не пугает и не волнует!

– А разве я хочу Вас чем-либо напугать? По-моему, я не дал повода думать так. Я тоже очень рад, что все благополучно кончилось, и спешил сообщить и Вам эту радостную весть. Вот только Эдди будет не в восторге, что у него появилась сестра, а не брат. Ведь маленькие девочки такие капризные и требуют к себе столько внимания!

– Женщины рождаются и остаются такими всю жизнь – по-моему, именно Вы утверждали так раньше, – тихо и грустно проговорила девушка.

– Это суждение касалось не всех женщин. Иногда я жалею, что был излишне откровенен с Вами. Но, поверьте, к Вам все это не имеет никакого отношения, – сказав это, Дамиан нежно провел ладонью по щеке Жюстины. – И очень прискорбно, что Вы принимаете это на свой счет и упорно даете мне понять, что не хотите иметь ничего общего с таким человеком, как я.

Жюстина слегка отодвинулась, но осталась стоять на месте, не пытаясь, как раньше, бежать от его прикосновения. Дамиан подошел вплотную к девушке и пристально поглядел ей в глаза. Жюстина затаила дыхание, и это не ускользнуло от его внимания. Еще раз он убедился, что его близость не оставляет ее равнодушной, и это придало ему уверенности:

– Мисс Брайерли, зачем вы пытаетесь скрыть от меня, да и от себя, что я Вам небезразличен? Почему Вы так упорно разрушаете то, что я тщетно пытаюсь создать? Сколько я сделал попыток, чтобы восстановить наши прежние отношения, – и безрезультатно! Я вижу, Вы сомневаетесь в моей порядочности, у меня же не менее серьезные сомнения – любите ли Вы меня? Но не пора ли нам вместе преодолеть эти сомнения, пока не рухнуло все окончательно и мы сами не похоронили свою тягу друг к другу под обломками этих сомнений?

Голос Дамиана звучал так искренне и проникновенно, что мисс Брайерли – в который уже раз! – согласна была раствориться в своем чувстве, забыть обиды, простить боль и страдания, причиненные этим, самым дорогим ей человеком!

– Я чувствую, Вы можете простить мне мои прежние прегрешения, я готов замаливать их всю свою жизнь! – продолжал лорд.

«Грехи? – словно током пронзило сознание девушки. – А его сомнительная жизнь, где мне нет места – там, в Кроули, в ночной прогулке с подозрительным типом, в этих французских письмах? Нет, ни простить, ни поверить нельзя!»

Дамиан почувствовал, как напряглось все ее тело, как судорога исказила на мгновение ее черты, и, пытаясь защитить это хрупкое создание, он сильно привлек ее к себе. Его поцелуи становились все жарче, все настойчивее, и Жюстина уже не в силах была ни о чем думать, безропотно покоряясь ему и себе…

– О! – простонала она. – Вы знаете, как соблазнять женщин – ласковыми речами, страстными поцелуями. Что сказал бы мой дорогой папаша, случись ему узнать, как безрассудна его дочь, – оправляясь от нахлынувшей на нее страсти, произнесла девушка. – Я не уверена, что, знай он Вас получше, он одобрил бы мое поведение!

– Ваш отец наверняка оторвал бы мне голову, – смеясь, сказал Дамиан, – ведь я обольщаю Вас, да еще под кровом графини!

Жюстина тоже улыбнулась.

– О, Вы не упустите случая…

– А как же? Ведь это присуще всем повесам – не пропустить ни одного хорошенького личика!

От такого откровения Жюстина оторопела. Она отстранилась от Дамиана и потеряла дар речи. «Боже мой! Как он смеет так разговаривать со мной? Или он решил, что теперь со мной можно говорить, как с этой дамочкой из «Счастья рыбака»? Как же он заблуждается!»

– Да, лорд, я знаю Ваши слабости относительно женского пола… Но иногда преступно забываю о них, – произнесла она, заикаясь. Гнев, ненависть, досада на себя за то, что вновь поверила в сладкие речи, – все клокотало в ее душе и готово было прорваться в грубых, несдержанных выражениях. Мгновенная перемена в настроении мисс Брайерли немало озадачила лорда.

– Жюстина, дорогая, что случилось? – он протянул руки, чтобы обнять ее, но натолкнулся на холодный, презрительный взгляд и остановился.

– Лорд Левингтон, прошу Вас запомнить, что Вы имеете дело уже не с той наивной дурочкой, которую встретили в Лондоне…

– Да, Жюстина, я знаю, что Вы переменились, но все так же страстны и обворожительны, а может быть, и больше…

– Не трудитесь подыскивать слова для обольщения. Мне ничего от Вас не нужно, и ласковых слов – тоже. Когда-то наши отношения начались с них, теперь пусть ими и закончатся. Спокойной ночи, если Ваша совесть позволит Вам спокойно спать! – Мисс Брайерли стремительно вошла в гостиную.