А человек, добровольно допускающий над собой власть низших (неарийских) каст (банкиров, адвокатов, газетчиков – в общем, шудр и вайшью), является рабом. Вне зависимости от того, с каким упорством он вещает про "свободу", "демократию" и "рыночную экономику".

Архетип "освобождающегося раба" очень страшен, ибо такой раб обладает большим потенциалом, чем его хозяин (иначе бы он его не сверг). Римляне – бывшие рабы этрусков, превзошли их по всем показателям. Германцы – бывшие рабы римлян, превзошли их по всем показателям. Русские – бывшие рабы российских, превзошли их по всем показателям. Если белый унтерофицер, перешедший к красным, легко бьёт белогвардейских генералов, то что же будет, когда у красных появятся свои генералы и маршалы? Мы видели, что – Берлин, 1945.

Поэтому вся послевоенная фэнтези-мифология (что толкинская, что нетолкинская) базируется на ужасе перед "орками" (изначально Орк – это (эт)русский бог смерти и войны, в Риме даже был храм Орка). А кто такие орки? Это, во-первых, немцы, а во-вторых и в-главных, русские. Не даром Варг Викернес (кстати, считавший себя леваком) взял себе орочье имя "Грышнак".

В двадцатом веке мы видели как минимум две идеологии, успешно использовавшие архетип "освобождающегося раба": русский большевизм и русско-немецкий национал-социализм.

Эффект от этих идеологий настолько напугал буржуев, что они до сих пор трясутся от страха при упоминании СССР и Рейха.

То ли ещё будет! За орочьих богов! За Горка и Морка!

Считается, что мы живём в эпоху постмодерна. Однако факт в том, что постмодерн мёртв, а мы живём в эпоху постинформационала (эпохи, когда информация ничего не стоит). То есть "белый шум" победил. Поэтому постмодернизм некрут. Даже больше – он вреден.

Представьте, что сидят за столом "сеньоры-помидоры", эдакие жирные буржуи, с серьёзными лицами что-то обсуждают. Тут открывается дверь и в комнату влетают клоуны с резиновыми куклами, ходят на головах, несут всякую чушь. То есть по сути бомбардируют серьёзную публику "белым шумом". Это, типа, акт протеста. Мы можем говорить, что протест этот лажовый, что нам "серьёзные буржуи" симпатичнее, чем такие "несогласные", но главного это не меняет: придти с резиновой куклой на серьёзное собрание – это акт протеста.

Проблема в том, что "серьёзные буржуи" закончились вместе с Модерном. То есть в Европе – начиная с 1945 года, в России – начиная с 1991 года. И началась эпоха постмодерна (эпоха атаки "белым шумом"), а потом и постинформационала (эпоха триумфа "белого шума"). А это значит что постмодерн не просто стал неактуален, он стал вреден.

Эпатировать Брежнева резиновой куклой – это работать против Системы.

Эпатировать Жириновского резиновой куклой – это работать на Систему.

Лозунги постмодернистов: "пересимулякрим симулякров", "пересансарим Сансару", "переклоуним клоунов" и т.д. Это некруто. Это не стоит и ломаного гроша. Любой может "постебаться".

Существуют тысячи сайтов с "фотожабами", "приколами" и т.д. А цена – функция от редкости. Раз каждый может постебаться – стёб ничего не стоит.

Есть простое правило: говно в говне не тонет. Все эти "ктулхи", "преведы-медведы" и прочее – всё это картонное фуфло неотличимо от того фуфла, что нам скармливают правящие демиургисты по всем информационным каналам. Я включаю телевизор – там Жириновский с резиновой куклой скачет. Захожу в Интернет – там оппозиционеры с резиновой куклой скачут. Пусти оппозиционеров в телевизор, а Жириновского – в Интернет, что изменится? Ничего. Клоуны в цирке.

Официозная РПЦ понарошку молится "красному Христу", "адские контркультурщики" понарошку молятся "преведу-медведу". Кто круче? Наверное всё-таки РПЦ, потому что она хотя бы пытается "закосить" под что-то настоящее. Но и там, и там – отчуждение, симулякры, крашеный картон. Всю эту материалистическую, демиургическую, марксистскую, безбожную блядву легко разгонит первый же исламист.

Из всего этого следует простой вывод. Тот, кто в эпоху тотальной победы "белого шума" сделает ставку на Трансцендентное – тот победит. Клоунских организаций – как грязи, организаций серьёзных – раз, два и обчёлся. Значит, клоунские организации дёшевы как грязь (цена – функция редкости), а серьёзные становятся монополистами.

Монолит – монополист, ибо это единственная организация на планете, занимающася хаоситской тематикой всерьёз. Есть ли ещё на планете такие организации? Чтоб без "хи-хи" да "ха-ха", без отмазок про "эгрегоры" да "архетипы", чётко и ясно? Нет?

Значит, у нас нет конкурентов. Отсюда и наша совершенная непрошибаемость.

Человек, ушедший из НБП, перейдёт в АКМ. Человек, ушедший из НСО, перейдёт в ДПНИ. Человек, ушедший из МГЕР, перейдёт в НАШИ. А куда пойдёт человек, ушедший из Монолита? Покрутится, покрутится… А потом вернётся обратно. Вот только пустят ли его?

Когда мы взамен общепринятой "партийной" (Модерн) или новомодной "сетевой" (постмодерн) вводили классическую систему с обрядами, клятвами, инициациями, жречеством, испытаниями веры и т.д., многие считали, что это в корне неправильный, самоубийственный ход. Дескать, требовать от современного человека серьёзного отношения к вещам или тем более Веры – это безумие. Но как говорил Нильс Бор: "чем безумней, тем вернее". Или, словами Унгерна: "здравомыслие – для слабых". Время всё расставило по своим местам. Клоуны – в цирке, а Монолит – монолитен.

Современные небоскрёбы удручают своей безвкусицей и примитивщиной. Единственным эстетически привлекательным из современных небоскрёбов мне кажется Бурж Дубай, но это как раз неудивительно, ибо стоит сия башня в Объединённых Арабских Эмиратах – теократическом по сути государстве, абсолютной монархии. Эдакий футуристический минарет. Остальное – ноль с художественной точки зрения. Что сказать-то хотели? Видно, что сказать нечего. Небоскрёбы – это типичная форма "статусного потребления" ("conspicuous consumption"), и поэтому искать в них хороший вкус или тем более пользу – глупость.

Единственный смысл – демонстрация богатства. И тут всё определяется уровнем носителей богатства. Промышленники девятнадцатого века и начала двадцатого века,

"капитаны индустрии", все они в первую очередь были крутыми специалистами и заработали своё состояние в течение одной жизни, зачастую поднявшись с самого низа за счёт своей предприимчивости и таланта. Поэтому когда какой-нибудь из них строил себе небоскрёб, он исходил из собственных эстетических вкусов, которые были в среднем выше, чем вкусы толпы. Да, это были уже не храмы, но ещё и не стеклянные коробки. В постиндустриально-постинформационном обществе, ясное дело, ни о каких храмах и ни о каком стиле речи не идёт. Верх берёт эстетика домохозяек – эстетика "фальшивых бриллиантов". Блестит – и ладно.

По сути, современные небоскрёбы – это высшее воплощение эстетических предпочтений касты шудр, если не чандал. Если для брахманов (интеллектуалов, математиков) характерны храмовые постройки с чётким замыслом и точной геометрией, а для кшатриев (управленцев, генералов) – гиперутилитарный стиль "серых бараков и толстых стен", то для шудр – нечто "большее и блестящее". Так негритянские, кавказские и латиноамериканские нувориши цепляют на себя в беспорядке различные блестящие украшения. Как видно, белый, если он шудра, ушёл от них недалеко.

Брахманическую мегаархитектуру сейчас посмотреть, пожалуй, негде. С натяжкой к ней можно отнести вышеупомянутый "техноминарет" Бурж Дубай – его пропорции математичны, что есть знак храмовой постройки. Кшатрийскую мегаархитектуру можно подглядеть в различных диких диктатурах Востока: всякие там "бункеры Саддама" и прочая выжженная солнцем экзотика. Можно глянуть на спутниковые фото Пхеньяна – гигантская ржавая трёхгранная пирамида недостроенного суперотеля сверху выглядит очаровательно. В этом даже можно разглядеть некий брахманизм, ибо восточные деспотии как таковые ведут свою родословную от выродившихся кастовых технократий.