Настоящий орк или тролль должен ездить на танке, а не на лимузине, одеваться в комбинезон, а не в костюм, и ходить в сапогах, а не в туфлях. Иначе он постепенно будет обуржуазиваться, терять жизненную силу и превращаться в аморфного слабака, которых так много в наших городах сегодня. Да, самок троллей это тоже касается.

Так что сколько бы мы не говорили о необходимости гламурной социальной маскировки, но если она не кончится грязным армейским сапогом, попирающим святыни старого мира, она никому нафиг не нужна.

Уют – враг степи.

Убивая – пожирай, пожирая – убивай.

Вот и вся национальная идея.

Впрочем, не надо рассматривать эту аргументацию как отрицание гитлеризма. Мы не одобряем персонажей, принимающих одни аспекты Зла и отрицающих другие. Дескать, только Сталин – хороший, а Троцкий, Гитлер и Ленин – плохие. Или наоборот, в любых комбинациях. Это неконструктивный подход, бинарная рефлексия. Мы – враги этого мира, а значит наши образы – это всё, что этот мир ненавидит. Даже в облике наших врагов нужно уметь вычленять что-то своё. Например, "жуткие иудо-каббалисты" с ядовитыми насекомыми в всклокоченной бороде – наши, а унылые офисные еврейчики – чужие. Или, например, "кровавый чекист Путин" – наш, а реальный серый клерк-западник, помешанный на всём европейском – чужой. Сталин, Гитлер, Мао, Троцкий, Че, Махно, Унгерн, Унабомбер, Пол Пот и т.д. и т.п. – все эти персонажи наши, по крайней мере той их частью, которую ненавидит общество. Попытка переигрывать внутренние конфликты между ними – путь в никуда. Есть лишь один конфликт: конфликт Нави против Яви. А посему мы включаем гимн СССР, вскидываем руку в нацистском приветствии и восклицаем: Да, Смерть!

Идеальная полиция должна комплектоваться исключительно из женщин. Тем более – полиция тоталитарного теократического государства. В построссийской Руси не должно быть ни одного мужчины-полицейского.

Грядущая Русь – русская вольница. Отменяем все старые законы, распускаем тюрьмы (всем заключённым – амнистия), разрешаем "vigilante justice". Анархия – мать порядка. При этом полиция будет – но религиозная.

Религиозная полиция: BDSM-аттрактор против гомо-аттрактора. Энфорсеры – исключительно женщины. Заказываем у модельеров красивую униформу, не скупимся на кожу. В медиасфере создаётся имидж "кровавых садисток-истязательниц", подкрепляемый "утечкой" видеозаписей. Сексуальный подтекст не педалируется (это было бы пошло), но намекается.

Уничтожение института тюрем как такового. Серьёзные проступки против веры караются принесением в жертву на алтарях Хаоса. Лёгкие проступки караются телесными наказаниями (плеть, пытки и т.д.). Палачи – исключительно женщины.

Общий дух "tabula rasa" ("первого дня" по Французской Революции, "дня ноль" по Пол Поту и т.д.), т.е. обнуления истории. В центре столицы строится гигантский храм Хаоса с огромным ктулхуобразным идолом и жертвенным алтарём, где казнят религиозных преступников (с трансляцией по центральным и спутниковым каналам).

Казнью заведует вышеупомянутая религиозная полиция.

Никакой политики. Глава правящей церкви – руководитель государства. Он же – верховный жрец. Высчитываются "точки силы" на планете, в которых нужно построить храмы Хаоса. Ставится тезис, что потенциально все эти точки силы надо завоевать, причём сроки могут как указываться, так и не указываться. Все политические решения аргументируются религиозными терминами и только ими. Везде вешаем чёрные флаги и строим башни без окон, зиггураты, некрополи. В уральских горах под землёй строим новую столицу, но публике пока не показываем.

Создание "Carnage TV" – реалити-шоу всерьёз: пытки и казни в прямом эфире, бомбёжки городов, проповеди в high-tech храмах и т.д. Всё это преподносится как "cool". Экспорт "дичинки": дипломат в "инопланетном" противогазе и балахоне с трибуны ООН громко цитирует Некрономикон и стучит посохом. Публика прётся.

Сексуальное государство. Для мужчин – закрепляем право на полигамию. Для женщин – матриархат. Вся полиция, всё жречество – исключительно женщины. Телохранителей дипломатам подбираем тоже сплошь женщин. Видеоряд: жрец в рясе с посохом в окружении полуголых (topless) девиц в коже и с автоматами.

Культ мёртвых, пропаганда некромантии, кладбищенско-готическая эстетика.

Гробница – храм. За осквернение русского кладбища – смертная казнь. Научные и магические опыты по оживлению трупов. Успешные или нет – неважно, главное – сама постановка вопроса.

И, разумеется, ничего старого. Полный авангард. Смена стиля, моды, тотальный поворот. Костюм-тройка должен восприниматься как клоунская одежда лузера и задрота. Рясы, комбинезоны, балахоны, камуфляж на худой конец – норма.

Эстетическая революция. В центре – женщина-садистка.

Разумеется, никто не захочет терпеть женщин, которых трахаект кто-то другой, в качестве садисток, поэтому женщины-полицейские должны быть лесбиянками. Это, кстати, автоматически снимает вопрос о выстраивании иерархий – тюремно-военная гомосексуальная иерархия просто переносится на женскую почву. Тем более что женская лагерная иерархия значительно мягче мужской, а значит оставляет больше места для профессионализма и законности.

У этого проекта есть ряд нюансов. Например, в современной полиции действует такое правило, что человека должен обыскивать лишь полицейский одного с ним пола.

Понятно, что в случае с чисто женской полицией это исключено, и обыск мужчины превращается в BDSM-сеанс. С другой стороны, в случае с обыском женщин это правило будет исполняться автоматически, да вот "незадача", полиция-то у нас комплектуется из лесбиянок, так что обыск женщины будет таким же (а то и более жёстким) BDSM-сеансом.

Или вот всем известные "демократизаторы" – резиновые дубинки. Типичный фаллический символ, в руках мужчины служащий лишь утилитарным инструментом, в руках женщины превращается в статусный инструмент (вспоминаем "Солдата Джейн" и её незабвенное "suck my dick", которое во всех русских переводах, почему-то, стесняются переводить дословно, что делает всю гендерную идею фильма непонятной для русскоязычного зрителя). Можно только догадываться, как сей инструмент будет применяться в инициатических действах, связанных с иерархическими разборками.

Кстати, то же самое можно сказать обо всех продолговатых видах оружия.

Отдельный момент – допросы и пытки. Из них, с одной стороны, исчезает эффект гомо-конкуренции, что делает их более эффективными. С другой стороны, в них появляется чёткий сексуальный подтекст. На уровне имиджа и эстетики этот подтекст надо тщательно культивировать. Помимо очевидного имиджевого бонуса для нации, это даст любым обвинениям в "чекистских издевательствах" пикантный оттенок двусмысленности, полностью нивелирующий антирежимный пафос как таковой.

Иногда говорят, что любая политика – это BDSM. Это по большей части правда.

Вопрос в том, что есть BDSM гетеросексуальный, а есть – гомосексуальный.

Аттракторы гомо-BDSM можно эксплуатировать (например, если нужно работать с кшатрийскими иерархиями), в этом ничего плохого нет ("всё для фронта, всё для победы", мы же играем на туземном иностраннопоклонничестве – и ничего), но строить на них брахманическую организацию – безумие. Единственное, что нужно добавить, это то, что революционная организация – это не чистый брахманизм, ибо участвует в социальной деятельности. А значит помимо формальной правоты революционер должен обладать высоким уровнем воли (примативность). Фишка в том что в мире людей примативность, ранг и статус – три совершенно разные вещи.

Важный момент: деструкция и вивисекция – это агрессия внеранговая, машинно-инсектоидная.

В мире людей она характерна для женщин (см. библейскую Эсфирь, различные кровавые матриархальные культы и т.д.) и высокопримативных мужчин-"омег" (Ленин, Сталин, Наполеон, Гитлер и т.д.). Одна-единственная оса может уничтожать пчёл десятками тысяч, на автомате. Примат – не может. А если заставить – сходит с ума.