– Но если Филип действительно меня любит, он не сдастся, – с отчаянием возразила Камилла. – Мы собирались пожениться. Он пошлет на поиски всех сыщиков Лондона и сам будет наводить справки. Вы же знаете, как решительно он может действовать.

– Это ему не поможет. У него не будет никаких доказательств моего участия в этом деле. Я стану умолять его простить меня за то, что помог вам уехать из Уэсткотт-Парка, объясню ему, что вы просили меня увезти вас. Какая благородная жертва с вашей стороны! Вы, простая служанка, не захотели покрыть позором его имя, вы совершенно уверены в том, что этот брак был бы ужасной ошибкой с его стороны, мезальянсом, о котором он когда-нибудь пожалеет. А вы, в действительности, не согласились бы ни на что другое, кроме женитьбы, не так ли? Филип поймет, поверьте мне, и полюбит вас еще сильнее за ваше самопожертвование. Его горе будет глубоким и острым.

– Он обрушит свою ярость на вас.

– Он меня простит, когда я расскажу, как вы были растеряны, как умоляли меня о помощи, как хотели найти самый лучший выход для вас обоих.

Кирби начал расхаживать по комнате, не переставая говорить. В какой-то момент он подошел к окну и на мгновение остановился, повернувшись к ней спиной. Что-то привлекло его внимание. Неожиданно он ахнул, подался вперед и прижался лицом к решетке.

Камилла не стала выяснять, что его так удивило. В ту секунду, когда он повернулся к ней спиной, она одним прыжком соскочила с кровати и бросилась к открытой двери, зажав в руке край юбки. Пробегая под аркой, она услышала за спиной его резкий крик. Он ринулся через комнату вслед за ней.

Перед ней тянулся длинный, тускло освещенный коридор. Камилла помчалась по нему, скользя на влажных плитах пола. Внезапно неизвестно откуда перед ней возникла изогнутая, уходящая вниз лестница, освещенная рядом факелов. Она с отчаянной быстротой начала спускаться по ступенькам. В спешке Камилла поскользнулась и, пролетев десять ступенек вниз головой, упала на грубо обтесанный камень лестничной площадки.

Мгновение Камилла лежала неподвижно. Голова ее кружилась, она не могла вдохнуть воздух. У нее болело разбитое колено, а локоть был ссажен в кровь. Но времени заниматься ранами не было: она слышала быстрые шаги, приближающиеся сверху, и ужас заставил ее вскочить на ноги. Камилла попала в еще один сырой коридор, тускло освещенный единственным факелом. Кирби знает этот замок, а она нет. Удастся ли ей спастись? И все же свойственное человеку стремление выжить заставило ее бежать, путаясь в лабиринте проходов, бросаясь из стороны в сторону, напрягая зрение почти в полной темноте; из горла ее вырывалось мучительное, хриплое дыхание.

Наконец она свернула направо, под низкую арку, и увидела дверь в конце тоннеля.

– Стоп! – раздался голос Кирби за ее спиной. – Вам не убежать – вы в ловушке. Если вы сейчас остановитесь, я все же убью вас нежно. Если нет…

Камилла не дослушала. Она рванулась к видневшейся впереди двери, моля Бога, чтобы она оказалась не заперта. Толкнув раз, другой, девушка широко распахнула дверь и увидела похожий на пещеру холл – главный зал замка, как она поняла, – а прямо впереди маячили огромные двустворчатые двери, ведущие наружу, к скалам и морю.

Камилла почувствовала, как что-то со свистом рассекло воздух возле самого ее уха и сильная рука вцепилась в нее. Камилла рванулась вперед. Послышался звук рвущейся ткани. Кирби злобно выругался, не удержав девушку.

Камилла с бешеной решимостью устремилась к двери мимо древних доспехов, охраняющих торжественные порталы парадного зала, мимо громадной арки, ведущей в темные помещения в глубине средневекового замка. Она добежала до входной двери, дернула за массивные бронзовые ручки и увидела пожелтевшую траву и поднимающиеся уступами утесы.

Но не успела она выбежать из замка, как рука Кирби грубо схватила ее за волосы и с силой дернула назад. Камилла закричала. В следующий момент его рука обхватила шею девушки, и он крепко прижал ее к себе. Камилла ощутила леденящее лезвия ножа у своей щеки.

– Я хотел позволить тебе умереть тихо, но теперь я разрежу тебя на ленточки, – прошипел он.

Из темноты раздался негромкий голос:

– Отпусти ее, Алистер. Она здесь ни при чем. Это наше с тобой дело.

Из тени соседнего проема выступил Филип. Он выглядел измученным, лицо осунулось и посерело, но в глазах горела железная решимость. Он стоял, выпрямившись во весь рост, его взгляд был прикован к ножу, который замер возле нежной щеки Камиллы.

– Я не понимаю! – Голос Кирби стал высоким от изумления. Камилла чувствовала на своей шее его быстрое обжигающее дыхание. – Как ты здесь оказался?! Ты должен был поехать в Портсмут.

– Я чуть было не поехал туда. Ты почти меня перехитрил. Ты очень умен, Алистер. Поздравляю тебя. – Произнося эти слова, Филип прикидывал расстояние между ними. По крайней мере двадцать шагов отделяло его от Камиллы и Кирби. Если он попытается броситься к ним, у Кирби будет достаточно времени, чтобы убить ее. На лбу Филипа выступили капли пота. Нет, лучше убедить его отпустить ее или бросить нож. Нужно говорить ровным, спокойным голосом, не позволять чувствам отражаться на лице, несмотря на страх за Камиллу, терзающий его. Если Кирби причинит ей вред…

– Назад! Не двигайся! – взвизгнул Кирби, заметив, что Филип слегка приблизился к нему. В панике он провел языком по пересохшим губам. – Откуда ты узнал? – спросил он почти капризным тоном. – Отвечай!

На лице Филипа не дрогнул ни единый мускул.

– Полегче, друг мой. Это заслуга Боу-стрит. Они прислали ко мне сыщика.

– Сыщика? – удивленно переспросил Кирби.

– Я рассказал полиции о том, что видела Камилла в ночь убийства в гостинице «Белый конь», и пересказал им содержание той записки, которую ты выкрал из ее комнаты. Сыщик появился у моего порога как раз в тот момент, когда я собирался ехать в Портсмут. Он принес известие, что Сайлас Трегарон оставил подробное письмо, спрятанное в его квартире, в котором рассказал обо всем, что ты сделал с Максом… и с Маргаритой.

Филип на мгновение замолчал, а затем, сделав над собой усилие, продолжил уже спокойным голосом:

– В этом письме говорилось, что в ту ночь Сайлас и Генри Андерс находились неподалеку от домика смотрителя, когда к нему подъехали Макс и Маргарита. Они подкрались к окну и стали наблюдать. И видели, как целовались Макс и Маргарита, Алистер.

– Маргарита не хотела целоваться с Максом – ведь она любила меня! Но она считала, что ты не одобряешь меня…

– Они видели, как ты ворвался в дом и зарезал Маргариту и Макса, а потом поджег дом.

– Ты лжешь! – Пальцы Кирби впились в тело Камиллы с такой силой, что она вскрикнула. Он не обратил на нее внимания, дикий взгляд из-под маски был упорно прикован к Филипу, неподвижно стоящему в сумраке зала. – Я обыскал комнату Сайласа – там ничего не было, я бы нашел…

– Следователи были более внимательны, они нашли письмо, засунутое в пустую флягу в буфете. Ты, наверное, чертовски торопился и проглядел его.

– Я заглянул в буфет, я помню, – пробормотал Кирби, почти что про себя. – Но я пропустил его… чертов буфет был набит бутылками, битыми тарелками и чашками. И кишел тараканами. Никогда бы не подумал…

Внезапно он расхохотался, и от этого смеха по спине Камиллы пробежала дрожь. Кирби сумасшедший. Он убьет их обоих. Теперь это вопрос нескольких секунд…

– Так даже лучше, – злорадно воскликнул Кирби. – О да, теперь я это понял. Гораздо лучше. Я все время хотел, чтобы ты узнал, Филип. Я убил Маргариту. И Макса. Потому что они меня предали. Но на самом деле Маргарита не виновата, – быстро и истерично поправился он. – Это твоя вина, Филип. Она отвернулась от меня из-за тебя.

– Правильно, Алистер. И ты меня за это ненавидишь, – быстро согласился Филип, понимая, что Кирби вот-вот потеряет контроль за своими действиями. – Но Камилла не имеет к этому отношения, ты же знаешь. Мой конюх Джером видел, что твоя карета двинулась не на юг, в сторону Портсмута, а на запад. Я понял, что ты направляешься в замок Кирби, и поспешил за тобой. Отпусти Камиллу, Алистер, она здесь лишняя. Все, что произошло, касается только нас двоих.