У тана было немало своих драгоценностей, но при виде подобного сокровища рука его невольно потянулась к золотой безделушке.

– Нет, отец. – Магнус быстро убрал браслет. – Ты ведь, кажется, сказал, что тебя это вряд ли заинтересует. Так что этот браслет, на котором выцарапано имя Финтана, теперь останется у меня.

– Финтана?! – Ага, так вот, значит, почему этот браслет показался ему таким знакомым!

Ошеломленный, Конн вдруг вспомнил, как видел его на руке жены слепого воина. Невероятным усилием воли ему удалось надеть на себя маску полнейшего безразличия.

– Что ж, думаю, презренному вору было не так уж трудно утащить безделушку прямо из-под носа несчастного слепца. Финтан, конечно, был величайшим на свете воином, но все-таки не следует забывать, что бедняга был слеп, как летучая мышь. Обокрасть его было проще простого.

– Пусть так, но люди до сих пор обожествляют его. И воин, которому удалось покарать вора, посмевшего оскорбить величайшего героя наших дней, достоин всяческих почестей, не так ли, отец?

– Да, конечно. – Конн задумчиво тронул пышные усы. Густые брови его сошлись на переносице. – Благодаря этой блестящей безделушке у тебя появятся новые воины. Люди станут видеть в тебе будущего верховного тана.

– И теперь тебе придется официально объявить меня своим наследником! Браслет Финтана в моих руках затмит в их глазах пресловутые подвиги твоего ненаглядного Нилла!

Сколько раз Конну доводилось слышать подобные речи из уст своих сыновей! И каждый раз он предупреждал этих недоумков, что, сравнивая себя с Ниллом, они невольно признают его превосходство!

– Учитывая легендарную храбрость Нилла, думаю, тебе придется немало потрудиться, чтобы затмить его славу в глазах людей, – осторожно сказал он. – И все же такие воины, как он, обычно безрассудны и способны на опрометчивые поступки. И поэтому их преследуют несчастья. – Какое-то непонятное чувство потери вдруг охватило Конна. Разозлившись, он подавил его. – А теперь дай мне посмотреть на вора, которого тебе удалось поймать. Мы накажем его в назидание остальным. Превратим эту казнь в зрелище, которое никогда не забудут жители Гленфлуирса.

Да, это будет самое правильное, подумал Конн, когда Магнус, отступив в сторону, вытолкнул вперед своего пленника. Сейчас он сыграет роль верховного тана, охваченного праведным гневом и требующего, чтобы тот, кто осмелился оскорбить слепого героя, понес достойное наказание. Пусть Финтана много лет нет на свете, но Конн уже давным-давно понял, что в тени его легендарной славы желание войти в историю под именем Непобедимого обречено на провал. Но теперь, если с умом использовать создавшуюся ситуацию, может быть, ему еще удастся занять свое место в балладах бардов.

Конечно, сознавать, что своей славе ты обязан другому человеку – своему же вассалу, будет нелегко, но за эту услугу он уже воздал Финтану сторицей. Несмотря на свое легендарное мужество, Финтан мертв и не в его силах спасти дочь от смерти. Бездыханное тело Кэтлин валяется где-то в грязи, и сделано это по приказу Конна.

Угрюмое удовлетворение снизошло на тана. Повернувшись, он бросил взгляд на вора.

Сальные волосы жесткой щеткой торчат над низким, скошенным лбом. Толстые, короткопалые руки прячутся в складках шерстяной туники, прикрывающей массивное тело. Лицо этого негодяя показалось бы отталкивающим, если бы жесткие, колючие брови, ломаной линией протянувшиеся от уха до уха, не делали его похожим на смешную жирную гусеницу.

Если бы только Финтан смог увидеть это ничтожество в образе человека! Неужели слепой герой мог пасть жертвой подобной твари? И неожиданно Конн вдруг пожалел, что может всего лишь казнить его.

– Итак, – грозно осведомился Конн, – ты, значит, и есть тот самый презренный вор, осмелившийся обокрасть величайшего в Гленфлуирсе воина?

– Нет, нет, никогда! Я честный человек! – в ужасе завизжал тот. – Клянусь священным камнем Фол, я никогда ничего не крал!

– Ты или храбрец, или идиот. Ведь такая клятва обрекает лжеца на вечные муки, – грозно произнес Конн. – Но если ты не вор, то как столь драгоценная вещица попала к тебе в руки, глупец? Подарок феи?

– Всего лишь плата за купленную у меня корову, благородный тан! А коровка-то и впрямь необыкновенная, истинно благословенная!

– Благословенная, говоришь? – коротко хохотнул Магнус. – Должно быть, корова твоя давала не молоко, а жидкое золото, чтобы за нее дали такой браслет, как этот! Отец, мне надоело слушать чушь, которую несет этот осел! Ни одному человеку, имеющему хотя бы каплю мозгов, не пришло бы в голову предложить этот браслет за какую-то жалкую корову!

– Если бы только в уплату за корову! – завопил воришка. – Кабы не этот браслет, так быть бы кое-кому без головы, как перед Богом клянусь! Эта негодяйка украла у меня корову, ей-ей, украла! А я возьми да и появись, аккурат когда эта маленькая ведьма уводила ее, и выследил до самого дома. Хотел, стало быть, чтобы справедливость восторжествовала. Ну да, ведь времена-то нынче тяжелые!

Чувствуя, что тут кроется нечто важное, Конн изо всех сил сдерживался.

– И кто же дал тебе этот браслет? Говори правду, мерзавец! И не вздумай юлить, не то я прикажу отрубить тебе пальцы!

Человек опасливо спрятал кулаки за спину.

– Я не знаю того, кто дал мне его, то есть я хочу сказать, что никогда…

– Магнус, – холодно процедил сквозь зубы Конн, – подай-ка мне свой кинжал!

– Нет! Пощадите! Я расскажу все, что знаю! Ту ведьму, что увела мою корову, зовут Фиона, паршивое отродье предателя Ронана! Такая же дрянь, видно, как и покойный отец, и…

– Дочь Ронана из Дэйра крадет коров?!

Человек отчаянно закивал.

Конн отложил в сторону кинжал, и на губах его появилась ледяная улыбка. Пусть оба они, и Ронан, и Финтан, правят в Стране Вечно Юных. Кончилось их время, злорадно подумал Конн. Месть его свершилась – единственный ребенок Финтана мертв, а Фиона, дочь высокомерного Ронана, превратилась в обычную воровку.

Отвернувшись, Конн задумчиво пригладил пышные усы.

– Может быть, ты и говоришь правду – не знаю. Жена Финтана всегда была нежным созданием, сердце у нее было мягкое как воск. Финтан с Ронаном были боевыми товарищами. Вполне возможно, Гренна тайно отправила этот браслет вдове Ронана. А Аниера из Дэйра хранила его, никому не сказав ни слова.

– Прошу прощения, благородный тан, но ты ошибаешься! – воскликнул Гормли. – Этот браслет не пробыл в Дэйре и недели. Я бы непременно наткнулся на него, когда… – Сообразив, что проговорился, негодяй с испуганным видом проглотил конец фразы. – То есть я хотел сказать, эти женщины после смерти Ронана только что не умирали с голоду. И Фиона продала бы побрякушку задолго до того, как в замок вернулся ее брат.

– Ее брат?! – оскалился Магнус. – Ну, теперь ты видишь, отец, что этот мерзавец лжет? Да Нилл с радостью дал бы содрать с себя шкуру живьем, чем согласился переступить порог Дэйра!

Да уж, с улыбкой подумал Конн, это верно. Однако Магнус ошибается. Куда бы кинулся человек, подобный Ниллу, когда на руках у него еще не высохла кровь юной невинной девушки? В ад, подумал он. Ну а если забыть о котлах с пылающей смолой и всей прочей чепухе, то самым подходящим для Нилла адом был замок Дэйр.

– Итак, наш герой в конце концов решил вернуться в родные пенаты! – хмыкнул Конн, с наслаждением представляя, что, должно быть, почувствовал Нилл, переступив порог родного замка.

Нищета, голод и смерть – вот что нашел он на месте прежнего Дэйра. И все благодаря ему, Конну. Эта мысль пришла ему в голову в тот момент, когда лезвие меча опустилось на шею Ронана, – мысль о том, чтобы даже за гробом нанести ненавистному сопернику еще один удар, заставив его дочь и жену умирать с голоду. И вот теперь его выдумка сослужила еще одну службу.

По стране и так давно бродили слухи о том, что сестра Нилла совсем одичала, стала похожа на волчонка, переполнена злобой и ненавистью. И что может быть полезнее для исполнения его планов, чем еще один жестокий удар судьбы, еще одна ноша, свалившаяся на плечи Нилла, да еще в тот момент, когда достаточно лишь малейшего толчка, чтобы он сам предпочел вонзить меч себе в сердце? Его смерть будет выглядеть совершенно правдоподобной, особенно в глазах тех, кто мог бы заподозрить неладное и сделать попытку так или иначе обвинить в этом Конна.