– Что ж, хорошо, пусть так, ты, тупоголовый баран! – Даже ругаясь и молотя Нилла кулаками по груди, Фиона все крепче прижималась к нему. – Тогда мы поедем в Гленфлуирс вместе!

В груди у Нилла все перевернулось. Почему он вдруг почувствовал такой ужас, если почти не сомневался, что ему ничто не грозит? – гадал он. Что ж, все очень просто, угрюмо ответил он себе. Просто он не может забыть, что первым делом придется потолковать с Конном кое о чем.

Да, он мог забыть боль и страдания, которые испытывал все это время. Но никогда не простит мучения, через которые пришлось пройти Кэтлин, – терзавший ее безумный страх, крушение всех надежд, ее отчаяние. Только мужество девушки позволило ей выжить. И какой бы храброй ни была Кэтлин, вряд ли она сможет так же доверчиво смотреть на мир, как это было прежде. Может быть, кто-то решит, что это даже к лучшему – мол, к чему она, такая доверчивость? Но Нилл думал по-другому!

– Никуда ты не поедешь, милая, – погладив сестру по щеке, сказал Нилл. – С твоим язычком ты попадешь в беду, едва переступив порог замка. А кто же будет ухаживать за огородом, следить, как растет наше маленькое стадо? Иначе нам всем придется глодать сухой турнепс, когда придет зима!

– Ну и ладно! Мне все равно! – завопила Фиона, снова впечатав маленький кулак в широкую грудь брата.

– Ну конечно, тебе все равно! Тебе наплевать и на нас, и на наших несчастных коров! Нет уж, будь любезна приглядывать за всем, пока меня не будет в Дэйре. А когда я с триумфом вернусь, ты мне все покажешь и я стану гордиться, что у меня такая сестра!

– Нет! – крикнула Фиона. – Не бросай меня снова!

Перед его глазами опять встал день, когда вооруженные до зубов воины Конна уезжали из Дэйра: маленький Нилл, сидя в седле перед Конном, уткнулся ему в грудь, а Ронан, избитый и окровавленный, со связанными руками, свесившись с лошади, старался улыбкой приободрить задыхающуюся от рыданий крошечную дочку. Знал ли отец, мог ли он догадываться, что никогда больше не увидит это залитое слезами детское лицо?

Он вспомнил, как Фиона бросилась вдогонку за отрядом воинов. «Мой брат, отдайте его!» И последнее, что увидел тогда Нилл, было крошечное тельце Фионы, когда она, лежа на земле, плакала навзрыд.

Прижав сестру к себе, он нежно пригладил ее буйные кудри, утешая ее так, как будто она снова стала ребенком.

– Но ведь это ненадолго, Фиона!

– Нет! Я не пущу тебя! – выкрикнула Фиона и, схватив Нилла за руку, потащила его за собой. Ему стоило невероятных усилий скрыть терзавшую его сердце боль, старую боль, к которой теперь прибавилась новая.

– В прошлый раз, когда я уехал, это стоило рассудка нашей матери. Но на этот раз все будет иначе. Да и потом, с вами останется Кэтлин.

При этих словах в глазах Кэтлин заметался страх.

– Нет, я поеду с тобой, Нилл! И мы вместе встретим то, что уготовила нам судьба!

– Ни за что! Вот когда все уладится и наступит подходящий момент, тогда тебя встретят в Гленфлуирсе почестями, подобающими дочери великого Финтана!

– Не надо мне этого! Я хочу быть просто твоей женой!

Нежность затопила сердце Нилла. Обхватив ладонями лицо Кэтлин, он склонился к ее губам.

– Никакие слова, моя Прекрасная Лилия, не могли быть дороже моему сердцу! А в душе моей ты и так уже моя жена – драгоценнейший из всех даров, которому может позавидовать любой мужчина. Да, любимая, я был бы счастлив прожить с тобой всю жизнь. Именно поэтому я и прошу тебя остаться в Дэйре.

Кэтлин провела ладонью по лбу.

– Я не понимаю… – растерянно прошептала она.

– Если по какому-то злому капризу судьбы все пойдет не так, как надо, и мне придется бежать, сделать это будет легче одному. – Нилл заставил себя лукаво улыбнуться, словно желая уверить ее, что это всего лишь шутка. – Ну если, конечно, ты не унаследовала от отца его волшебную силу, милая!

– Да если бы так, я, не задумываясь, обратила бы тебя в жабу в тот самый день, когда ты увез меня из аббатства! – разозлившись, крикнула Кэтлин.

Нилл хмыкнул:

– Нечто вроде этого я и предполагал. Хотя от маленькой толики Финтанова волшебства я бы сейчас не отказался – к примеру, для того, чтобы прекратить этот проклятый дождь.

– Но это нечестно, Нилл! Мы любим тебя! И Фиона, и я, и твоя мать. И ничто, даже Дэйр, не стоит твоей жизни!

– Тише, любимая! Есть кое-что, ради чего стоит рискнуть, моя Прекрасная Лилия. Это наши дети – я уже сейчас вижу их у тебя на руках. Им нужен дом, любовь моя. И тебе тоже. – Приподняв ее лицо, Нилл поцеловал Кэтлин в лоб. – В следующий раз, когда мы встретимся, ты увидишь меня в кресле наследника тана!

Слезы прозрачными росинками повисли на ее ресницах.

– Я хочу видеть тебя только моим мужем, и никем больше!

Нилл улыбнулся, стараясь запечатлеть в памяти ее прекрасное лицо.

– Верь мне, любимая, – шепнул он, беря Кэтлин за руку. Потом обернулся к сестре: – И ты тоже, сестричка. Я вас не подведу.

Суровое каменное лицо замка Дэйр казалось почти живым; узкие прорези бойниц, словно щелочки глаз, светились ожиданием. Глядя на него, можно было подумать, он ждет, когда Нилл снова вернется домой. Судьба, вырвавшая когда-то маленькую Кэтлин из объятий матери, привела ее теперь к Ниллу. Ему казалось, что в шуме ветра звучит очередное предсказание, но смысл этих звуков был таким же загадочным, как и древние письмена друидов, высеченные на камне алтаря возле могилы его отца.

Напоследок он поцеловал мать в щеку, Фиону в лоб и припал к губам Кэтлин, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти их упоительную сладость.

Попрощавшись, Нилл отправился к воротам, где, держа наготове оседланных коней, ждал его Деклан.

В груди Нилла словно открылась незаживающая рана. Когда-то воины шептались между собой, что у него нет сердца. Сейчас он знал, что это не так. У него было сердце! Только теперь он оставил его с женщинами, которые осмелились любить его, – не важно, заслуживал он этого или нет.

– Буря, похоже, разгулялась не на шутку, – проворчал Деклан, сунув Ниллу в руки поводья.

– Не важно, – бросил тот.

Вдали, словно посылая им предупреждение, грозно пророкотал гром. Темные тучи быстро неслись к горизонту. Прищурившись, Нилл проводил их взглядом. Некоторые считают ветер и тучи посланцами из Тир Нан Ога. Если бы только понять, о чем они твердят ему! Когда-то ему удалось услышать голос камня, но сейчас он был бессилен разобрать грозное предупреждение ветра.

Впрочем, ничто уже не в силах заставить его свернуть с выбранного пути – он предпочитает услышать правду из уст самого Конна. Ему придется пройти через это ради того, чтобы у Фионы с матерью был дом, чтобы они с Кэтлин могли наконец безмятежно наслаждаться любовью, ничего не боясь и смело глядя в будущее.

– Наплевать мне на бурю! – крикнул Нилл, обращаясь к другу. – Пусть хоть ад обрушится нам на голову, остановимся только у ворот Гленфлуирса!

– Посмотрим, кто прискачет первый! – пустив коня в галоп, задиристо кинул в ответ Деклан.

Полный решимости, Нилл вскочил в седло и поднял коня на дыбы. Но прежде чем он успел дать лошади шпоры, за спиной его послышался торопливый топот бегущих ног. Лицо его потемнело – он велел Кэтлин с Фионой оставаться в зале. Больше всего на свете он боялся увезти в памяти образ одной из них, сиротливо поникшей под дождем.

Но стоило ему только увидеть, кто это, как глаза его от удивления широко раскрылись – к нему бежала мать. Мокрые от дождя волосы облепили лицо, искаженное горем. Лошадь испуганно встала на дыбы, и Ниллу стоило немалого труда успокоить животное. Но Аниера, не обращая внимания на опасность, бросилась чуть ли не под копыта коня.

– Это тебе, – прошептала она, вытащив из-под плаща какой-то сверток. – Он сказал, что тебе это понадобится.

– Кто сказал? – удивленно вскинув брови, спросил Нилл, машинально посмотрев туда, где вдалеке едва виднелась спина его приятеля. – Деклан?