Литмир - Электронная Библиотека

Глава 1

Лондон, 1896 год

Герцог Колдуэлл избрал весьма необычный способ лишиться невинности.

Грэм Тристан молча стоял в приемной мадам ла Фонтант. По его спине стекали струйки пота. Призвав на помощь всю свою смелость, он посмотрел в лицо содержательнице борделя и тихо, но твердо произнес:

– Она должна быть… нетронутой. И ни в коем случае не рыжей. Брат сказал мне, что ваше заведение – лучшее в Лондоне и что здесь умеют держать язык за зубами.

Бойкая мадам с копной каштановых волос медленно оглядела его с ног до головы.

– Безусловно, ваша светлость. В нашем заведении умеют хранить тайны. Мы исполняем самые сокровенные желания многих людей нашего круга. Ваша просьба не столь уж необычна.

Она в задумчивости постучала ухоженным ногтем по спинке канапе. – Поэтому я и прислала вам записку. У нас как раз есть то, что вам нужно. Она, конечно, не девочка. Ей уже двадцать два. Блондинка. Хорошо образована. Очень миловидна. Что скажете?

У него вырвался едва заметный вздох облегчения.

– А она девственница? – спросил Грэм.

– Не извольте сомневаться. Разумеется, за такое сокровище вам придется заплатить двойную цену.

– Разумеется, – пробормотал он. Сердце его бешено билось от восхищения и ужаса одновременно.

Скрипнул корсет – мадам ла Фонтант встала.

– Подождите здесь, я все устрою. Располагайтесь, в том шкафчике – коньяк.

Шурша своими многочисленными юбками из тафты, она выскользнула из комнаты. Грэм покосился на шкафчик, где поблескивал графин с янтарной жидкостью. До сегодняшнего дня он не пил ничего крепче воды.

– Все когда-то происходит впервые, – пробормотал он.

Он подошел к шкафу и налил в бокал коньяку на два пальца. Выпил залпом, сильно закашлялся, вытер губы и поставил бокал на место. «Боже правый, надеюсь, плотские утехи окажутся намного приятнее, чем спиртное. Бывают же на свете монашествующие герцоги. Или герцогствующие монахи», – подумал он и рассмеялся.

Вот удивились бы все эти знатные девицы, начинающие выезжать в свет, чьи глаза разгорались при мысли о том, чтобы заарканить такого изысканного, такого сказочно богатого жениха, если бы узнали, что он так же невинен, как и они. Девственник в двадцать восемь лет.

Сегодня это свершится. Зная, что желание отомстить приведет его на эшафот, Грэм поклялся себе, что перед этим испытает блаженство в объятиях женщины. И это должна быть не проститутка, которая сможет понять, как он неопытен. Он хотел, чтобы это была женщина, столь же неискушенная, как и он сам, чтобы она разволновалась и не заметила, как он неопытен и неуверен. Девственница, которая не поднимет его на смех, если он в последний момент распаникуется и не сможет сдержаться после нескольких ее прикосновений…

Грэм сжал кулаки и уставился в стену, затянутую алым шелком. Человек, который украл у него детство, давно уже умер. Грэм зарубил его ятаганом в поединке, безжалостно отомстив за то унижение, которое претерпел, когда в возрасте шести лет его похитили в Египте. Но тот, другой, рыжеволосый англичанин, который тоже заслуживал лютой смерти, все еще бродил где-то на свободе. Этот человек пообещал отчаявшемуся восьмилетнему ребенку, что если тот уступит и совершит один низменный поступок, то его избавят от мучителя и тут же вернут в Англию. Грэм зажмурился и продал свою душу этому рыжеволосому дьяволу…

И как он потом заходился в крике, когда тот человек скрылся в облаке пыли, оставив его на произвол хохочущего похитителя, и эта кошмарная вонь грязных серых овечьих шкур, на которых он спал.

Грэм открыл глаза.

– Все в прошлом, – прошептал он. – Я уже не тот ребенок. Он стал прохаживаться по шерстяному ковру тонкой работы, чтобы хоть как-то справиться с волнением. Остановившись, он усилием воли заставил себя вспомнить, что сегодня не только ему предстоит потерять невинность. Конечно же, его первая возлюбленная тоже будет робеть. «Думай о ней, – уговаривал он себя. – Думай только о ней».

Его брат Кеннет, который уступил ему фамильный титул, когда он в прошлом году вернулся в Англию, дал Грэму пару весьма откровенных советов. А еще одолжил несколько весьма откровенных книжек с иллюстрациями. «Женщин привлекает не только внешность мужчины, но и его ум. Слова при обольщении значат ничуть не меньше, чем прикосновения», – говорил Кеннет.

Обольщение. Взгляд Грэма упал на изящную китайскую вазу с розами. Все цветы были разные: белые, желтые, красные и розовые. Любопытно.

– Если хотите, можете взять цветок и преподнести ей. – Голос мадам ла Фонтант прозвучал так внезапно, что он вздрогнул от неожиданности. Нахмурившись, он взглянул на вазу, потом на женщину в дверях.

– А почему они все разного цвета?

На ее лице промелькнула загадочная улыбка, она пожала плечами и сказала:

– Я люблю разные цвета. Пожалуйста, выберите цветок для своей дамы.

Он никак не мог выбрать. Кеннет часто дарил своей жене Бадре красные розы. Красный цвет, безусловно, означает любовь. Грэм знал, что ни одна женщина не сможет полюбить его. И все же его взгляд притягивала роза насыщенного темно-красного цвета. Может быть, ему удастся изобразить любовь. Может, это их немного сблизит. Но можно взять еще белую розу, чтобы как-то смягчить значение красной.

– А можно взять две?

– Ну конечно. – Мадам ла Фонтант снова улыбнулась. После недолгого колебания Грэм выбрал алый цветок на длинном стебле и присоединил к нему белый. Доставая их из вазы, он укололся. Отдернув руку, он посмотрел на выступившую капельку крови.

– У роз есть шипы. Так устроен мир, ваша светлость. За наслаждение и красоту приходится платить.

– Я не прочь платить, пока во мне есть хоть капля крови, – сказал герцог.

Женщина рассмеялась и пригласила его следовать за собой. Грэм шел с замирающим сердцем, осторожно держа в руке розы.

Он отчаянно надеялся, что сегодняшняя ночь положит конец его кошмарам. Сжимать женщину в объятиях, чувствовать ее наготу своим обнаженным телом, проникнуть в ее влажное тепло…

Никакого стыда, никаких мучительных воспоминаний.

Сегодня он наконец-то станет мужчиной.

2
{"b":"97517","o":1}