Таковы были события, совершившиеся на отдаленном нашем Востоке до 1849 года, приведшие правительство к окончательному и, казалось, бесповоротному решению: «Положить границу нашу с Китаем по южному склону Хинганского Станового хребта до Охотского моря, к Тугурской губе и отдать, таким образом, навсегда Китаю весь Амурский бассейн как бесполезный для России по недоступности для мореходных судов устья реки Амур и по неимению на его прибрежье гавани; все же внимание обратить на Аян как на самый удобный порт в Охотском море и на Петропавловск, который должен был стать главным и укрепленным портом нашим в Восточном океане».[56]

Ясно, чтобы отклонить правительство от такого ошибочного решения и дать возможность принять на отдаленном Востоке надлежащее положение, которое готовили ему Петр I и Екатерина II, необходимо было разрешить два важных вопроса: пограничный и морской. Из них первый вопрос заключался в том: действительно ли груды камней, найденные академиком Миддендорфом и принятые им за пограничные знаки с Китаем, имеют это значение? Действительно ли Хинганский Становой хребет, тянущийся к востоку от вершин рек Горбицы и Уды и имеющий тоже восточное направление около Тугурской губы, упирается в Охотское море? И, наконец, какое имеют направление реки, выходящие из Хинганского хребта и впадающие в южное и северо-восточное колена реки Амура? Второй вопрос – морской – заключался в том: действительно ли недоступны для мореходных судов с севера и юга Амурский лиман и устье реки Амур? И действительно ли на прибрежьях Татарского залива нет гавани? Для разрешения этих вопросов была необходима посылка особой экспедиции; но после сейчас сказанного ясно, что представлять правительству о снаряжении экспедиции с этой целью было уже невозможно; ибо после его решения, в котором были заинтересованы первые сановники государства, не только нельзя было ожидать на это согласия, но, напротив, тех, которые осмелились бы сделать подобное представление, ожидало бы явное или тайное преследование. Озарить этот край светом истины и этим отклонить высшее правительство от потери его навсегда для России возможно было лишь случайно и при содействии лиц, твердо убежденных в ошибочности взгляда на этот край – взгляда, унаследованного от авторитетных, знаменитых мореплавателей и последующих за ними экспедиций. Тут нужны были люди, которые решились бы действовать в сложившихся обстоятельствах вне повелений, – люди, вместе с тем одушевленные и гражданским мужеством и отвагой, готовые на все жертвы для блага своего Отечества!

В такое именно положение поставлены были здесь наши морские офицеры с 1849 по 1855 год. Они-то, как мы ниже увидим, возбудив погребенный, казалось, навеки Амурский вопрос, разрешили его и, разъяснив правительству все важное значение для России Приамурского и Приуссурийского бассейнов, делались виновниками присоединения этого края и острова Сахалин к России.

Мне необходимо было обозреть все предшествовавшие 1849 году события, совершившиеся на отдаленном нашем Востоке, для того чтобы дать возможность справедливо оценить всю важность деятельности в этом крае наших морских офицеров с 1849 по 1855 год – деятельности, далеко выходящей из ряда обыкновенных.

Приготовления к походу транспорта «Байкал». – Объяснение мое с генерал-губернатором в декабре 1847 года. – Амурский вопрос возбуждается снова. – Мое объяснение с князем Меньшиковым в исходе декабря 1847 года. – Спешное окончание постройки транспорта. – Представления и распоряжения мои относительно груза. – Записка, представленная мною князю Меньшикову 8 февраля 1848 года. – Моя просьба князю Меньшикову о дозволении идти в Амурский лиман. – Сущность моего письма к Н.Н.Муравьеву от 10 февраля 1848 года. – Ответ на это письмо, полученный мной в июле того же года

По ходатайству генерал-адмирала, великого князя Константина Николаевича, и рекомендации Ф. П. Литке и Ф. С. Лутковского[57] в исходе декабря 1847 года я был назначен командиром военного транспорта «Байкал», который строился по заказу Морского министерства на верфи Бергстрема и Сулемана в Гельсингфорсе. Этот транспорт назначался на службу в Охотск, и на нем приказано было отправить из С. – Петербурга и Кронштадта различные комиссариатские, кораблестроительные и артиллерийские запасы и материалы для наших сибирских портов: Охотского и Петропавловского. Такова была цель отправления транспорта «Байкал», выход из Кронштадта предполагался не ранее осени 1848 года.[58]

Николай Николаевич Муравьев (1809–1881), генерал-губернатор Восточной Сибири, после присоединения к России Приамурья – граф Амурский

В это время в Петербург прибыл незадолго перед тем назначенный генерал-губернатором Восточной Сибири генерал-майор Николай Николаевич Муравьев,[59] бывший до того Тульским губернатором. Так как я должен был идти в сибирские порты, состоявшие отчасти и в его ведении, то начальник Главного морского штаба князь Александр Сергеевич Меньшиков[60] приказал мне представиться Н. Н. Муравьеву. Николай Николаевич принял меня весьма благосклонно; в разговоре с ним о снабжении наших сибирских портов я имел случай обратить его внимание на важное значение, какое может иметь для вверенного ему края река Амур; на это он отозвался, что не только возвращение этой реки в наше владение, но и открытие для нас свободного по ней плавания представляет огромное значение для Сибири, но, к несчастию, все убеждены, что будто бы устье этой реки забросано мелями и недоступно для входа в реку судов с моря и что в этом убежден вполне и император, ибо, когда я пытался обратить его внимание, объяснил мне Н. Н. Муравьев, на важное значение для России реки Амур, государь изволил выразиться: «Для чего нам эта река, когда ныне уже положительно доказано, что входить в ее устье могут только одни лодки».[61] На это я отвечал Н. Н. Муравьеву, что распространившееся действительно подобное заключение о реке Амуре и его лимане мне кажется весьма сомнительным, ибо из всех обнародованных сведений и описей, произведенных Лаперузом, Браутоном и Крузенштерном, на которых подобное заключение и могло быть только основано и которое я тщательно изучил, еще нельзя делать об устье реки такого заключения. Кроме того, невольно рождается вопрос: неужели такая огромная река, как Амур, не могла проложить для себя выхода в море и теряется в песках, как некоторым образом выходит из упомянутых описей? Поэтому я полагаю, что тщательное исследование ее устья и лимана представляется настоятельной необходимостью. Сверх того, если Сахалин соединяется с материковым берегом отмелью, покрывающейся водой только при приливах, как показывается на всех морских картах, составленных по упомянутым описаниям, то есть если вход в Амурский лиман из Татарского залива недоступен, то это обстоятельство еще более должно убеждать нас, что из Амура должен существовать выход с достаточною глубиною. Выслушав со вниманием мои доводы, Н. Н. Муравьев, изъявив полное сочувствие моему предложению, выразил, что он с своей стороны постарается употребить все средства к его осуществлению.

При передаче этого разговора с генерал-губернатором князю А. С. Меньшикову я просил: не признается ли возможным употребить вверенный мне транспорт для исследования устья Амура и его лимана и на опись юго-западного берега Охотского моря, показываемого на морских картах точками. На это его светлость заметил, что «по позднему выходу транспорта, дай бог, чтобы вы пришли в Петропавловск к осени 1849 года, что сумма денег ассигнована на плавание транспорта только на один год, следовательно, у вас не будет ни времени, ни средств к исполнению этого поручения. Кроме того, подобное предприятие, как исследование устья Амура, не принесет никакой пользы, ибо положительно доказано, что устье этой реки заперто мелями, в чем убежден и государь, наконец, возбуждение вопроса об описи устья Амура, как реки китайской, повлечет к неприятной переписке с китайским правительством, а граф Нессельроде на это ныне не согласится и не решится представить государю. Поэтому, сказал князь, нечего думать о том, что невозможно, а надобно вам стараться снабдить наши сибирские порты по возможности благовременно, ибо, по последним донесениям их начальников, там ощущается большой недостаток в комиссариатских и кораблестроительных материалах и запасах».