Есть и третья причина. В России, в Санкт-Петербурге около пятидесяти лет назад существовала группа эзотеристов, в которую входил цвет столичной интеллигенции. Эта группа имела внутреннюю иерархическую структуру, т. е. включала в себя несколько "степеней" - мартинистов, тамплиеров и розенкрейцеров. В сущности, это была школа подготовки и обучения, состоящая из трех "курсов" или "классов" - в первый входили мартинисты, во второй тамплиеры, а в высший розенкрейцеры.
Всю школу возглавлял преподававший в петербургском Пажеском Корпусе профессор высшей математики Григорий Оттонович Мёбес.
Так вот, после большевистской революции (положившей, разумеется, конец и самой группе, и ее деятельности) автор этих строк познакомился и подружился с некоторыми членами этой распавшейся группы. Поскольку дружба эта была подлинной, т. е. основывалась на безоговорочном взаимном доверии, они (принадлежавшие к так называемой "розенкрейцерской" элите группы) передали все, что знали, и поведали обо всем, что касалось деятельности их группы, в том числе и о пережитых ими кризисах и тяжких испытаниях. Это было в 1920 году. Тогда-то автор этих строк, уже проштудировавший в 1917 году блестящую книгу инженера Шмакова "Великие Арканы Таро" (почти вдвое превышающую по объему, скажем, книгу Освальда Вирта "Le Tarot des imagiers du moyen age" или книгу Поля Марто "Le Tarot de Marseille") и посвященную Таро книгу П. Д. Успенского, был поражен, узнав, сколь плодотворными могут оказаться коллективные труды над Таро для изучения, исследований и духовного роста в сфере эзотеризма. Ибо все труды этой группы мартинистов-тамплиеров-розенкрейцеров были основаны на Таро. Изучение Каббалы, магии, астрологии, алхимии и герметизма направлялось и вдохновлялось постижением Таро. Благодаря этому вся работа отличалась исключительной согласованностью и органическим единством. Все вопросы, связанные с Каббалой, магией, астрологией, алхимией и т. д., трактовались как отдельные аспекты того или иного Аркана. Так, например, медитация на двадцати двух буквах еврейского алфавита совершалась с тем, чтобы вывести их каббалистический смысл в свете двадцати двух Старших Арканов. При этом делался вывод, что каждая буква еврейского алфавита - в каббалистическом понимании - соответствует определенному Старшему Аркану Таро. Так, Аркану "Шут" приписывалась двадцать первая буква еврейского алфавита - SHIN (). Говорили, что это буква Аркана "Шут", добавляя по секрету, что эзотерическим названием Аркана "Шут" является AMOR (Любовь). Хотя учение и опыт этой группы санкт-петербургских эзотеристов живет ныне в душе автора этих писем лишь как полученный в юности общий импульс к более глубокому проникновению в символику Таро - до сей поры он даже ни разу не ссылался в своих письмах на их учение (в течение последовавших за этим сорока пяти лет Таро открылось ему в новом свете, далеко превосходя по значению и глубине все, что он узнал из учения и опыта санкт-петербургской группы) - есть, однако, одно исключение, о котором я упоминал выше: Аркан "Шут" соотносится с буквой SHIN и, стало быть, число его - двадцать один, а эзотерическое наименование - Любовь.
Вот почему, дорогой неизвестный друг, в моем понимании медитация на Аркане "Шут" следует за медитацией на Аркане "Суд" и предшествует медитации на Аркане "Мир". И потому речь здесь идет, помимо упомянутых двух причин, связанных с диапазоном медитативной работы над Таро и значением числа двадцать один, о возложении "памятного венка" на несуществующую гробницу (т. е. несуществующую в дольнем мире) группы санкт-петербургских эзотеристов начала нашего века.
Обратимся теперь к рассмотрению карты. На ней изображен идущий человек в мешковатой одежде. Он опирается на посох и несет на правом плече палку с висящим на ней узелком. Сзади на путника нападает собака, рвущая его штаны. На голове у человека желтый колпак, увенчанный красным помпоном; на плечах у него синий воротник, кончики которого украшены колокольчиками; он одет в синие штаны и красные башмаки. На нем красный камзол, из коротких желтых наплечий которого выглядывают синие рукава; талию стягивает желтый пояс или кушак, к которому подвешены маленькие колокольчики. Иначе говоря, он одет в костюм традиционного средневекового клоуна или шута.
Шут идет слева направо. В правой руке у него посох, левой он удерживает на правом плече палку, к которой привязан узелок. Голова его на три четверти повернута вправо... Да и сам Шут также наклонен вправо... Шут добрый, а не злой, о чем свидетельствует хотя бы то, что он не защищается от собаки - хотя легко мог бы отогнать ее палкой.
Добрый шут... Одних этих слов достаточно, чтобы вспомнить бледную и тощую фигуру Дон Кихота Ламанчского - странствующего рыцаря, бывшего всеобщим посмешищем и заслужившего при жизни прозвища "El Loco" ("Дурачок"), но после смерти прозванного "El Bueno" ("Добрый"). О Дон Кихот, появившись на страницах романа Мигеля Сервантеса как литературный персонаж, ты обрел самостоятельную жизнь, более яркую и реальную, нежели жизнь литературного героя! Ты будоражишь воображение целой вереницы поколений, временами даже возникая в видениях. По вечерам в засушливых и скалистых местах, когда удлиняются тени, не твой ли долговязый застывший силуэт с гротескно искаженным профилем, восседающий на изнуренной кляче, мерещится случайному взору?
Воображение, видение... Да о чем это я? Тебя зачастую можно встретить в трудных исторических ситуациях - напоминающих засушливый исковерканный пейзаж, - когда сердца ожесточены, а головы твердолобы. Это ты... это твой голос, перекрывая гром выстроенных вокруг гильотины барабанов в один из дней месяца термидора или фруктидора II или III года (по французскому республиканскому календарю), выкрикнул "Да здравствует король!" - прежде чем твоя отрубленная голова скатилась на землю с высокого эшафота. Это ты на глазах у торжествующей революционной толпы сорвал со стены и изодрал на куски красный плакат, возвещающий жителям Санкт-Петербурга о начале Новой Эры в жизни России... и тут же был поднят на штыки красногвардейцами. Это ты в 1941 году открыто заявил немецким властям в оккупированных Нидерландах, что Германия, захватив эту страну, нарушила Гаагскую конвенцию, подписанную ею же тридцать лет назад...
Дон Кихот Ламанчский действует. Ибо Сервантес вовсе не придумал его, а просто описал таким, каким тот явился ему в Кастилии на закате рыцарских времен. Дон Кихот существовал и действовал задолго до Сервантеса, как продолжает существовать и действовать в наши дни, много лет спустя после смерти автора книги. Он живет - из века в век - жизнью архетипа, во все времена по-разному проявляясь во множестве людей. Сервантес изобразил его в виде странствующего рыцаря, а безвестные художники средневековья представляют его в виде Шута Таро. Как образ, Шут относится к средневековью. Это очевидно. Но каков может быть его источник как идеи, как архетипа и, наконец, как Аркана? Греческий? Пожалуй. Египетский? Готов это признать. Еще более древний? Почему бы и нет?
Идеи, архетипы, арканы не имеют возраста. Только их зримый, символический образ может быть отнесен к определенной эпохе. Это касается не только "Шута", но и "Мага", "Верховной жрицы", "Императрицы", "Императора", "Первосвященника", "Возлюбленного", "Колесницы", "Правосудия", "Отшельника", "Колеса Фортуны", "Силы", "Повешенного"... Ибо Арканы Таро суть нечто большее, чем символы, и даже большее, нежели духовные упражнения: это магические сущности, действующие и посвящающие в таинства архетипы.
Воображение западного мира будоражит не только Дон Кихот, но и Орфей, Вечный Жид, Дон Жуан, Тиль Уленшпигель, Гамлет и Фауст.
