Лерой даже не обернулся.

— Привет.

Он сунул паспорт себе в карман. Не глядя на Марти, он прошел к любимому шкафу и распахнул его. Некоторое время Марти следил, как Лерой пакует чемодан, и вдруг сообразил, что его просто игнорируют.

— Ты не хочешь ли что-нибудь мне сказать, партнер? — спросил он.

— Мне нечего сказать, — ответил Лерой. — Ты здесь потому что кто-то шибко умный наверху наконец решил от меня избавиться.

После значительной паузы, Марти сказал:

— Правильно.

— Что ж ты медлишь? — спросил Лерой, складывая костюм и кладя его осторожно поверх рубашек.

— Сперва я хочу попросить прощения.

— За что, если не секрет?

— За многое. Но мне бы хотелось, чтобы… в общем, повернись ко мне лицом.

Лерой потянулся к верхней полке и достал оттуда металлический ящик.

— Алё, — сказал Марти.

— Делай, что считаешь нужным, партнер, — откликнулся Лерой.

Голос его звучал совершенно равнодушно. Открыв ящик, он достал из него пачку ассигнаций и сунул ее в карман на крышке чемодана.

— Перестань возиться с чемоданом, — сказал Марти. — Ты никуда не едешь. Везение твое кончилось.

— Везения и не было никогда, — сказал Лерой. — И благодарности тоже не требую. Сделал я то, что должен был сделать. Если это — конечная станция, что ж, пусть. Но сомневаюсь. Ты меня не пристрелишь, Марти. Не сможешь. Ты уже не тот.

— Нет, конечно, нужен ты мне — стрелять в тебя. Выпьешь цианистый калий, как любой нормальный человек. Я принес капсулу.

— Не люблю капсулы, — сказал Лерой.

— Перестань паясничать.

— А если я откажусь, — сказал Лерой, стоя спиной к Марти, — что ты сделаешь?

— Тебе не понравится.

— Но я ведь и так знаю. Где-то здесь мешок с молнией для переноски трупов. Ты положишь меня в багажник и отвезешь в какое-нибудь романтическое место в лесу, да? Я всегда думал, что ты дурак. Но не предполагал, что ты бессердечный дурак.

Неожиданно Лерой качнулся, схватился за бок, и припал на колено.

— Перестань паясничать, — повторил Марти. — Это что, очередной трюк?

Лерой не ответил. Он попытался встать на ноги и вдруг неуклюже завалился на бок.

Марти поднялся и подошел.

— Эй. Лерой? Алё? Черт.

Он подозревал, что это ловушка. Присесть на корточки было боязно. Но он все равно присел.

— Эй, партнер.

Он потрогал плечо Лероя. А затем шею. Странный пульс. На морде синяки. Часть морды покрыта засохшей кровью.

— Даже не верится, — сказал Марти.

Он перевернул Лероя на спину. Лерой открыл глаза.

— Ребра, — сказал он.

Марти разорвал на Лерое рубашку и потрогал ребра.

— А… ы! — сказал Лерой. — Больно.

— Два сломаны, — Марти нахмурился. — Что там случилось у тебя?

— Просто представь себе, что я пожимаю плечами, — ответил Лерой.

— Дай-ка я тебя перетащу в кровать.

— Да, хорошо. Давай. Почему бы тебе просто меня не пристрелить?

— Я не собирался в тебя стрелять, — соврал Марти. — Что ты… Действительно так думал? То есть, я все это время терпеть тебя не мог, конечно, но мы прошли через многое вместе…

— Многое? — сказал Лерой. — Слушай. Можешь сказать свиньям в Лангли, и другим свиньям в Щедрых Сведениях, что я знал, что это произойдет, и единственное, о чем сожалею — так это о том, что не смогу посмотреть, как их выгоняют, и как они живут после этого, и как спиваются.

— Ты бредишь, — сказал Марти, не очень слушая. Он был занят осмотром повреждений.

— В таком состоянии тебе нельзя никуда идти или ехать, — сказал он.

Несколько часов спустя Марти остановил машину у края рощи в Апстейте. У рощи была плохая репутация. Он открыл багажник, вытащил мешок, расстегнул на мешке молнию.

— Нужно выкинуть мешок, — объяснил он.

Еще через час, придорожный мотель в нескольких милях к северу от Таксидо принял двух гостей мужского пола — черного, заплатившего за комнату, и белого, который был очень пьян. Оказалось, что черный гость — просто наносит визит, и сейчас уедет.

— Мой друг нуждается в отдыхе, — сказал он. — Пожалуйста не тревожьте его до послезавтра. Он трое суток не спал.

В номере Марти опустил Лероя на кровать.

— Вот что, партнер. Я приеду тебя проведать дня через три. Чтобы тебя здесь не было. Пистолет из твоего чемодана я вынул. Ни в какие восточнобережные аэропорты не суйся. Вежливость требует, чтобы ты сперва пересек канадскую границу. Ты никогда больше не покажешься нигде на планете под своим собственным именем. Никогда. Если покажешься, я окажусь следующей мишенью, и даю тебе слово, что до того, как меня убьют, я убью тебя. Больше всего на свете я ненавижу откровенную неблагодарность. Ты — мертв, тебя нет. Ясно?

— Нет, — сказал Лерой.

— Что именно следует пояснить?

— Ничего не надо пояснять.

Марти почувствовал, что запястье ему сдавили стальной хваткой. Он так удивился, что забыл среагировать. Крутанувшись на спине, Лерой ухитрился ударить его ногой в голову, не поднимаясь с кровати. У Марти потемнело в глазах. Когда в голове прояснилось, он осознал, что прикован наручниками к трубе в углу, через которую в ванную подается горячая вода. Каким-то иррациональным способом Лерой вернул себе часть сил, пока лежал в багажнике.

Лерой, прихрамывая, прошел к стенному шкафу, рванул дверь и вытащил чемодан.

— Пистолет я свой забрал, — сказал он, — и твой тоже. И машину забираю. Имя мое мне нравится и я его не сменю.

— Не будь дураком, Лерой, — сказал Марти. — Ты знаешь, что долго это продолжаться не может. За тобой гоняются две конторы.

— Сомневаюсь, — сказал Лерой. — В твоей конторе новая метла, парень пытается прибрать слегка. Твоя жалкая попытка меня ликвидировать — это контора икнула бюрократически, в последний раз. Твоя не менее жалкая попытка меня спасти кладет начало новой эре. Новая эра наступает каждые четыре года. Какой-то чудик, яростно жующий резинку, появляется, смотрит, думает, и говорит, брезгливо кривясь — а что это все значит, что за бардак? И решает прибрать в помещении. Толком никогда ничего не получается, но некоторые документы все-таки выбрасываются. Спорим, что меня уже вычеркнули из списка проблем первой и второй важности в Щедрых Сведениях? И, правда, Марти, если бы федералы действительно хотели меня убрать, они бы послали вовсе не тебя. Гражданского ты можешь уложить. Но с профессионалом тебе не тягаться.

— Это не…

— Неправда? Нет, правда. Подумай. Я знал, что в квартире кто-то есть до того, как шагнул на крыльцо. Ждать агента внутри — глупо. Дилетантство.

— Слушай, Лерой, я тебя сюда привез, и ты жив, мужик. Отцепи меня от трубы. Если меня здесь найдут… знаешь ли…

— Никто тебя не тронет, кретин. Если бы тебе доверили убрать какого-нибудь премьер-министра, и все бы ходили по колено в уликах — тогда другое дело. Просветлись, Марти. Парни наши вовсе не дураки. У них бывают озарения. Счастливой тебе жизни, Марти.

— Это неблагородно, Лерой. Сам понимаешь. Отцепи меня.

— А я вообще не очень благородный человек.

— Я тебя сюда привез, я рисковал карьерой и репутацией…

— А мне [непеч. ] на твою карьеру и репутацию. Ты ждал, что я отравлюсь, и ты позволил бы мне это сделать. И ты был готов меня пристрелить, если я откажусь.

— Нет. Я бы не стал стрелять…

— Расскажи это своему начальству.

— Ты неблагодарная свинья.

— Вот это правильно. И заткнись, пожалуйста.

Лерой поморщился. Потом застонал. И, наконец, зарычал. Подхватив чемодан, он снова зарычал.

— Знаешь что, Марти? Грррр… Я бы мог тебе прямо сейчас свернуть шею. Почему нет? А? — он бросил чемодан и приблизился к Марти. — Я во всех списках значился. А Ладлоу — ни в одном. Я нашел его. Благодарность? Он меня выключил, а потом сломал мне ребра и переаранжировал некоторые черты лица. И где же ваша благодарность?

— Отпусти меня, — сказал Марти. — Сними наручники.

— Нет. Я хочу, чтобы тебя нашли именно здесь. Ради этого я сам им позвоню через час или два. И скажу, где искать.