– Я обожаю твои глаза, любовь моя, – сказал Кейн и обнял Ванессу. – Они сама честность и даже не ведают, что такое обман.

Он склонился над ней, скользнул губами по ее щеке, покрыв ее быстрыми поцелуями, и наконец добрался до губ. Он впился в них, как жаждущий приникает к прохладному источнику. А затем взял ее ладонь и положил себе на грудь туда, где молотом стучало его сердце.

– Такое с моим сердцем можешь сотворить только ты, моя милая рыжая пичужка. Ты, и никто больше.

– Значит, теперь моя очередь радоваться, – мягко ответила она, просияв.

– Как ты думаешь, нам можно присесть на твою кровать? Я обещаю, что постараюсь не набрасываться на тебя, хотя это и чертовски сложно.

– Ну-у, можешь не очень стараться, – лукаво сверкнула глазами Ванесса, пока Кейн присаживался. Она наклонилась и вытерла с его лба капли пота. – Ты все еще очень слаб, – пробормотала она, и тут его рука потянула ее вниз, и они оказались рядом.

– Та женщина – моя сестра. – Их пальцы переплелись, и он поднес ее руку к губам, чтобы поцеловать. – Красотка Дэлла Клейхилл, – презрительно процедил он, не скрывая отвращения.

– Твоя сестра? – тупо повторила Ванесса.

– Я же рассказывал тебе, что у меня есть сестра?

– Да, но ты говорил, что она живет в Денвере.

– Так и есть. Большую часть времени она проводит там. А сейчас она гостит на ранчо Клейхилла.

– Она очень красива. Я в жизни не видела более красивой женщины.

– Да, но это… лишь оболочка, а за ней – продажная тварь.

– О Кейн! Не…

– Но это правда! Моя сестра обычная проститутка. Более того, она шлюха по призванию, она именно этого всегда и хотела. Она этим наслаждается. В Денвере в ее борделе мужчина может иметь за деньги женщину с любым цветом кожи, любого возраста, любых размеров и любым способом, каким пожелает. Она специализируется на экзотике. Недавно она расширила свои владения и открыла еще один дом терпимости в Грили, а теперь ей пришло в голову заполучить и «дом». Ей хочется и дальше расширяться. Я рассказываю это потому, чтобы, когда я попрошу тебя выйти за меня замуж, ты знала о моей семейке абсолютно все.

– Т-ты х-хочешь… жениться на мне?

– Что в этом странного? Ты прекрасная женщина, с потрясающим темпераментом, ты заставляешь мою кровь бурлить, и вообще желанней тебя для меня нет на свете. Ты – моя женщина, и я хочу тебя больше, чем могу выразить словами, даже если бы говорил целый день.

Огромная волна нежности захлестнула ее и смыла дурацкие сомнения. Она на секунду прикрыла глаза, стараясь запечатлеть это мгновение в памяти. Затем их взгляды встретились, и она прочитала в его глазах такую любовь, о какой даже не осмеливалась мечтать. Его пальцы ласково убрали парочку рыжих прядок за уши.

– Я тоже хочу тебя, – слегка охрипнув, произнесла она.

– Я буду вечно любить тебя. – Его рот нашел ее губы и впился в них с такой страстью и отчаянием, что она задрожала. Это ничем не напоминало его прежние поцелуи. Она слышала, как мечется в тисках ребер ее собственное сердце. – Я так сильно жажду тебя, – прошептал он.

– Я твоя… до тех пор, пока ты этого хочешь.

Он чуть отодвинулся. Глаза его сияли, полные любви и нежности. Он коснулся ее губ беглым поцелуем.

– Я все никак не могу опомниться… Это чувство – такое чудо. Как ты думаешь, кто-нибудь еще испытывал подобное?

– Наверное, не «совсем такое же. Мне кажется, что я смогла бы даже полететь! – Ванесса ощущала себя такой легкой, свободной, полной тепла и какого-то волшебного безумия. Она обхватила его лицо ладонями. – Когда?

– Немедленно! В ближайшие пять минут. – Он поцеловал ее руку. – Когда скажешь, родная. Я хочу, чтобы ты стала моей. Совсем моей… Как можно скорее. И хочу принадлежать тебе душой и телом. И хочу, чтобы все, что я имею, принадлежало бы тебе.

– Я тоже, я тоже хочу тебя. – Она прижалась губами к его губам и поцеловала нежно и сладко. – Не стану спрашивать тебя, как долго все продлится, но хочу, чтобы ты знал: ты навсегда останешься в моем сердце.

– Счастье мое! Не переставай любить меня! – Он едва слышно прошептал ей это, словно выдохнул. – Знать, что ты любишь меня, – такое блаженство!

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как кто-то любил его, целая жизнь пролетела без этого восхитительного чувства, когда ты нужен кому-то как воздух. Интересно, Ванесса понимает, что своим бескорыстным и нежным чувством полностью вытеснила тоскливую пустоту из его сердца и стала там единовластной хозяйкой? Он покрепче прижал ее к себе. Она была самой чудной и желанной женщиной на земле, женщиной его мечты.

Они долго сидели обнявшись, не говоря ни слова. Чудо любви замкнуло им уста. Они благоговейно молчали, переживая неповторимость момента. Ванесса уже и думать позабыла про то, что еще недавно ощущала себя униженной. Она чувствовала себя прекрасной и любимой. И любила сама и эти неправдоподобно золотые глаза, и звук его голоса, и линию его подбородка, и даже шрам на щеке.

Она про себя поклялась сделать все от нее зависящее, чтобы удержать его рядом с собой. Но если судьба окажется безжалостна к ним, если она разлучит их, что ж, у нее останется тысяча самых сладостных моментов, чтобы вспоминать их потом всю жизнь. Она начнет копить их, подобно скряге, складывать в потайном уголке памяти, чтобы потом вытаскивать их и любовно разглядывать, словно сокровища, которые согреют ей сердце. Конечно, хотелось бы, чтобы было иначе, но если это все, что останется…

Кейн объявил о своем решении жениться, когда все сели за ужин. Ванесса уже успела поделиться секретом с Элли. Мужчины вскочили и крепким пожатием руки по очереди поздравили жениха. Счастье преобразило Кейна, сделав его просто неотразимым. Он лишь изредка отводил глаза от женщины, сидевшей рядом с ним. Ванесса раскраснелась, ее чудесные глаза сияли. Она завязала волосы в узел на макушке и украсила голубой лентой – подарком Кейна. Элли смотрела на нее повлажневшими глазами. Ванесса еще никогда не выглядела такой красавицей.

– Ты решил жениться на Ван? Вот это да, Кейн! Вот это скорость! Ты же только начал ухаживать за ней!

Генри от возбуждения совсем перестал соображать и столько положил на свою тарелку, что Мэри Бэн пришлось отобрать ее.

– Вы уже решили где и когда? – спросила Элли. – О Боже! А мы успеем сшить невесте платье?

– Недели хватит? – спросил Кейн, нежно сжав руку Ванессы. – Я постараюсь уговорить пастора приехать к нам в следующее воскресенье.

– Осталось только шесть дней! – ахнула Элли.

– Не нужно мне никакого платья, тетя. Я могу надеть то голубое из шелка, которое надевала всего лишь раз. И длинные перчатки из лайки. Хватит забот и без того, чтобы вы просиживали ночи напролет за шитьем. Ты согласен, Кейн?

– Это полностью на твое усмотрение, дорогая. Мне ты нравишься в любом наряде. Хочешь, можешь даже бриджи надеть, в которых щеголяла всю дорогу.

– В дороге они очень удобны. Жутко несправедливо, что женщин вынуждают постоянно путаться в этих длинных юбках!

– Полностью согласен с тобой, любимая. Стыд да и только, что мужчин лишают такого дивного зрелища, как женские ножки и… кгм…

Мужчины заулыбались, а Кейн неожиданно стал серьезным и обратился к Элли:

– Ванесса и я поженимся здесь, в этом доме. Я хотел бы пригласить моих друзей. Один из них наполовину индеец, и ему нечего делать в церкви. Но это означает уйму работы – надо ведь будет готовить угощение и позаботиться о спальных местах.

– О, это приятные хлопоты! Боже, а что же нам приготовить? Слава Всевышнему, что у нас есть вы, Клей. Как вы думаете, вам удастся добыть еще одну антилопу?

– Наверняка, мэм. Но у меня возникла интересная мыслишка. Мы с Джебом не раз баловали гостей коронным блюдом Техаса – «хуп-дэ-ля». Если хотите, то мы раздобудем бычка и приготовим мясо по-техасски.

– То есть выкопаете яму, наполните ее тлеющими углями, сунете туда разделанную тушу бычка и прикроете на пару дней? – спросил Кейн.