– Боже, Кейн! Это не угроза, она поступит именно так, как сказала.

– Вот именно. Такая уж она у вас сумасбродка. Уж если что взбредет ей в голову, только держись!

– Господи помилуй, я ведь видела, что она оскорблена до глубины души, но…

– Но она упряма, как тысяча мулов! К тому же сварлива, язык словно бритва, а уж в искусстве доводить до белого каления ей просто нет равных!

Кейн выплеснул свое раздражение, чем еще больше расстроил Элли.

– Если уж она настолько невыносима, то почему вы сходите по ней с ума? – не осталась в долгу Элли, сама не понимая, почему защищает племянницу, только что ее не пощадившую.

– Потому что… схожу и все тут!

– Ох Кейн!

– Вы думаете, я нарочно влюбился в нее? И именно теперь, когда мне жить осталось всего ничего? Сами видите, что от этого одни неприятности.

– Признайтесь ей, – посоветовала Элли. – Расскажите ей все честно и попробуйте счастья, сколько бы вам ни было отпущено. Она любит вас. И ей будет что вспомнить.

– Нет! Она еще встретит свою любовь.

– Мне вот так и не посчастливилось. Я, видимо, однолюбка. То же может произойти и с Ванессой.

– Я ни за что не оставлю ее одну с ребенком!

– Я ни секунды не жалела, что у меня есть Генри, ни разу!

– Я не стану взваливать на нее такую ответственность.

– Но, возможно, вы и не…

– Я не могу надеяться на авось.

– Тогда Генри и я будем вынуждены покинуть вас завтра утром. Прошу прощения, Кейн, но я не могу поступить иначе. Она мне дочь несмотря на то, что не я дала ей жизнь. Я растила Ванессу и люблю ее вместе с ее упрямством и прочими ее недостатками. И если ей здесь плохо, мы уедем.

– Пожалуйста, не принимайте решения, пока я не переговорю с ней. Но сейчас я, пожалуй, прилягу.

Он с трудом поднялся, и на его лице появилась гримаса боли.

– После ужина передайте Ванессе, что я хотел бы с ней поговорить. К тому времени она уже остынет.

– Она может заупрямиться и не прийти.

– Тогда схитрите и скажите, что рана раскрылась и кровь залила весь пол – в общем, придумайте что хотите и позаботьтесь, чтобы нам никто не мешал.

Дверь открылась, и оба заговорщика замолкли. Но вошел Генри с огромной охапкой дров.

– Эти я нашел уже наколотыми, ма. Мэри Бэн сейчас принесет щепок для растопки.

– Сложи их в корзину для дров, сынок, а потом помоги Кейну добраться до кровати. Он совсем обессилел.

Генри послушно высыпал дрова в корзину и протянул Кейну руку.

– Мне здесь очень нравится, Кейн. И Мэри Бэн тоже в восторге. Она еще никогда не жила в настоящем доме, а тут сразу такое!

– Но дел здесь невпроворот. Надо как следует подготовиться к зиме. – Кейн даже покрылся испариной, таких усилий стоило ему передвигать ноги. – Тебе придется заготовить хоть немного сена и напилить бревен.

– Мне это вполне по силам. Ты просто вовремя подсказывай, что еще надо сделать, ладно?

В спальне Генри уложил Кейна на кровать.

– Стянуть с тебя мокасины?

– Я был бы очень благодарен тебе за это, Генри. Сгибаться для меня сейчас настоящая мука.

– У тебя опять пошла кровь. Надо сказать Ван, чтобы она наложила новую повязку.

– Она займется этим после ужина. А сейчас я так устал, что мечтаю просто полежать.

Кейн расстегнул ремень. Генри стащил с него брюки и заботливо укрыл его.

– Спасибо. Когда у тебя появится время, принесешь мои вещи из фургона?

– Конечно. И если еще что-нибудь понадобится, ты только скажи. – Генри вышел и закрыл за собой дверь.

Кейн лежал и вслушивался в доносившиеся до него звуки. Он слышал голос Генри, хихиканье Мэри Бэн и их шаги вверх по лестнице. Наверняка как только эта парочка скроется из поля зрения остальных, Генри тут же схватит Мэри Бэн и поцелует. Влюбленность очень шла Мэри Бэн. Из несчастной сироты, которую подобрал старина Виснер, она превратилась в цветущую красавицу с постоянно искрящимися огромными глазами. Ее смех звенел колокольчиками счастья.

Кейн закрыл глаза и представил бледное лицо Ванессы, пламень ее волос, блеск голубых глаз. И тоска по ней, по ее любви, по возможности заботиться об этой упрямице наполнила его тело и душу, отозвавшись и в его чреслах. Казалось, он всю жизнь провел в поисках этой женщины, которая немедленно наполнила жизнь смыслом и радостью бытия. Но к несчастью, неподвластные ему силы выталкивали его из теплого круга этой семьи. И останется он здесь один-одинешенек, вот разве что Хукеры составят ему компанию. Если, конечно, он не уговорит Ванессу остаться. Он тяжело вздохнул.

Элли поставила тарелку с ужином Кейна на деревянный поднос, который отыскала в одном из кухонных шкафов, и отнесла ему в спальню. Вернувшись на кухню, она тоже села ужинать. Генри и Мэри Бэн все еще пребывали в радостном возбуждении от того, что находились в таком огромном доме, где им так нравилось. Они, не переставая, болтали, обмениваясь впечатлениями, рассказывали, что успели обнаружить в той или другой комнате.

– Ван, здесь даже есть отдельная ванная комната с отличной удобной ванной! С одного конца она шире, а с другого уже. – Улыбка Генри увяла: кузина никак не отреагировала на приятное известие. – Тебе же так хотелось принять ванну! Я натаскаю воды. Мне это раз плюнуть.

– Спасибо, Генри. Да, ванна – это замечательная идея. Хукеры и Джон закончили ужин и взялись за свои котомки со скатанными одеялами.

– Вы собираетесь покинуть нас? – встревожилась Элли.

– Нет, мэм. Но ведь здесь сегодня уже нечего делать, так что мы отправимся спать. До завтра, мэм.

– Но вы же не собираетесь ночевать где-то снаружи, когда в доме полно места?

– Но… Там вполне уютный сарай, мы решили обосноваться там.

– А как же… простыни и… все прочее?

– Не волнуйтесь, мэм. Нам привычнее и удобнее засыпать на скамье или на сеновале.

– Мистер Виснер, можно я останусь здесь, в доме, если миссис Хилл не против?

Мэри Бэн поднялась из-за стола и вопросительно взглянула на Джона. Элли обернулась и уставилась на девушку в полном изумлении.

– Конечно, ты будешь спать в доме! Сарай – не место для молодой девушки. Разве не так, мистер Виснер?

– Святая правда. Оставайся с миссис Хилл, Мэри Бэн. – Джон нахлобучил шляпу и вышел вслед за братьями.

– Ну ладно. – Элли сняла с крючка на стене большой таз и поставила его на печь. – Мэри Бэн, мы с тобой займемся мытьем посуды, а ты примешь ванну, Ванесса. В этом бочонке горячей воды столько, что хватит искупаться всем.

– Сначала я помогу вам с посудой.

– Нет. Иди прими ванну. Мэри Бэн, а ты не хотела бы помыться в горячей воде?

– О! А можно?

– Конечно. К тому времени как мы тут наведем порядок, согреется еще целая лохань.

– Я и тебе наполню ванну. – Генри ласково положил руку на плечо Мэри Бэн и улыбнулся.

Ванесса заметила, что тетя внимательно наблюдает за сыном. «Да-а, тете Элли тоже есть что терять», – подумала она. А вслух сказала:

– Схожу-ка я за чистым бельем в фургон. Набросив на плечи шаль, она вышла в темноту.

– В фургоне она на ощупь нашла спички и зажгла лампу. Здесь все еще пахло мазью, которой она обрабатывала раны Кейна. Глаза сами отыскали подушку, на которой отпечатался след его головы. Она полюбила, предложила себя и была отвергнута. Что теперь? А ничего, ответила разумная часть ее существа, и с этим придется смириться.

Она достала из сундука платье и нижнее белье. Завтра придется надеть платье, ведь она поедет в город. Да и бриджи успели изрядно поднадоесть.

Потрясающая роскошь – вот так погрузиться в горячую воду! Ванесса удовлетворенно вздохнула, откинулась на край ванны и блаженно закрыла глаза. Ей так не хватало этого весь долгий путь от Миссури: пара над водой, благодатной влаги, ароматного мыла и восторга ощущать себя чистой. После того как она тщательно отмыла каждый дюйм своего тела, настала очередь волос, в которые Ванесса втерла мыльную пену. Она с наслаждением помассировала кожу и старательно прополоскала волосы сначала в ванне, а затем теплой водой из большого кувшина, заботливо оставленного Генри.