— Ты действительно думаешь, что меня околдовали?

— Не знаю, милорд. Не моего это ума дело. Но я вижу, что ты у нее в плену. Неважно, каким образом она этого добилась, но это именно так!

В голове Рон ощущал тяжесть, в желудке — какое-то неприятное жжение; ему и так было не по себе при мысли о загадочных действиях Джины, чтобы еще выслушивать дурацкие теории. Однако Брайен был добрым другом, верным рыцарем, и он питал к нему большую привязанность. Поэтому, лениво похлопывая себя рукавицами по ладони, Рональд сказал с напускной беспечностью:

— Если я чем-то и был околдован этой ночью, то изгибами мягкого женского тела, а не магией. И я, кажется, не единственный, кто поддался подобным чарам. Даже сэр Петер вчера отправился на сеновал с кухонной девкой.

— Я видел эту девку и знаю, чем она околдовывает. А у тебя — другое дело.

Широкая грудь Брайена приподнялась в тяжелом вздохе, и он сокрушенно покачал головой.

Ободряюще похлопав друга по плечу, Рон прошел мимо него и спустился вниз по узкой темной лестнице. Пройдя через пустую общую залу, он вышел на улицу. Свежий воздух, обжигающий легкие, яркий свет, громкое ржанье лошадей, козы и куры под ногами — все смешалось в знакомой суматохе двора.

От конюшен к нему направился сэр Роберт. На его суровом лице отражались тревога и недовольство.

— Милорд, боюсь, у меня плохие новости, — сказал он, подойдя поближе. — Большинство наших людей заболели.

— Заболели? Чем?!

— Я не знаю, милорд. — Сэр Роберт сокрушенно покачал головой. — Сначала я подумал, что понос у них просто с перепоя, но те, кто пил мало, в таком же состоянии.

— Сколько больных? — нахмурившись, спросил Рон.

Сэр Роберт поморщился.

— Легче сосчитать, сколько здоровых: я, сэр Брайен, сэр Петер, ваш оруженосец…

Рональд выругался про себя. Еще одна задержка! Сначала принц Джон, а теперь и сама природа, похоже, в заговоре с врагами… Но все, что он мог сейчас сделать, это смириться с неизбежным и приказать сэру Роберту проследить, чтобы за больными был должный уход.

Он направился в конюшню, но на полдороге встретил Моргана, который подошел к нему с расстроенным видом.

— Я положил припарку на ногу Турка, как вы приказали, милорд, но она не помогла. Конь захромал.

Рон не удержался и выругался вполголоса. В памяти сразу всплыло: разговор в конюшне, черные глаза, глядящие на него, и предупреждение, что лошадь захромает…

— Ты уверен? — спросил он и, встретив оскорбленный взгляд Моргана, тут же добавил: — Я хотел сказать, что это, возможно, просто ушиб?..

— Трудно сказать. Но сегодня она не выдержит вашего веса, милорд, даже если бы остальные и были в состоянии ехать. И завтра, наверное, тоже.

— Ну что ж, — угрюмо проговорил Рональд. — Значит, нам придется на некоторое время задержаться в этой деревне Вайтем.

— Неужели все? — всплеснула руками Джина в притворном испуге.

— Да! — широко улыбнулся Бьяджо. — Как рассказала дочка хозяина, их поразила неведомая болезнь. Даже те из рыцарей, которые не напились вчера, лежат пластом или стонут в нужнике позади конюшен.

— В таком случае, едва ли они сегодня отправятся в путь, — кивнула Джина с удовлетворением и уселась на пухлую подушку под шелковым пологом шатра. — А больше мне ничего не надо. Самое худшее, что их ждет, — это расстройство желудка. Я очень тщательно проверила дозу, и особого вреда она им не принесет.

— А что там было? — Бьяджо тоже уселся на полосатую шелковую подушку, вытянул ноги и откинулся назад, опираясь на локти.

— Ягоды омелы с капелькой масла пижмы. Очень сильное средство, но безвредное, если использовать его правильно. Хотя пижма сама по себе очень сильна. Некоторые кладут ее в чай, чтобы вытравить глистов или даже избавиться от плода… — Она вдруг нахмурилась. — Но это обычное народное средство. Я не имею дела с теми, кто занимается черной магией. Это опасные люди.

— Ну, у тебя своя собственная магия, — засмеялся Бьяджо. — Как ты угадываешь, о чем я думаю, словно я сказал это вслух?

— Не знаю… Просто слышу, и все. Каким-то внутренним слухом. Но я не использую это во зло людям! Ты видел когда-нибудь, чтобы я нанесла кому-то вред при помощи своего дара?

Бьяджо перекатился на живот и подпер подбородок ладонью.

— Попробуем припомнить. Начнем с Мадрида, где ты рассказала тому жирному испанскому монаху, что его любовница спит с епископом…

— Ну… Очень уж он был противный! И к тому же разыгрывал из себя святошу. Разве монахам подобает иметь любовниц?!

— А помнишь Реймс, когда ты сказала той разбитной девахе, что муж знает о ее флирте с франкским рыцарем по имени сэр Конрад…

— Но это я сделала ради тебя! Ведь эту девицу подослали, чтобы заманить тебя в ловушку. Если бы ты продолжил, развесив уши, слушать ее льстивые речи, тебя бы в конце концов там убили. Я только спасала тебя.

— А дочка здешнего хозяина? — слегка прищурившись, он поиграл рукояткой кинжала на поясе. — Неужели твоя магия на этот раз оказалась бессильна? Подсылаешь меня нашептывать ей ласковые словечки в ушко, чтобы выведать то, что тебе нужно… — Бьяджо помолчал и добавил: — А ведь он лорд, этот Рональд, а не простой рыцарь. Ты знала об этом?

Джина вздохнула.

— Да, я слышала, что его так называли. Но есть ли у него родовой замок и земли? Вот в чем вопрос. Бывают лорды, у которых ничего за душой, кроме титула и долгов. Впрочем, меня не заботит, богат он или нет. Он — рыцарь из пророчества, вот единственное, что для меня важно!

Бьяджо фыркнул и сел, положив руки на колени и нагнувшись вперед.

— А откуда ты знаешь, что поняла это пророчество правильно? Вот если бы настоящий грифон с крыльями и когтями спустился к твоим ногам в солнечном луче… А он — всего лишь человек, bella[2], как и любой другой! Прошлой ночью ты, кажется, испытала это на себе…

Джина напряглась и уставилась на него. Откуда он знает про то, что случилось в комнате Рона? Да нет, он ничего не может знать! Просто они с Бьяджо уже так давно путешествуют вместе, что он научился распознавать ее настроения… Она снова откинулась на подушках и пожала плечами.

— Возможно, ты и прав. Но дело не только в пророчестве. Мне подсказывает моя интуиция!

Бьяджо застонал.

— Та самая интуиция, благодаря которой мы едва не угодили в тюрьму в Антиохии?

Она нахмурилась.

— Там было совсем другое. Мне действительно казалось, что можно доверять Саладину. Этот замысел не сразу появился у него в голове. Я все поняла слишком поздно, эти люди уже ворвались во дворец с саблями в руках. Хорошо еще, что мы были приглашены только для развлечения гостей. — Она содрогнулась при этом воспоминании. — Будь мы настоящими гостями принца Боэмунда, нас бы тогда умертвили… Что ж, в тот раз я в самом деле ошиблась. Но обычно моя интуиция меня не подводит.

Бьяджо недоверчиво покачал головой:

— Bella, bella, он не тот… Спроси свой разум, спроси свое сердце еще раз… — донеслось до нее, хотя Бьяджо молчал.

Рассерженная, Джина поднялась на ноги.

— Нет, это именно он, говорю тебе! Ты думаешь, я бы стала делать все это, если бы не верила по-настоящему?

Бьяджо тоже рывком вскочил на ноги и наклонился к ней. Теперь они почти касались друг друга носами.

— Если хочешь переспать с этим чванливым болваном — на здоровье! Но не прикрывайся какой-то благородной целью!

— Если я захочу с ним переспать, я это сделаю! И мне наплевать, что об этом подумают другие, в том числе и ты!

Напряжение между ними возрастало, грозя обернуться ссорой, но тут они услышали чьи-то шаги.

— Не спорьте, дети, — раздался насмешливый голос, и Рональд появился у открытого входа в шатер.

Он стоял, слегка наклонив голову, но не входил внутрь. Слабая улыбка играла на его губах.

Джина опомнилась первой.

— Милорд, мы не заметили твоего приближения.