Точно так же во время представления голова канатоходца (т. е. интеллект и воображение) и его тело функционируют раздельно. Он совершенно так же движется от одной точки к другой, неся, так сказать, в руках собственную голову, направляемый тем разумом, который отличен от разума головного и действует посредством ритмической (двигательной) системы его тела. Искусство и способности канатоходца, жонглера или мага в основе своей сходны с чудом Св. Дионисия, поскольку у каждого из них, как у обезглавленного святого, происходит перемещение центра, управляющего сознанием, из головы на уровень грудной клетки — из церебральной системы в двигательную.
Самопроизвольная концентрация, сосредоточение без усилия есть не что иное, как перемещений управляющего центра сознания в двигательную систему — из сферы мыслей и воображения в сферу нравственности и води. Об этом говорит горизонтальная восьмерка, форму которой напоминают поля шляпы на голове у Мага, равно как и его непринужденная поза. Ибо горизонтальная восьмерка — это не только символ бесконечности, но также символ ритма — ритмического дыхания и кровообращения, а именно — символ вечного ритма, или вечности ритма. Поэтому-то Маг олицетворяет состояние концентрации без усилия, т. е. такое состояние сознания, при котором центр, управляющий волей, низведен (точнее было бы сказать — «вознесен») из головного мозга в ритмическую систему, где «колебания ментальной субстанции» сведены к безмолвию и покою и больше не препятствуют сосредоточению.
Концентрация без усилия — т. е. такое состояние, где нечего подавлять и где созерцание столь же естественно, как дыхание или биение сердца, — является состоянием совершенного покоя сознания (т. е. мысли, воображения, чувств и воли), сопровождаемое полной релаксацией нервов и мышц. Это абсолютное безмолвие желаний и воображения, отрешение памяти и помыслов от всего постороннего. Можно сказать, что все существо человека в целом становится подобным недвижной водной глади, отражающей безмерное звездное Небо и его гармонию. И воды глубоки, — о, как они глубоки! И тишина растет, она все глубже... О, какая тишина! Она нарастает, пронизывая волна за волной все естество человека: накатывает волна тишины, за ней другая, еще глубже, но потом и она растворяется в безбрежном океане безмолвия... Случалось ли вам когда-нибудь пить тишину? — Если да, то вы знаете, что такое сосредоточение без усилия.
Начав с этих кратких мгновений безмолвия, переходят затем к минутам, в течение которых длится это «сосредоточение без усилия», а после доводят его длительность до четверти часа и более. Со временем такое безмолвие станет тем главным, что неизменно присутствует в вашей жизни. Это подобно непрерывному богослужению в церкви Сакре-Кёр на Монмартре — богослужению, которое длится в то время, как парижане работают, торгуют, развлекаются, спят, умирают... Совершенно так же в душе устанавливается «постоянное богослужение» безмолвия, длящееся непрерывно, пока сам человек может быть занят чем угодно — работой, беседой, размышлением... В этой «зоне безмолвия» можно уединиться как во время работы, так и в минуты отдыха. И со временем вы освоите не только сосредоточение без усилия, но и деятельность без усилия. Именно об этом говорится во второй части вышеприведенной формулы:
преобразуй работу в игру.
Преобразование работы, которая является долгом, в игру наступает благодаря присутствию этой «зоны безмолвия», откуда веет таинственным и сокровенным дыханием — оно-то и делает работу игрой, осеняя ее своей чистотой и свежестью. Ибо под «зоной безмолвия» подразумевается не только то, что душа пребывает в состоянии покоя как такового, но и главным образом то, что она входит в соприкосновение с небесным, или духовным миром, который живет и движется в согласии с душой. Тот, кто обрел безмолвие в уединении концентрации без усилия, уже никогда не бывает одинок и выпавшее ему бремя больше не несет в одиночку: отныне с ним его разделяют небесные, горние силы.
Таким образом становится эмпирической — доступной постижению на собственном опыте — истина, заключенная в третьей части формулы:
сделай всякое иго, которое принял, благим и всякое бремя легким.
Ибо безмолвие является верным признаком подлинного соприкосновения с миром духовным, которое, в свою очередь, всегда порождает прилив сил. Безмолвие — основа всей мистики, всякого сокровенного знания, всей магии и всей эзотерической практики в целом.
Вся практика эзотеризма основана на следующем правиле: чтобы приобрести подлинный духовный опыт, необходимо быть единым с самим собой (сосредоточенным без усилия) и единым с миром духовным (открыть в своей душе зону безмолвия). Иначе говоря, тот, кто желает испытать на практике какой-либо вид подлинного эзотеризма — будь то мистицизм, гнозис или магия — должен быть Магом, т. е. быть сосредоточенным без усилия, действовать в состоянии абсолютного покоя — так, как если бы действие было игрой. Это и есть практическое учение Первого Аркана Таро. Это первое указание, предписание или предостережение, распространяющееся на всякую духовную практику; это алеф.
Такова практическая сторона учения Аркана «Маг». Какова же его теоретическая часть?
Она в каждом своем пункте соответствует части практической, т. е. оперирование в сфере теории является лишь ментальным аспектом сферы практики. Как практика опирается в качестве исходного пункта на концентрацию без усилия, т. е. реализует единство, так и соответствующая этой практике теория зиждется на единстве мира физического, мира человеческого и мира божественного. Принцип сущностного единства мира столь же основополагающ для теории в целом, как для практики — принцип концентрации. Как сосредоточение является необходимым условием любого практического достижения, так и принцип сущностного единства мира является исходным пунктом знания в целом. Без этого никакое знание немыслимо и невозможно.
Принцип изначального единства всего сущего составляет необходимое преварительное условие любого акта познания — так же как, наоборот, любой акт познания предполагает изначальное единство сущего. Идеал, или конечная цель любой философии и любой науки, — ИСТИНА. Но под «истиной» понимается не что иное, как сведение множества феноменов к их сущностному единству — от фактов к закономерностям, от закономерностей к принципам, от принципов к самой сущности, или бытию. В сфере любого познания — мистического, гностического, философского или научного — всякий поиск истины постулирует ее существование, т. е. изначальное единство множества феноменов в мире. Без постижения этого единства ничто не доступно постижению. Возможен ли прогресс — т. е. сам переход — от известного к неизвестному (а именно таков метод прогрессирования в познании), если неизвестное не имеет ничего общего с известным? Если неизвестное никак не связано с известным и по самой своей сути абсолютно ему чуждо? Когда мы говорим, что мир познаваем — а этим самым мы имеем в виду, что существует знание как таковое, — то этим мы уже полагаем в качестве принципа сущностное единство мира, т. е. его познаваемость. Мы полагаем как аксиому, что мир не есть мозаика из множества несоизмеримых, чуждых друг другу миров: мир — это организм, все части которого управляются единым принципом, проявляя этот принцип и сводясь к нему. Взаимосвязь всего и вся в мире — conditio sine qua non его познаваемости.
Открытое признание взаимосвязанности всего сущего породило в точности ей соответствующий метод познания, широко известный как МЕТОД АНАЛОГИИ. Его роль и огромное значение в так называемых «оккультных» науках были всесторонне освещены Папюсом в его «Первоначальных сведениях по оккультизму» (101: р. 28 ff). В отличие от изначального, сущностного единства мира аналогия не есть принцип или постулат, но первый и основополагающий метод (тот же алеф в алфавите методов), применение которого значительно облегчает и ускоряет процесс познания. Аналогия — это первое следствие принципа всеобщего единства. Поскольку в основе разнообразия явлений лежит их сущностное единство» постольку они, будучи различными, в то же время едины, т. е. ни идентичны» ни разнородны, но именно аналогичны в той мере, в какой проявляется их сущностное подобие.
