Когда они протискивались к тропе через каменный завал, Дун заметил, что свет свечи отражается от чего-то блестящего. Он остановился посмотреть и окликнул Лину, которая шла в нескольких шагах впереди.

— Здесь какое-то объявление!

К камню была привинчена застекленная табличка в рамке. Сырость просочилась под стекло, бумага слегка заплесневела, но при свете свечи они все-таки смогли прочитать:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. БЕГЛЕЦЫ ИЗ ЭМБЕРА!

Это последний этап вашего путешествия.

Вам предстоит несколько часов подниматься в гору. Наполните ваши бутылки водой из реки.

Желаем удачи!

Создатели

— Они ждут нас! — воскликнула Лина.

— Слушай, это написано очень давно, — заметил Дун. — Люди, которые это написали, уже мертвы.

— Ну и что ж? Они ведь пожелали нам удачи, и мне кажется, что это все равно, как если бы они и сейчас нам помогали.

— Это правда. И может быть, их прапра-правнуки встретят нас там, куда мы идем, — сказал Дун.

Приободренные, они вышли на тропу. Свечи горели очень слабо, но они все же могли видеть, что она довольно широкая, а свод над их головами высокий.

Дорога, казалось, была проложена в расчете на большую группу людей. В некоторых местах камень прорезала глубокая колея, как будто здесь долго таскали какие-то тележки с грузом. Пройдя немного, они начали понимать, что двигаются длинными зигзагами. Тропа сначала поднималась в одном направлении, а потом резко поворачивала в противоположном, продолжая при этом подниматься.

Чем дольше они шли, тем меньше разговаривали: тропа упорно поднималась вверх, и воздуха в легких хватало только на то, чтобы дышать. Единственный звук, который они слышали, был звук их шагов. Лина и Дун по очереди несли на спине Поппи — она очень быстро уставала, когда шла сама, и начинала проситься на ручки. Дважды они позволяли себе короткие передышки: просто присаживались на землю, привалившись спиной к стене туннеля, и делали по глотку воды из бутылки.

— Сколько часов мы уже идем, как ты думаешь? — спросила Лина.

— Понятия не имею, — ответил Дун. — Может, два. Может, даже три. Я думаю, мы скоро должны быть на месте.

Но они по-прежнему продолжали подниматься.

Первая пара их свечей давно прогорела, прогорела и вторая. И когда прогорела до половины третья пара, Лина стала замечать, что воздух пахнет как-то по-другому. К ледяному, резкому запаху камня примешался какой-то более мягкий, нежный, очень приятный аромат. И когда они в очередной раз повернули за угол, волна воздуха, наполненного этим ароматом, пронеслась по туннелю и задула их свечи.

— Сейчас найду спичку, — проворчал Дун, но Лина остановила его:

— Нет, подожди. Посмотри-ка вперед.

Темнота, окружавшая их, уже не была такой непроглядной, как раньше. Из туннеля перед ними струился слабый свет.

— Это огни города, — прошептала Лина. Она спустила Поппи на землю. — Быстрее, Поппи!

И Поппи послушно побежала вперед, смешно перебирая ножками и стараясь держаться ближе к Лине.

Странный приятный запах чувствовался все сильнее. Еще несколько метров — и вот перед ними отверстие, похожее на большой дверной проем. Не говоря ни слова, Дун и Лина взялись за руки, а другой рукой Лина взяла ручку Поппи. Они ступили на порог и выглянули наружу.

Но никакого города они не увидели, зато увидели нечто совершенно необычное. Перед ними расстилалось такое огромное пространство, какого они и вообразить себе не могли. Оно было наполнено воздухом, который, казалось, слегка шевелился, а в бесконечном черном небе сиял серебряный круг.

Они стояли на пологом склоне, под ногами у них теперь был не голый камень: склон был покрыт чем-то мягким — какие-то стебли, в полумраке похожие на серебристые волосы, доходили им до колен. Чуть ниже на склоне можно было различить большие округлые предметы. Куда ни кинь взгляд, вокруг мягкими волнами стелились пологие холмы и в лощинах между ними лежали глубокие тени.

— Дун, смотри, еще огни! — вскрикнула Лина, указывая на небо.

Дун высоко поднял голову и увидел сотни и сотни маленьких огоньков, похожих на крупицы соли, рассыпанные по бархатной черноте.

— О! — прошептал он: от красоты этого зре лища у него перехватило дыхание.

Они сделали несколько шагов вперед. Дун наклонился и потрогал один из стеблей, торчавших из земли. Он был ростом почти с Поппи, прохладный и гладкий. Дун ощутил на пальцах капельки влаги.

— Дыши, дыши, — сказала Лина. Широко открыв рот, она глубоко вдохнула теплый воздух. Дун сделал то же самое.

— Сладкий, — сказал он. — И как много за пахов!

Серебристые стебли ласково касались их рук, пока они медленно брели по склону. Воздух овевал им лица и ерошил волосы.

— Слышишь? — спросил Дун.

Где-то неподалеку послышался стрекочущий звук. Потом он повторился еще и еще раз, словно чей-то настойчивый вопрос.

— Слышу, — ответила Лина. — А что это может быть?

— Что-то живое, мне кажется. Может быть, какое-то насекомое?

— Насекомое, которое умеет петь? — удивленно спросила Лина. На ее лице лежала серебряная тень. — Здесь так странно, Дун, и все такое огромное. Но я совсем не боюсь.

— Я тоже не боюсь. Здесь чувствуешь себя как во сне.

— Ага, точно. Может быть, поэтому все кажется таким знакомым? Может, мы уже видели все это во сне?

Они не спеша шли вперед, пока не приблизились к темным предметам, которые заметили сверху. Оказалось, что это какие-то растения, только гораздо больше тех, что росли в Эмбере. Их стебли были твердыми, как камень, и толщиной со стену дома, а сверху свисали толстые ветки со множеством крупных листьев. Они сели на склон около этих растений.

— Как ты думаешь, где тут город? — спросила Лина. — И где вообще все люди?

— Я не вижу никаких фонарей, — сказал Дун, вглядываясь в даль.

— Но может быть, с этой серебряной лам пой в небе им и не нужны фонари?

Дун с сомнением покачал головой:

— Людям нужно больше света. Разве этого хватит для работы? Для того, чтобы выращивать овощи? Свет очень красивый, но для жизни его явно недостаточно.

— Но что мы будем делать, если тут нет ни города, ни людей?